Сфера

— Моцарт — это прекрасно, — сказал Норман.

— Просто великолепно, — подтвердил Тед. — Это возвышенно!

— Чудесно, джентльмены.

Субмарина качнулась, засвистело радио. Пилот что-то сказал в головной микрофон — в иллюминаторе показался аквалангист и махнул рукой. Послышался всплеск, и они начали погружаться.

— Как видите, джентльмены, платформа опускается, — пояснил пилот. Аппарат не может устойчиво держаться на поверхности, и мы погружаемся вместе с платформой… с которой сойдем на глубине сто футов.

Они видели стоящего на платформе аквалангиста — вода дошла до его пояса, потом захлестнула иллюминатор. Из акваланга потянулась цепочка пузырей.

— Мы под водой, — сказал пилот, регулируя клапаны над изголовьем послышался пронзительный свист воздуха и бульканье пузырей. Свет, проникающий через иллюминатор, стал возвышенно-голубым.

— Какая красота! — восхитился Тед.

— Сейчас мы сойдем с носителя, — объявил пилот.

Заурчали моторы и подводный аппарат двинулся с места. Аквалангист куда-то пропал и теперь в иллюминатор не было видно ничего, кроме толщи синей воды. Пилот включил Моцарта.

— Расслабьтесь, джентльмены, — сказал он. — Скорость погружения восемьдесят футов в минуту.

Норман слышал гул электромоторов, но не чувствовал никаких признаков движения; только становилось все темнее и темнее.

— Знаешь, нам очень повезло, — сказал Тед. — Во многих районах Тихий океан настолько глубок, что мы никогда не смогли бы спуститься лично, — и он объяснил, что просторы Тихого океана, покрывающего половину поверхности Земли, имеют среднюю глубину две мили. — И лишь в немногих местах она меньше. Относительно небольшой прямоугольник между Самоа, Новой Зеландией, Австралией и Новой Гвинеей — это великая равнина, сродни Западно-американской — если не считать, что она находится на средней глубине две тысячи футов. И мы садимся…

Тед болтал без умолку — он нервничал? Норман не знал, но его собственное сердце работало на повышенных оборотах. Снаружи царил мрак лишь светилась зеленая панель управления, да в красных огнях внутреннего освещения мерцало лицо пилота. Погружение продолжалось.

— Четыреста футов, — подводный аппарат покачнулся. — Река.

— Какая река? — удивился Норман.

— Сэр, мы вышли в поток иной температуры и солености, это словно бы река в океане, — пояснил пилот. — По традиции здесь мы останавливаемся и плывем по течению.

— Ах, да… старая традиция. — Тед начал рыться в карманах. Найдя десятидолларовый банкнот, он протянул его пилоту и, в ответ на недоуменный взгляд Нормана, пояснил. — Принято платить за проезд, это принесет удачу.

— Ну что же, — сказал Норман. Он пошарил в своем кармане и нашел пятидолларовый банкнот, затем, немного поразмыслив, достал взамен двадцатидолларовый.

— Спасибо, джентльмены, счастливого пребывания на дне, — и пилот снова включил моторы. Погружение продолжалось.

— Пятьсот футов… полпути уже миновали, — субмарина заскрипела, послышались какие-то хлопки. Норман вздрогнул.

— Обычная смена давления, — успокоил пилот. — Никаких проблем.

— Угу, — сказал Норман, вытирая пот рукавом. Ему казалось, что субмарина стала меньше, стены приблизились.

— Если мне не изменяет память, этот регион называется Лау-бассейном, — сказал Тед.

— Да, сэр, бассейн Лау.

— Это плато между двумя подводными скалами в Южных Фиджи, кряжем Лау на западе и Тонга на востоке.

Норман взглянул на пульт управления, который был подозрительно влажным. Чтобы прочитать показания циферблатов, пилот протирал их тряпкой.

Течь? — подумал Норман. — Нет… обычная конденсация… Внутри становилось все холоднее… Спокойно! — сказал он сам себе.

— Восемьсот футов, — объявил пилот. Снаружи было совершенно темно.

— Классно, — сказал Тед. — Норман, ты никогда не спускался?

— Нет.

— Я тоже, — сознался Тед. — Это так замечательно!

Норман пожелал, чтобы он заткнулся.

