Страница 29 из 101
— Не важно. Оставим это.
Они вышли на улицу. Там все было освещено ласковым солнышком. Они молча пошли в направлении собора. Священник вдруг без всякой причины остановился и пристально посмотрел на Софию. Она выдержала его взгляд, однако очень удивилась, когда он улыбнулся.
— Я вас приглашаю в кафе.
— Вы меня приглашаете в кафе?
— Да, или же туда, куда вы захотите пойти. Пожалуй, я был с вами слишком суров.
— И именно поэтому вы меня приглашаете в кафе?
— Хм! Есть люди, которые ссорятся по малейшему поводу, и мне кажется, что мы с вами принадлежим к этой категории.
София засмеялась. Она не знала, почему отец Ив вдруг изменил свое поведение, но была этим довольна.
— Хорошо, давайте выпьем кофе.
Он аккуратно взял ее под руку, чтобы перевести через улицу. Они обошли собор и — спокойно и молча — подошли к старинному кафе. Там были столики из полированного красного дерева, а посетителей обслуживали седовласые официанты.
— Я хочу есть, — сказал отец Ив.
— Неудивительно: вы так гневались, что мы совсем ничего не съели.
— Да ладно. Возьмем десерт, не возражаете?
— Я не ем сладкого.
— Что же тогда?
— Только кофе.
Они сделали заказ официанту и сидели, глядя друг на друга.
— Так кого же вы все-таки подозреваете, доктор? Этот вопрос озадачил Софию. В общем-то, этот человек все время ставил ее в тупик своими действиями.
— Вы уверены, что хотите говорить об инциденте в соборе?
— Да!
— Хорошо. Мы никого не подозреваем, у нас нет никаких конкретных версий, однако нам очевидно, что здесь что-то не так. Марко, мой шеф, полагает, что эти инциденты имеют отношение к Священному Полотну.
— К Плащанице? Почему?
— Потому что Туринский собор занимает первое место в Европе по числу инцидентов. Плащаница же находится в этом соборе, именно поэтому у Марко и возникло интуитивное ощущение, что все дело в Плащанице.
— Но ведь Плащаница, слава Богу, еще ни разу не пострадала. Я, по правде говоря, не понимаю, какая связь может быть между этими происшествиями и Плащаницей.
— Этим догадкам трудно дать логическое объяснение, однако Марко обладает интуицией, а в данном вопросе с ним согласились и другие члены его команды.
— Он полагает, что кто-то хочет уничтожить Плащаницу, как это было с «Пьетой» — «Оплакиванием Христа» — Микеланджело? Какой-нибудь недоумок, который жаждет войти в историю?
— Это был бы слишком простой ответ. Как же тогда быть с безъязыкими людьми?
— Ну хорошо. Есть лишь двое безъязыких, а еще ряд случайных инцидентов, ибо случайности, хоть вы и не верите в них, все же существуют.
— Мы думаем, что немой, находящийся в тюрьме… — София запнулась: она чуть было не разболтала их план этому красивому и обаятельному священнику.
— Продолжайте.
— Хорошо, мы думаем, что немой, сидящий в тюрьме, что-то знает.
— Так его же, наверное, допрашивали?
— Но он немой и, похоже, не понимает, что ему говорят.
— Но его могли допросить письменно.
— С нулевым результатом.
— Доктор, а если все-таки дело обстоит намного проще? Если случайности существуют?
Они разговаривали в течение целого часа, но никакой пользы из этого разговора София не извлекла: ей так и не удалось ничего вытянуть из отца Ива. Они лишь вежливо говорили о том о сем — не более того.
— Вы еще долго пробудете в Турине?
— Я уезжаю завтра.
— Не стесняйтесь, звоните мне, если сочтете, что я чем-то смогу вам помочь.
— Я перед этим дважды подумаю, чтобы, не дай бог, снова не вызвать у вас гнева.
Они распрощались очень вежливо. Отец Ив сказал, что позвонит ей, если будет в Риме. София пообещала позвонить ему, если приедет в Турин. Это была лишь формальная вежливость — и с его, и с ее стороны.
Марко созвал всех на совещание в час дня. Он хотел обсудить план, согласно которому немого должны были выпустить на свободу.
София явилась последней. Марко показалось, что она изменилась, хотя он не понимал, чем вызвано это ощущение. Она была такой же красивой, но в ней все-таки что-то изменилось, и он никак не мог понять, что именно.
