Страница 24 из 118
— Что же там такое хранится?
— Мы не знаем. В системе «Глубокого железа» объект поиска фигурирует лишь как «записи». Насколько нам известно, это старые дискеты. А вообще в «Глубоком железе» лежит все подряд. Кто-то держит там законсервированные яхты; кинокомпании хранят архивные ленты, да мало ли что еще? А уж архивных бумаг с микрофильмами — миллионы тонн.
— И мы не знаем, как это соотносится с видео?
— Да. То есть нет. Поэтому мистер Черч хочет, чтобы вы добыли нам какие-то ответы. Этот ваш малый по фамилии Симс уже находится в Колорадо.
— Назовите Старшего еще раз малым — и рискуете под конец дня поменять пол.
— Ну, я не из желания обидеть, — насупился Кто, — это так, по-свойски. Вы же в команде «Эхо» по-всякому их называете.
— Док, как я их там называю — мое дело.
Он для вида поправил очки на переносице, причем нарочито средним пальцем. В общем, идиллия двух любящих друг друга людей.
— Видеозапись, — намекнул я. — Мне ее когда-нибудь покажут?
Кто, прокашлявшись, заметно посерьезнел и вместо ответа спросил:
— Вы что-нибудь слышали насчет криптозоологии?
— Крипто чего? — переспросил я.
— Криптозоологии, — на этот раз медленнее произнес он. — В зависимости от того, каких убеждений придерживается зоолог, это или побочный раздел биологии, или лженаука. Но в любом случае она связана с поиском криптидов — животных, не принадлежащих общепринятому перечню ныне живущих или вымерших представителей фауны.
— Вот тут вы меня запутали.
Кто тускло улыбнулся.
— Это просто. Криптиды — животные, в существование которых люди верят, но… бездоказательно.
— Это как? Что-то типа лох-несского чудовища, что ли? Или йети?
«Гляди-ка, соображает, — ехидно мелькнуло в раскосых глазах. — А говорили, неандерталец».
— Ну да. — Он кивнул. — Снежный человек, русалки, птицелюди и тому подобное.
— Только умоляю, не говорите, что мне предстоит рисковать жопой перед ДВБ из-за поиска снежного человека! Я-то уж было подумал, что опять начинаю вас любить, а тут получается, что любить вас мне придется в прямом, то есть в сексуально-извращенном смысле.
Он улыбнулся так, будто во рту у него лежал нарезанный ломтями лимон.
— Да нет же, — с подчеркнутой вежливостью сказал он, — никакого снежного человека мы не ищем. Хотя справедливости ради надо заметить, что подобных мифических существ люди уже обнаруживали, и не раз. Взять хоть гигантского кальмара — разве не воплощенная выдумка? А тех естествоиспытателей, что двести лет назад впервые заявили об обнаружении яйцекладущего млекопитающего с перепончатыми лапами, утиным носом и ядовитым жалом, люди однозначно заклеймили как лжецов. Теперь же о существовании утконоса известно всем.
— А что, утконосы разве ядовитые? — удивился я.
— Мужские особи — да! — с победоносной улыбкой возгласил Кто. — Некоторые из таких существ относятся к категории НЗЖ — неустановленных загадочных животных, — которые из-за нехватки наглядных свидетельств, следов или ДНК не вписываются в научную классификацию академической биологии. Есть и реликты — выжившие экземпляры видов, считавшихся вымершими или так близкими к вымиранию, что живых особей уже днем с огнем не сыскать.
— Вау! — с деланым восхищением выдохнул я. — Прямо в кино ходить не надо. А вам, кстати, кто-нибудь говорил, что вице-президент гребаных Соединенных Штатов хочет нас всех переловить?
— Гм, — на миг призадумался он. — Вот как? Еще более экзотичный пример — этоцелакант, или латимерия, — крупная рыба, считавшаяся вымершей как минимум шестьдесят с лишним миллионов лет назад. И вдруг ее в декабре 1938 года вылавливает южноафриканский траулер! Причем с той поры обнаружены целые ее популяции, и она периодически попадается в сети возле Индонезии и Южной Африки.
— Как же, — хмыкнул я. — Читывал, читывал про то в научном альманахе.
