Невеста Коупленда

Однажды пополудни в июле они возвращались с пруда с Кристофером, спящим на плече у отца. – Это был чудесный день, правда, любимый? – сказала Ноэль, посылая Куину сокрушительную улыбку, заставлявшую его раньше завидовать всем, кому она доставалась. Потом она поцеловала его. Кристофер проснулся и начал протестовать. Усадив его поиграться на траве, они продолжили свое приятное времяпровождение, и не услышали приближение экипажа, пока он не подъехал почти вплотную к дому. Ноэль неохотно оторвалась от своего мужа и зашагала навстречу прибывшим. – Кто это может быть?

Экипаж остановился и грум спрыгнул на землю, чтобы открыть дверцу. Ноэль увидела, как появилась маленькая, расшитая туфелька, затем кайма розового платья и следом сама Констанс Пейл Коупленд. Ее подпрыгивающие золотисто-каштановые локоны были такими же густыми и блестящими как всегда, а изумрудно-зеленые глаза сверкали.

– Моя дорогая, дорогая девочка! – Порхнув в объятия Ноэль, она принесла за собой знакомый аромат фиалок.

– Констанс! – обнимая ее, Ноэль заметила, как из экипажа выбрался Саймон. Констанс, сжала ее еще раз, и переместилась к Куину, болтая без умолку.

Ноэль заглянула в голубые глаза Саймона. Он не изменился за прошедшие два с половиной года. Даже наоборот, выглядел помолодевшим.

– Здравствуй, Ноэль.

Она почувствовала его сдержанность и вспомнила напряжение, возникшее между ними в последние месяцы в Лондоне. Сейчас все это казалось таким глупым. Если бы не этот человек, у нее бы ничего не было. Он был единственным отцом, которого она когда-либо знала, и она любила его.

Она протянула к нему руки. – О, Саймон, я так рада видеть тебя!

Он сгреб ее в охапку, оторвав от земли и сжимая в объятиях, пока она не начала задыхаться. В конечном счете, он поставил ее на ноги с поцелуем и прошел поприветствовать своего сына.

Куин стоял, отвернувшись от нее, поэтому Ноэль не могла видеть выражение его лица, но, судя по напряженной спине, ничего не изменилось.

Их приветствие было недолгим, потому что Саймон обратил внимание на сидящего в траве Кристофера, зажавшего одуванчик в своем грязном кулачке.

– Посмотри на него, Констанс! – воскликнул он. – Ты только посмотри на него!

– О, мой дорогой, он безупречен!

Мечта Саймона осуществилась. И Кристофер, будто ощущая важность случая, проигнорировал всех, кроме дедушки. Он протянул одуванчик, и Саймон торжественно принял его. Затем, присев на траву, крепко прижал ребенка к себе.

Кристоферу это быстро наскучило, и, привыкший вторгаться в отцовские карманы, он решительно приступил к делу. Не прошло и пяти минут, как в его руках появились золотые карманные часы Саймона.

Ноэль повернулась к мужу, и улыбка застыла у нее на губах. Он стоял в стороне, опять чужой в своей собственной семье.

Она тут же подошла к нему. – Куин?

Никакого ответа, как будто она не существовала. Устремленные на отца и Кристофера, глаза Куина были холодными и жесткими, и она могла прочитать его мысли так четко, словно он произнес их вслух: «В конце концов, отец одержал победу».

Он резко развернулся, чтобы уйти.

– Пожалуйста, не уходи сейчас, – прошептала она, коснувшись его руки. – Они только что приехали.

– Я вернусь позже.

Саймон встал. – Ты куда-то уходишь, Куин?

– Во двор. Я должен кое-что проверить, прежде чем ребята разойдутся оп домам.

– Поступай, как считаешь нужным.

Не разговаривая, двое мужчин пошли к конюшням. Констанс и Ноэль обменялись долгими, несчастными взглядами.

– О, дорогая, – вздохнула Констанс, – признаюсь, я надеялась, что к этому времени все изменится к лучшему. Это была глупая идея – приехать без предупреждения.

– Не глупи! – сказала Ноэль. – Я не могу придумать, кого была бы рада видеть сильнее. Позволь мне отнести этого маленького оборванца в детскую, пока ты освежишься, а потом мы засядем с тонной чая за долгой приятной беседой.

Констанс нежно ей улыбнулась. – Мне ничего не хотелось бы сильнее.

