Страница 41 из 102
— Но я же послал вам письмо!
— Ах, вот как?
— Да, я переслал вам свидетельство о смерти вашего посланника и мои соболезнования.
Тут выражавшее прежде сомнение лицо епископа осветилось, как будто он как минимум получил семь даров Святого Духа, и Вильгельм хлопнул себя по митре.
— Да, теперь я припоминаю. Я получил от вас отказ, imprudentia causa [11]вы отказывались построить в Страсбурге самую высокую башню на соборе. Мне хотелось бы, чтобы вы изменили свое решение.
Ульрих фон Энзинген кивнул:
— Произошли события, которые помешали мне продолжить работу над собором в Ульме. Смерть вашего посланника тоже связана с этим. Но разрешите мне один вопрос: правда ли, что говорят люди? Что строительство собора совершенно не под вашим контролем?
Было очевидно, что епископ смутился, — он неопределенно мотнул головой, так что золотая митра съехала на затылок и обнажила розовый лысый череп. Епископ поспешно поправил съехавший набок знак высокого сана. Потом обиженно ответил:
— Кому вы больше верите, мастер Ульрих, уличной черни или Вильгельму фон Диету, епископу Страсбургскому?
— Простите, ваше преосвященство, я не хотел вас обидеть. Но аммейстер уже поручил Верингеру Ботту построить башни кафедрального собора.
— Я знаю, — спокойно ответил епископ. — Запомните: деньги — ключ ко всем дверям. Один мудрый полководец однажды сказал: можно завоевать всех жителей города, всего лишь нагрузив золотом одного осла. Поэтому не беспокойтесь. Поверьте мне, вы будете строить башни нашего собора, это так же верно, как и то, что меня зовут Вильгельм фон Дист.
— Вашими устами да мед пить. Но поведайте мне, почему вы почтили своим доверием именно меня?
Епископ лукаво ухмыльнулся и ответил:
— Тому есть свои причины, мастер Ульрих.
Архитектор не мог понять поведения епископа. Его недоумение не укрылось от Вильгельма, и тот сказал:
— Можете мне доверять. Дайте мне набросок того, как должны выглядеть башни собора в вашем представлении. Составьте смету расходов, скажите, сколько вам нужно людей и материалов. Сколько времени у вас займет составление сметы?
— Неделю, не больше, — ответил архитектор, не задумываясь. — Должен вам признаться, ваше преосвященство, что еще в ваше отсутствие я занимался составлением сметы.
— Я вижу, мы понимаем друг друга! — Епископ Вильгельм протянул мастеру руку для поцелуя. Хотя Ульриху и было неприятно, он повиновался.
Ульрих фон Энзинген был не уверен, что может верить обещаниям странного епископа Страсбургского. Тем не менее искра надежды была верным средством от уныния, теперь он мог с утра до вечера заниматься чертежами башен. Архитектору было ясно, что они не должны отличаться по стилю от нефа. И не только из-за статики, оптически тоже была необходима определенная легкость, даже скорее воздушность, чтобы не нарушать общую картину.
Прошло три дня с аудиенции у епископа Вильгельма, когда в Братском переулке появился аммейстер. Теперь Михель Мансфельд был очень любезен, не как тогда, когда Афра была у него на приеме.
— Как хорошо, что вы обратили мое внимание на мастера Ульриха, — начал он. — Возникли непредвиденные обстоятельства. Вчера мастер Верингер Ботт упал с лесов. Очень прискорбный случай.
Ульрих почувствовал, что его словно ударило молнией. У него перед глазами стояла лукавая ухмылка епископа.
— Он умер? — запнувшись, спросил архитектор.
— Почти, — сухо ответил аммейстер. — По крайней мере начиная от шеи. Он не может пошевелить ни рукой, ни ногой. У вас опасная профессия, мастер Ульрих.
— Я знаю, — оторопело пробормотал Ульрих и вопросительно взглянул на Афру.
— Вы наверняка догадываетесь, почему я вас разыскивал, мастер Ульрих.
Архитектор неуверенно взглянул на Мансфельда.
— Не имею ни малейшего понятия, куда вы клоните, — солгал Ульрих. Он солгал потому, что трудно было разгадать намерения аммейстера.
