Двое одиноких

Взглянув на Расти, Купер расстегнул молнию на одном из многочисленных карманов его куртки, вынул оттуда что-то и бросил девушке. Та еле поймала предмет одной рукой.

— Что это?

— Кусок мюсли.

При мысли о еде желудок Расти громко заурчал. Разорвав обертку из фольги, она уже приготовилась было отправить весь кусок в рот, но остановилась. Не без труда подавив желание съесть все и сразу, девушка взяла себя в руки.

— Вы… вы должны взять часть еды, — произнесла она слабым голосом. — В конце концов, это ваше, и, возможно, позже вам понадобится.

Купер повернулся, наградив ее взглядом своих серых глаз, холодных и твердых, как пушечная бронза.

— А это не мое. Я нашел этот кусок в кармане куртки одного из погибших.

Казалось, мужчина хотел дать понять спутнице, что сто раз бы подумал, прежде чем делиться с ней своей едой, и этот подтекст доставлял ему какой-то дикий, неистовый восторг.

Неизвестно, какие намерения были у Купера, но удовольствие для Расти он основательно испортил. Вожделенный кусочек мюсли на вкус отдавал какими-то опилками, девушка автоматически жевала и глотала то, что с натяжкой можно было назвать едой. Она не чувствовала вкуса отчасти и потому, что очень хотела пить.

— Если завтра мы не найдем воду, пиши пропало, — вдруг сказал Купер, словно прочитав мысли Расти.

— Неужели не найдем?

— Трудно сказать.

Она задумчиво опустилась на разложенные шкуры.

— Как вы думаете, почему самолет разбился?

— Не знаю. Думаю, стечение обстоятельств.

— А вы можете хотя бы предположить, где мы находимся?

— Нет. В общих чертах понимал бы, не будь той злосчастной грозы.

— Неужели самолет сбился с курса?

— Конечно. Только вот не знаю, далеко ли он отклонился от маршрута.

Расти подперла щеку рукой и взглянула на слабое пламя, которое едва боролось за жизнь.

— Вы уже бывали на Большом Медвежьем озере раньше?

— Да, был один раз.

— Когда?

— Несколько лет назад,

— Наверное, много охотитесь?

— Случается иногда.

Ну что тут скажешь — Купер явно не был блестящим оратором, а Расти всего-навсего хотела завязать разговор, чтобы отвлечься от боли в ноге.

— Как вы считаете, нас найдут?

— Может быть.

— Когда?

— Я вам что, какая-нибудь треклятая энциклопедия?! — Крик мужчины, казалось, донесся, до верхушек деревьев, которые кольцом окружали место стоянки. Он внезапно вскочил на ноги. — Прекратите задавать так много вопросов! Ответов у меня все равно нет…

— Я просто хотела узнать, — со слезами в голосе оправдывалась Расти.

— Не поверите — я тоже! Но я ведь никого не донимаю дурацкими расспросами! Полагаю, вероятность того, что нас найдут, была бы чрезвычайно высока, будь самолет все еще в полете. А сейчас, после того как он, мягко говоря, сбился с маршрута, наши шансы стремятся к нулю. Довольны? Все, давайте закроем эту тему.

Расти погрузилась в молчание, а грубиян стал бродить по поляне в поисках гриба-трутовика или сухого дерева. Он подкинул несколько веток в огонь и подошел к девушке:

— Давайте я позабочусь о вашей ноге.

Купер бесцеремонно скинул шкуры, выполнявшие роль покрывала. Костерок отбрасывал слабый отсвет на окровавленную повязку. Мастерски орудуя охотничьим ножом, он развязал узлы из полосок кожи и принялся раскручивать ткань.

— Болит?

— Да.

— Было бы странно, если бы не болело, — мрачно пробормотал Купер, внимательно осмотрев рану. Выражение его лица было не слишком ободряющим.

В свете фонаря, который придерживала Расти, Купер снова обработал глубокую рану перекисью и сделал свежую повязку. Когда он закончил, слезы жгли глаза пострадавшей, искусанные губы кровоточили, но она ни разу не вскрикнула.

— Где вы научились так хорошо делать повязки?

— Во Вьетнаме, — отрывисто бросил Купер, ясно давая понять, что разговор на эту тему окончен. — Возьмите еще аспирина.

И мужчина передал Расти флакон, вытряхнув пару таблеток и для себя. Храбрый охотник не жаловался, хотя его голова, должно быть, раскалывалась надвое.

— Выпейте еще бренди, только пару глотков. Думаю, утром это вам снова понадобится.

— Почему?