— В общем, план весьма прост. Вы знаете, что каждый месяц во всех тюрьмах собирается Совет общественной безопасности, в котором принимают участие судья, прокурор, осуществляющий надзор по уголовным делам, психологи, работники социальной сферы и директор тюрьмы. Они обычно посещают всех заключенных, а среди них есть те, у кого срок заключения подходит к концу и кто отличился хорошим поведением, а потому заслуживает поощрения, например условно-досрочного освобождения. Завтра я поеду в Турин, чтобы поговорить с членами совета. Хочу попросить их, чтобы они устроили маленькое представление.
Все присутствующие молча, внимательно слушали Марко, и он продолжил:
— Я хочу, чтобы в следующем месяце, явившись в туринскую тюрьму, члены Совета общественной безопасности навестили немого и в его присутствии разговаривали между собой самым естественным образом, делая вид, будто они считают, что он их не понимает. Я попрошу, чтобы работник службы социальной реабилитации и психолог заявили, что больше нет смысла держать в тюрьме этого немого, что его поведение — образцовое, что он уже не представляет угрозы для общества и, согласно предписаниям закона, можно рекомендовать его досрочно освободить. Директор тюрьмы не согласится с этим, и они уйдут. Я хочу, чтобы эта сцена повторялась каждый раз в течение трех или четырех месяцев, а затем его наконец-то выпустят на свободу.
— А они захотят тебе помогать? — спросил Пьетро.
— Министры уже поговорили с теми чиновниками, которые занимаются этими вопросами. Не думаю, что кто-нибудь из них будет вставлять палки в колеса, ведь, в конце концов, речь идет об освобождении не какого-нибудь наемного убийцы или террориста, а всего лишь воришки.
— Это хороший план, — сказала Минерва.
— Да, хороший, — согласился Джузеппе.
— У меня есть еще новость. Она понравится тебе, София. Мне позвонила Лиза, супруга Джона Бэрри. Лиза, если вы вдруг этого не знаете, — сестра Мэри Стюарт, супруги Джеймса Стюарта, который, если вы почему-то и этого не знаете, является одним из богатейших людей в мире. Он дружен с президентом Соединенных Штатов и с президентами половины стран мира — само собой разумеется, богатых стран. В числе его друзей крупнейшие бизнесмены и известнейшие люди планеты. Младшую дочь четы Стюартов зовут Джина, и она, так же как и Лиза, — археолог. Джина в данное время находится в Риме, в доме своей тети, и, в частности, занимается финансированием раскопок Геркуланума. В общем, эти самые Мэри и Джеймс Стюарт через две недели приезжают в Рим. Лиза собирается устроить ужин, на который пригласит многих друзей Стюартов, из тех, что живут в Италии, и среди них — Умберто Д’Алакву. Я тоже приглашен на этот ужин, и, думаю, Джон и Лиза позволят мне взять с собой и тебя, доктор.
София зарделась. Она не смогла скрыть радости по поводу того, что еще раз встретится с Д'Алаквой.
— Мне кажется, что это как раз тот случай, когда мы сможем поближе подобраться к этому человеку.
Когда совещание закончилось, София подошла к Марко.
— Поразительно, что у такой женщины, как Лиза, сестра замужем за акулой финансового бизнеса.
— Ну, здесь свои нюансы. Мэри и Лиза — дочери профессора средневековой истории Оксфордского университета. Они обе изучали историю: Лиза — в части археологии, а Мэри — средневековую историю, как и ее отец. Лиза получила стипендию на обучение в докторантуре в Италии, сестра часто ее там навещала, однако если жизнь Мэри сравнивать с кораблем, можно сказать, что она пошла совсем по другому галсу. Мэри устроилась работать на аукционе «Сотбис» экспертом по средневековому искусству. Это позволило ей познакомиться с влиятельными людьми, в том числе и со своим будущим мужем, Джеймсом Стюартом. Они познакомились, влюбились друг в друга, поженились. Лиза же встретила Джона и вышла замуж за него. Они обе, похоже, довольны своим выбором. Мэри принадлежит теперь к высшему обществу мирового масштаба, Лиза же, благодаря своим усилиям, стала заметной величиной в ученом мире. Сестра ее поддерживает. Например, сейчас она через свою дочь Джину финансирует кое-какие раскопки. Вот, пожалуй, и все секреты.