— Тогда я не стану вас более томить. Послушайте: по согласованию с городским советом я хочу поручить вам построить башни на нашем кафедральном соборе.
Еще немного, и Ульрих фон Энзинген расхохотался бы. Дважды одно и то же поручение. Он попытался остаться серьезным, но не знал, как вести себя.
Наконец аммейстер пришел ему на выручку.
— Вы можете подумать до завтра. К вечеру мне необходимо знать ваше решение. Тогда мы поговорим с вами обо всем остальном. С Богом!
Он ушел так же неожиданно, как и появился.
— Мне кажется, я должна тебе кое-что объяснить, — нерешительно начала Афра.
— Мне тоже так кажется. Откуда ты его знаешь?
Афра сглотнула.
— Я ходила к нему просить, чтобы строительство башен собора поручили тебе. Ведь тебя пригласил епископ.
— Ты так и сказала?
— Да.
— Мне кажется, это была не очень хорошая идея. Ты ведь знаешь, что аммейстер с епископом как кошка с собакой, терпеть друг друга не могут.
Афра пожала плечами.
— Ну, я же хотела как лучше.
— Охотно верю. А еще я очень хорошо представляю себе, как он отреагировал.
— Да, предсказать это было несложно. Я думала, он лопнет, услышав имя епископа, и аммейстер тут же отказал Мне. Но, тем не менее, мне удалось обратить на тебя его внимание.
— Он спрашивал, почему я сам не пришел?
Афра насторожилась.
— Ты правильно думаешь. Он действительно задавал этот вопрос.
— И что ты ответила?
— Я сказала, что ты художник, а художники любят, когда их просят.
— Ты хитрая девочка!
Афра иронично улыбнулась:
— Может быть — иногда…
Хотя архитектор должен был быть доволен развитием событий, он внезапно стал серьезным.
— Я даже не знаю, что и думать. Еще три дня назад у меня не было никакой надежды. А теперь все происходит именно так, как говорил этот странный епископ.
— Ты имеешь в виду, что это был не несчастный случай?
Ульрих фон Энзинген скривился так, как будто проглотил рыбу прямо с костями.
— Есть три варианта, и каждый не более вероятен, чем два других. Либо Вильгельм фон Дист провидец. Бывает же такое.
— Либо?
— Либо он — подлый негодяй и убийца. В это я тоже готов поверить.
— А третий вариант?
— Может быть, я слишком много размышляю и все это действительно просто случайность.
— Мне кажется, что тебе не стоит слишком задумываться над этим. Ты ни в чем не виноват. Я скорее думаю, что это третий вариант.
В тот же день архитектор стал добиваться аудиенции у епископа. Он должен был узнать, что за игру затеял Вильгельм фон Дист и кто в действительности поручает ему строительство. В доказательство того, что он не сидел сложа руки, Ульрих принес с собой чертежи — на той стадии, на которой они находились.
Как он и думал, епископ был уже проинформирован о несчастье, приключившемся с мастером Верингером. И, как ожидалось, проявил мало сочувствия к трагической судьбе архитектора. Напротив. Он был о Верингере невысокого мнения, хладнокровно заметил Вильгельм. Гораздо больше епископа интересовали чертежи и смета, которые Ульрих принес с собой и разложил на столе. И когда архитектор намекнул, что он будет первым, кого обвинят во всем, епископ Вильгельм фон Дист пришел в восторг, он стал приплясывать то на одной ноге, одетой в красный чулок, то на другой, вознося Господу хвалы за то, что слепил из чистой глины таких художников.
Это было довольно смешно, и мастер Ульрих с трудом сдержался, чтобы не рассмеяться. Епископ наконец ответил на вопрос, мучивший его сейчас больше всего: кто был истинным нанимателем, епископ или аммейстер.
Теперь, в отличие от того, что он говорил несколько дней назад, епископ свалил всю ответственность на аммейстера и четверых сеттмейстеров. В конце концов, уверял он, они будут оплачивать счета. А то, что черни не хватает вкуса и способности рассуждать, совершенно другой разговор.
11
Imprudentia causa — по незнанию обстоятельств (лат.). (Примеч. авт.)