Страница 65 из 82
— Подойдет?
— Вполне. Нельзя ли еще компьютер?
— Конечно — но только для работы с текстами и печати. Никакого Интернета.
— Почему?
— Мы опасаемся хакеров и других электронных угроз. Да настоящая презентация и не нужна, просто пометь нужную информацию от руки.
Бонд с невозмутимым видом посмотрел на часы. В Йорке половина девятого. Осталось два часа с небольшим.
— Что ж, тогда мне стоит заняться делом.
— Мы будем в большой переговорной, с другой стороны холла. По коридору до конца и налево, комната номер девятьсот. Приходи, когда захочешь, но не позднее половины первого — по телевизору будут передавать кое-что интересное.
В Йорке будет десять тридцать.
Хайдт ушел, и Бонд склонился над картой. Он обвел зоны боевых конфликтов, наобум выбранные еще на встрече в «Лодж-клубе», и приписал рядом цифры — количество захороненных. Затем свернул карту, прихватил ручки, блокнот и шагнул в пустой коридор. Сориентировавшись, двинулся в сторону отдела разработок.
В разведке обычно чем план проще, тем лучше — даже в операциях с нелегальным проникновением. Поэтому Бонд просто постучал в дверь.
«Мистер Хайдт просил принести ему бумаги… Простите, что беспокою. Я быстро…»
Он собирался наброситься на того, кто откроет дверь, провести болевой на запястье или локоть и вывести его из строя. Если противник будет вооружен — отлично. Оружие можно будет забрать.
Никто не отозвался. В отделе разработок сегодня тоже выходной.
Бонд перешел к плану «Б» — чуть посложнее. Вчера вечером он отослал Хирани фотографии двери. Шеф отдела «Кью» сказал, что замок неприступен и на взлом потребуется несколько часов. Его команда обещала поискать другие варианты.
Вскоре Бонду сообщили, что Хирани отправил Лэмба раздобыть какой-то инструмент; именно его вместе с инструкцией агент МИ-6 передал этим утром Бонду в кабинете Бхеки Йордан.
Он еще раз оглянулся и принялся за работу. Из внутреннего кармана пиджака извлек моток лески — металлодетектор не реагировал на нейлон. Один конец пропустил через узкую щель над дверью и стал понемногу подтравливать, пока тот не опустился на пол с другой стороны. Затем оторвал от обложки блокнота кусок картона в форме буквы Г — получилось нечто вроде крючка, который он просунул под дверью, подцепил конец лески и вытащил его наружу.
Связав концы лески тройным хирургическим узлом, Бонд получил петлю, которая охватывала дверь сверху донизу, и с помощью ручки стал затягивать ее как жгут. Леска натянулась и стала давить на рычажок с той стороны двери. Наконец случилось то, что и должно было, по словам Хирани, произойти «скорее всего», — дверь распахнулась со щелчком, как будто кто-то изнутри захотел выйти и нажал на рычажок, ведь правила пожарной безопасности запрещают ставить кодовый замок внутри комнаты.
Бонд шагнул в темное помещение, ослабил петлю и убрал инструмент в карман, потом прикрыл дверь, включил свет и осмотрелся в поисках телефона, радиопередатчика или оружия. Увы. Только десяток ноутбуков и стационарных компьютеров. Он попытался загрузить три из них — везде стоял пароль на вход, так что на остальные не стоило и время тратить.
На столах валялись тысячи бумаг и папок, однако, как ни печально, метки «Геенна» нигде не обнаружилось.
Он стал рыться в кипах чертежей, диаграмм, спецификаций и схем. Там было оружие, охранные системы, какие-то машины — но только не ответ на важнейшие вопросы: кого собираются взорвать в Йорке и где именно заложена бомба.
Наконец ему попалась папка «Сербия». Бонд распахнул ее, стал просматривать бумаги и замер. Он не верил своим глазам.
На фотографиях были столы из морга старой армейской санчасти в Марче, а на одном из столов — оружие, которого не существует. Эту адскую машину прозвали «Резак». МИ-6 и ЦРУ подозревали, что ее строят сербы, однако никаких доказательств не нашлось. «Резак» был предназначен для поражения живой силы противника. В дополнение к обычной взрывчатке там использовались твердотопливные элементы, выбрасывавшие сотни крошечных титановых лезвий со скоростью около трех тысяч миль в час.