Глава 39

– Черт его побери! – вскипел Куин, громко захлопнув за собой дверь спальни.

– Полагаю, это относится к Саймону, – устало вздохнула Ноэль.

Ужин оказался катастрофой, и всевозрастающее напряжение утомило ее. Ноэль подозревала, что Куин появился за столом лишь из уважения к Констанс, потому что с отцом он обходился с плохо скрываемым презрением, и все свое внимание направил на мачеху. Ноэль пыталась компенсировать его грубость, развлекая Саймона байками о внуке, но по унынию в его глазах поняла, что гость раскусил ее усилия.

– У него здесь нет никаких дел! – Куин сдернул сюртук и швырнул его на кровать. – Ты заметила, как он днем с восхищением разглядывал Кристофера, словно свое личное достижение?

Ноэль горько усмехнулась:

– Да, вудовлетворенный как вутка.

– Пытаешься шутить?

Она тут же посерьезнела:

– Извини. Конечно, нет. Просто я устала, вот и все.

Куин прошел в гардеробную, пропасть между ними расширялась. В отсутствии мужа, Ноэль сбросила платье, нижние юбки и облачилась в золотистый шелковый халат. Она сидела за туалетным столиком, расчесывая волосы, когда Куин вернулся в спальню все еще в брюках, расстегнув до пояса белую рубашку.

– Я требую, чтобы завтра он убрался из дома.

Муж рвался в бой. Ноэль подняла щетку и резко провела по волосам.

– А Констанс? Настаиваешь, чтобы я и ее завтра выставила вон?

– Так на чьей же ты стороне?

Она стиснула зубы.

– Я на твоей стороне.

– За ужином выглядело совсем иначе.

– На что ты намекаешь?

Его глаза прожгли ее с прежним высокомерием.

– Ты моя жена. Я ожидаю от тебя преданности!

– Преданность! Почему бы не назвать вещи своими именами? Ты хочешь, чтобы я была груба с Саймоном так же, как и ты. Тебе не нужна преданность, Куин. Ты хочешь покорности!

– Называй, как тебе нравится!

Она швырнула щетку на туалетный столик.

– Пошел к черту!

В два широких шага он оказался возле нее, стиснув за плечи, рывком поставил на ноги, твердые пальцы глубоко впились в ее плоть.

– Куин!

Он оцепенел, ужаснувшись собственной ярости.

Ноэль обвила руками его шею.

– Любимый мой! О, мой милый, солнышко ненаглядное! Прости меня.

Куин прижимал жену к груди, чувствуя, что она для него дороже жизни.

– Не извиняйся. Пожалуйста, не надо. Это я виноват. Толька я один. Боже, как мне жаль. Поднявшись наверх, я был так рассержен, что умышленно подстрекал тебя к ссоре.

Голос Ноэль звучал еле слышно:

– Я люблю тебя, Куин. Ты для меня важнее всего.

– У меня дьявольский характер, Высочество, но я никак не ожидал, что настанет день, когда я снова обращу его против тебя.

Она откинула голову и печально подняла на него взгляд:

– Куин, я должна тебе кое в чем признаться.

– Судя по выражению твоего лица, мне это вряд ли понравится.

– Нет, не понравится, – глаза потемнели от тревоги. – Я привязана к Саймону. Ничего не могу с этим поделать и не буду притворяться перед тобой. Удивительным образом он и Констанс создали меня, по крайней мере, теперешнюю, и я люблю их обоих.

Обескураженный Куин отошел и рухнул в одно из ушастых кресел возле камина.

– Не понимаю, как ты можешь любить его после того, как он манипулировал тобой.

– Твой отец – человек, а не Бог, Куин. Он совершает ошибки, как и все мы. Если бы ты смог признать это, то раз и навсегда достиг бы мира с самим собой.

Полено упало за каминной решеткой, выбросив вверх сноп искр.

– Ложись спать, Высочество, – тихо сказал муж. – Я еще немного посижу.

Он все еще размышлял в кресле, когда услышал наконец ее глубокое, равномерное дыхание. Глядя на затухающий огонь, Куин внушал своему телу расслабиться, но безрезультатно. Похоже, ему не удастся уснуть этой ночью. Возможно, стаканчик спиртного поможет. Или два.

Спустившись в переднюю, Куин заметил полоску света, пробивающуюся из-под закрытой двери гостиной. Значит, он не единственный, кому сегодня не спится. Лишь мгновение поколебавшись, он ступил в комнату.