— Обычно криптозоологов больше занимают волнующие случаи с мегафауной — взять того же йети, — чем разные там новые разновидности жуков или бабочек. Предвидя ваш вопрос насчет мегафауны, отвечу: это значит «большие животные». В биологии данный термин применяется к особям весом свыше сорока килограммов. Так что порой нам и впрямь попадаются и реликты, и НЗЖ. Получается, они в самом деле существуют.
— Что ж, вижу, для научных фриков вроде вас это все равно что интернет-порнуха — такой же кайф по ней шариться, — но если вы хотите, чтобы я все еще сидел и слушал, то, ради бога, давайте ближе к делу.
— Я хотел, чтобы у вас это отложилось в голове, прежде чем я включу видеозапись.
— Черч говорил, чтобы для формирования непредвзятого мнения я смотрел запись без предубеждений.
Судя по взгляду Кто, он оценивал мои интеллектуальные способности как не слишком превышающие порог второй сигнальной системы. Доктор поиграл клавишами.
— Это видео было выслано нам имейлом. Можно сказать, вслепую. Кто-то залогинился в интернет-кафе в Сан-Пауло, создал на Yahoo акаунт и выслал, а затем акаунт обнулил. Мы влезли в Yahoo, но вся информация, связанная с созданием и автором акаунта, оказалась липой. Так что на руках у нас исключительно сам файл.
— Высланный куда?
— На старый имейл мистера Черча. Об этом почтовом ящике не спрашивайте: он мне сам ничего не рассказывал. Объяснил только, что давно уже его активно не использует; иногда заглядывает по старой памяти. Для проформы.
Кто потер руки примерно так, как это делают кинозлодеи в дурацких фильмах.
— Ну что, смотрите! Гарантирую: крыша от увиденного у вас поедет существенно.
Он не ошибся.
Глава 26
Центр контроля заболеваний, Атланта, Джорджия.
Суббота, 28 августа, 10.48.
Остаток времени на Часах вымирания:
97 часов 12 минут.
— У нас тут вирус, — сказал Иуда Левин, смущенно улыбаясь.
Эта шутка в техотделе ЦКЗ давно приелась, так что над ней уже не смеялись, а скорее со стоном хватались за голову.
Его начальница Патрисия Макви, отвлекшись от бумаг на столе, бросила на подчиненного злобный взгляд поверх съехавших на переносицу очков.
— Если больше заняться нечем, — с натянутой улыбкой сказала она, — иди и оттачивай свои приколы на ком-нибудь другом. Я тут по самую попу в платежных ведомостях, а он… Или тебе зарплата не нужна?
— Как это не нужна? Но у нас в самом деле вирус, Патрисия. Тут уже пара секретарей жаловалась. Все время невесть откуда всплывает одна и та же программка. Просто напасть какая-то.
— Ну так займись, — успев опять углубиться в работу, пробормотала она. — У нас их по полсотни штук на неделе.
— Ну ладно, — сказал он и, пожав плечами, вышел из кабинета.
Иуда возвратился в главный офис, где секретарши устроили себе импровизированный слет возле кофейной машины. Перед уходом Левин посоветовал им выйти из программы, а они уж рады-радешеньки — лишь бы не работать. Он опять пожал плечами: в конце концов, его ли это дело? А Патрисия как пить дать будет пухнуть со своими ведомостями весь остаток дня.
Судя по всему, вирус не был особо деструктивным, но оказался новым и сконфигурирован как-то странно; во всяком случае, он обратил на себя внимание, когда имейлы с ежедневной рассылкой «тревожных бюллетеней» рикошетом начали отскакивать обратно в Центр. Иуда сел за одну из рабочих станций, открыл свой ноутбук на боковом столе с колесиками и залогинился в оба скоммутированных меж собой компьютера. Все загрузилось нормально, вплоть до вывода на экран запроса пароля. Иуда использовал один из защитных кодов техотдела, обычно открывавших систему, но перенаправил ее на свой ноутбук. Экраны опять сработали нормально. Несколько раз — причем по-разному — Левин перепроверил свои действия через поиск шпионящих ПО: хоть бы что.
Программист нахмурился: странно, ведь он своими глазами видел, как выскакивало предупреждение о вирусе. Пробежавшись по клавишам, он повторил поиск в другой системе. Опять ничего.