Хотя о «Резаке» пока ходили лишь слухи, ООН и правозащитные организации сразу же осудили эту жуткую бомбу. Сербия стойко отрицала свою причастность к ее производству, и никто, даже самые завзятые торговцы оружием, никогда не видел такого устройства.
Откуда же Хайдт выкопал эту чертовщину?
Бонд продолжал рыться в бумагах. Сложные технологические схемы, чертежи, инструкции по обработке лезвий, служивших «Резаку» шрапнелью, — все на сербском, с английским переводом.
Хайдт построил «Резак»: каким-то образом получил чертежи и велел своим специалистам собрать адскую машину. Металлические опилки, которые Бонд нашел на заброшенной военной базе, — это обрезки смертоносных титановых лезвий.
Разрешилась и загадка отравляющего вещества с сербского поезда — химикаты Данна вообще не интересовали. Возможно, Ирландец даже не знал, что в вагоне был опасный груз, — он отправился в Нови-Сад за титаном для бомбы. Два вагона металлолома шли сразу за локомотивом — за ними-то и охотился Данн. И в рюкзаке у него было не оружие и не взрывчатка для бочек с химикатами из третьего вагона. Изначально рюкзак был пуст, а Данн наполнил его бесценными титановыми пластинами и привез в Марч. Он подстроил крушение поезда, чтобы не обнаружили пропажу.
Но как Хайдт с Данном раздобыли чертежи? Сербы должны были хранить документацию как зеницу ока.
Ответ нашелся через мгновение, в письме годичной давности от Махди аль-Фулана из Дубая.
Северан!
Что касается твоего запроса по поводу возможности создать систему, которая будет восстанавливать пропущенные через шреддер секретные документы, — боюсь, после современного шреддера это невозможно. Вот что я предлагаю: мы можем разработать систему оптических датчиков, которая будет отключать устройство, если кто-нибудь в него полезет. В нее же мы встроим сверхскоростной сканер, через который будут проходить все документы. Данные будем хранить на трех- или четырехтерабайтном диске, который спрячем где-нибудь внутри шреддера. Впоследствии их можно будет скачать по защищенному каналу на мобильный телефон или через спутник, а можно и извлечь физически при замене ножей или чистке аппарата.
Рекомендую также предложить клиентам сверхэффективные шреддеры, которые измельчают бумагу буквально в пыль, — это придаст им уверенности, что тебе можно доверить даже самую секретную документацию.
Кроме того, у меня имеется проект такого же аппарата для считывания данных с жестких дисков перед их утилизацией. Я думаю, можно разработать устройство, которое будет разбирать стационарные компьютеры и ноутбуки, оптически идентифицировать жесткий диск и направлять его в специальный блок, где диск перед утилизацией можно временно подключать к рабочему компьютеру. После копирования секретных данных вся исходная информация стирается.
Бонд погрузился в чтение. Сканирующие шреддеры уже стояли во всех городах, где имелся офис «Грин уэй», в том числе и на засекреченных объектах сербской армии, и у их подрядчиков в окрестностях Белграда.
В других письмах обсуждались проекты сбора не столь секретных, но тоже важных документов. Специальные группы работников «Грин уэй» должны были отвозить «особый» мусор в специально отведенные места, где тот просматривался в поисках личных данных и иной ценной информации.
Бонд сразу оценил важность проекта: ему попадались копии оплаченных кредиткой счетов — иногда целых, иногда восстановленных после шреддера. Так, один счет был за номер в гостинице неподалеку от Претории. Перед именем владельца карты стояло слово «достопочтенный», а из прилагаемой записки следовало, что интрижка выплывет наружу, если он не согласится с требованиями своего конкурента в политических делах. Очевидно, это и были «особые грузы», которые свозились сюда со всей страны.
Были там и целые страницы телефонных номеров, еще каких-то цифр, логинов, паролей, обрывков электронной переписки и эсэмэс. Электронный мусор. Еще бы. Рабочие с «Кремниевой улицы» просматривали телефоны и компьютеры, извлекали серийные номера, пароли, банковские реквизиты, тексты сообщений и черт знает что еще.