— Из-за ноги. Завтра, возможно, будет самый тяжелый день. Потом, скорее всего, самочувствие улучшится.

— А если лучше не станет?

Купер ничего не ответил — похоже, ему просто нечего было сказать.

Дрожащими руками Расти поднесла флягу с бренди к губам и сделала осторожный глоток. Собрав достаточно сухого хвороста, ее спутник подбросил ветки в костер. Огонь все еще был достаточно слабым, но, несмотря на холод, Купер сбросил куртку. Потом он снял и ботинки, приказав Расти сделать то же самое. Связав верхнюю одежду и обувь в один узел, Купер заполнил его изнутри шкурами.

— А это для чего? — Ноги Расти уже начали мерзнуть.

— Вспотеем в обуви, сильно похолодает — и обморожение готово. Ну-ка подвиньтесь. Расти с опаской уставилась на него:

— Что?

Раздраженно вздохнув, Купер подполз к девушке, заставив ее подвинуться и освободить ему немного места под грудой шкур.

— Что вы делаете? — с тревогой вскрикнула Расти.

— Собираюсь спать. Надеюсь, вы наконец-то заткнетесь.

— Прямо здесь?

— Уж простите, в этих обстоятельствах сон на отдельных кроватях невозможен.

— Но вы не можете…

— Расслабьтесь, мисс… Как вас там?

— Карлсон.

— Так вот, мисс Карлсон. Наши соединенные тела помогут удержать тепло.

Купер прижался к Расти и натянул на их головы мех, обернувшись, словно коконом.

— Отодвиньтесь на свою половину, подальше от меня.

— Идите к черту.

Расти почти слышала, как он мысленно считает до десяти, чтобы снова не сорваться.

— Да поймите вы, я всего-навсего не хочу замерзнуть! И в мои планы не входит копать еще одну могилу — на этот раз для вас. Если вы тоже не хотите столь печального исхода, делайте то, что я скажу. Сию же минуту.

Стараясь перекатиться на свою половину, Расти с раздражением подумала о том, что во Вьетнаме этот Купер наверняка был командиром. Тем временем мужлан обнял ее за талию и подтащил к себе сзади. Теперь спасшиеся в катастрофе лежали вместе, их тела образовывали фигуру, напоминающую ложку. Расти едва могла дышать.

— Это что, так необходимо?

— Да.

— Послушайте, мне уже некуда двигаться! И ради всего святого, уберите руки!

— Вы меня удивляете. Я думал, вам понравится. — Он придвинулся ближе, сдавив ладонями область желудка Расти. — Вы ведь такая Красавица! Думаете, поди, что все без исключения мужчины должны виться вокруг вас, пылая от страсти.

— Да отпустите же меня!

— …сходить с ума от ваших длинных волос, их необычного цвета…

— Заткнитесь!

— Почему же? Вы ведь так гордитесь своей упругой попкой и дерзкими грудями, ну, признайтесь! Убежден, многие мужчины не смогли бы устоять перед вами. Вот второй пилот, например. Завидев вас, он чуть слюнями не изошел, словно доберман при виде сучки, едва язык от счастья не проглотил!

— Я не понимаю, о чем вы говорите. — Купер еще больше надавил на живот девушки.

— Да все вы прекрасно понимаете! Скажете, не наслаждались эффектом, когда все эти мужики в самолете ошеломленно замолкли, стоило вам подняться на борт — томно кутаясь в свой меховой воротник, прикрывая им румяные щечки и сексуальный ротик?

— Ну зачем вы так! — громко всхлипнулаРасти.

Купер яростно выругался, а когда заговорил вновь, его голос зазвучал устало, без прежних живости и иронии.

— Надеюсь, теперь вы поняли, что можете быть абсолютно уверены в отсутствии посягательств с моей стороны. Рыжеволосые мне никогда не нравились. К тому же ваше тело еще не остыло от объятий в постели богатого папика. Так что не переживайте: здесь, со мной, ваша честь в надежных руках.

Расти уже рыдала от унижения:

— Какой вы жестокий, вульгарный!

Купер лишь рассмеялся в ответ:

— Вы говорите так, словно чувствуете себя оскорбленной — я ведь не польстился на ваши прелести и не добился вас силой! Что ж, решайтесь. Если вы так страстно желаете заняться сексом этой ночью, могу сделать вам одолжение. В конце концов, мое тело не так пострадало, как голова. К тому же тут ужасно темно, а вы ведь знаете, что ночью все кошки серы — как-нибудь переживу свою нелюбовь к рыжим. Впрочем, что касается меня, то я предпочел бы трахаться в более комфортных условиях. Ну, давайте все-таки спать?