— Знаешь, — продолжал Тед, — когда мы проникнем в звездолет и вступим в контакт — это будет величайший момент в истории Земли… Я даже не знаю, что нам сказать.

— Сказать?

— Ну, знаешь, у порога, перед видеокамерами.

— Там будут камеры?

— Уверен, учитывая всю важность момента… Нам надо будет сказать какую-нибудь вечную фразу. Я думаю: «Это важный момент в истории человечества».

— «Важный момент»? — Норман нахмурился.

— Ты прав, это неуклюже, — сказал Тед. — Быть может, «переломный момент»?

Норман покачал головой.

— А как насчет «перекрестка эволюции разумных рас»?

— Разве у эволюции может быть перекресток?

— А почему бы и нет? — сказал Тед.

— Перекресток это пересечение дорог… Эволюция — дорога? Полагаю, это не так, она же не прямая.

— Ты слишком буквален.

— Готовьтесь, — сказал пилот. — Девятьсот футов.

Погружение замедлилось, они услышали прерывистое зудение сонара.

— «Новый виток эволюции»? — предложил Тед.

— Годится… Ты думаешь, это действительно так?

— А как же иначе? — удивился Тед.

— А если внутри звездолета не окажется ничего, кроме кучи ржавого хлама?

— Ну, это мы еще посмотрим, — сказал Тед.

— Девятьсот пятьдесят, включаю прожектор, — сказал пилот.

Они увидели белые пятна. Пилот пояснил, что это взвешенные частицы.

— Визуальный контакт, вижу дно.

— Дайте взглянуть, — попросил Тед. Пилот наклонился, и Норман увидел тусклую безжизненную плоскость — ускользающую за освещение и растворяющуюся в темноте.

— Боюсь, здесь мало что можно увидеть, — сказал пилот.

— Удивительно мрачное зрелище, — сказал Тед без следов разочарования.

— Я ожидал встретить больше жизни.

— Здесь слишком холодно. Температура воды, м-м… тридцать шесть по Фаренгейту.

— Почти ледяная.

— Да, сэр. Давайте поищем ваш новый дом… — перед иллюминатором взметнулись грязевые осадки; субмарина развернулась и поплыла над дном.

Несколько минут они видели только серый ландшафт, затем появились огни.

— Нам туда.

Множество подводных огней, образующих прямоугольник.

— Это решетка, — пояснил пилот. Субмарина поднялась и плавно скользнула над растянувшейся на полмили решеткой. Затем они увидели водолазов, которые помахали проплывающей субмарине. Пилот просигналил гудком.

— Они услышат?

— Несомненно, ведь вода хороший проводник.

— Боже мой! — сказал Тед. Прямо по курсу возвышался гигантский титановый стабилизатор — Норман совсем не ожидал таких размеров. Субмарина свернула влево и почти с минуту стабилизатор полностью заслонял обзор.

Тускло-серый металл, совершенно нетронутый, за исключением белых пятен морских наростов.

— И никаких следов коррозии, — заметил Тед.

— Да, сэр, — сказал пилот. — Специалисты считают, что это из-за металлопластика, но я не думаю, что они в этом уверены.

Когда они миновали стабилизатор, субмарина снова развернулась и впереди появились огни, расположенные вертикальными рядами. Норман увидел желтый цилиндр с иллюминаторами и низкий металлический купол.

— Слева ГД-7, подводный дом водолазов, — сказал пилот. — Он очень утилитарный. Вам, парни, в ГД-8, который, уж поверьте на слово, намного комфортабельней, — он развернул субмарину вправо и появились другие огни.

Когда они приблизились, Норман насчитал пять цилиндров — вертикальных и горизонтальных, соединенных в единый комплекс.

— Вот ваше пристанище, джентльмены, — сказал пилот. — Через минуту состыкуемся.

Металл лязгнул о металл и моторы умолкли — в наступившей тишине послышался свист воздуха. Пилот встал с места и открыл люк. Внутрь залетел неожиданно холодный воздух.

— Шлюз открыт, джентльмены, — сказал пилот, отступив в сторону.

Норман выглянул наружу и увидел скопление красных огней. Он вылез из «Харона» в стальной цилиндр приблизительно восьми футов в диаметре вокруг торчали поручни, узкие металлические выступы. Над головой горели яркие лампы — хотя, похоже, грели они не слишком сильно.