Невеста Коупленда

– Понимаешь, ты должна была сказать мне. – Она не поверила своим глазам, увидев сожаление на его лице. – Я бы не был так груб. Не в моих привычках насиловать девственниц.

– И что, если б я сказала тебе, ты бы поверил? – Она говорила с горечью, зная ответ раньше, чем вопрос сошел с ее бледных губ. – Разумеется, ты бы не поверил… так что засунь свои сожаления себе в задницу.

Не обращая на нее внимания, он достал из кармана пиджака маленькую белую баночку и открыл крышечку – в ней оказались алые румяна. Опустив в них палец, он нанес их на ее щеки и губы.

Потом он ухмыльнулся так, что она пришла в ярость.

– Вот теперь ты похожа на девушку, на которой я женился.

Глава 4

Солнечные лучи позднего утра ярко освещали белую дверь, отражаясь в ней, и витиеватую львиную голову, которая украшала дверное кольцо. Приподняв его, Куин резко постучал. Ноэль испытывала благоговейный страх, оглядывая кирпичные стены величавого городского лондонского дома, находившегося на прекрасной фешенебельной Площади Нортридж. Дверь открылась, в проеме появился худощавый пожилой человек, одетый в безупречную ливрею. Его редкие белоснежные брови почти незаметно приподнялись при виде столь неправдоподобной парочки на крыльце.

– Доброе утро, Томкинс, – сказал Куин, подталкивая Ноэль по направлению к двери.

Девушка зашла в дом. Ее глаза упивались роскошью фойе с блестящим черным мраморным полом. Солнечный свет струился в холл через два высоких окна и осыпал бликами полированные медные стенные канделябры и изящный диван оттенка желтого нарцисса, стоявшего вдоль одной стены цвета слоновой кости.

– Доброе утро, мистер Коупленд, – чопорно приветствовал Томкинс.

– Мой отец дома?

– В библиотеке, сэр, – дворецкий поколебался мгновение, потом многозначительно взглянул на Ноэль. – Вы хотите, чтобы я сообщил ему о вас?

– Нет, думаю, я сделаю ему сюрприз, – усмехнулся Куин.

Томкинс слегка наклонил голову.

– Очень хорошо, сэр.

Спина дворецкого напряглась от неодобрения, он бесшумно исчез в конце коридора.

Куин провел Ноэль в маленькую приемную.

– Подожди меня здесь. Я скоро вернусь.

Он вытащил ключ с внутренней стороны двери.

– Ты ведь понимаешь, что не будет никакой пользы от твоих попыток сбежать? В этот раз я не буду настолько глуп, чтобы оставить ключ с обратной стороны двери.

– На самом деле ты же не думаешь, что запертые двери смогут удержать меня здесь, если я решу уйти, а, Куин? – презрительно усмехнулась Ноэль, нарочно назвав его по имени, которое выплюнула его из своего рта так, словно это был яд.

Американец не обратил внимания на ее напускную храбрость.

-Ты хочешь сказать, что не собираешься предпринять попытку к бегству в ту же секунду, как я повернусь к тебе спиной? Прости, что я не верю тебе, но честность не является одним из твоих лучших качеств. Тебе некого винить за прошлую ночь, кроме самой себя. Ты ведь даже честной шлюхой не была, правда?

– Честность, – сказала она невыразительно. – Что ты знаешь о честности? У тебя больше денег, чем ты можешь потратить. Тебе никогда не приходилось беспокоиться о том, где ты будешь спать в эту ночь, или о пустом желудке. Очень легко для тебя быть способным говорить о честности. Ты настолько богат, что можешь позволить себе это.

– Не следует так быстро судить меня. Я могу удивить тебя.

Куин закрыл дверь, повернул ключ в замке и направился к библиотеке, где его ожидало противостояние, которое он предвкушал так долго.

Саймон Коупленд сидел за массивным столом, перед ним лежала открытая бухгалтерская книга в рыжевато-коричневом переплете из телячьей кожи. Тем не менее, он не был сосредоточен на рядах цифр, которые аккуратными колонками тянулись до самого низа страницы. Вместо подсчетов он думал о том, как на верфи в Кэйп Кросс управляются без него. Саймон не уставал благодарить судьбу за то, что двадцать четыре года назад он оказался достаточно мудр, чтобы выбрать для строительства американской верфи компании «Коупленд и Пил» этот маленький городок Джорджия, расположенный в Провиденс Саунд. Коупленд вспомнил, как более пожилые и опытные кораблестроители насмехались над ним. Они предупреждали, что местоположение тридцатью пятью милями южнее Саванны слишком изолированно, что он полностью будет зависеть от рабов, поскольку квалифицированных рабочих там невозможно будет найти. Но Саймон не намеревался строить свою верфь на страданиях людей. Вместо этого он отправился в Нью-Йорк и Бостон, где прочесал верфи тех самых владельцев, которые смеялись над ним.

Там Саймон нашел освобожденных рабов и опытных ремесленников, многие из которых иммигрировали с верфей Шотландии и Голландии, семейных людей, которые разочаровались в переполненной толчее больших городов и хотели чего-то лучшего для своих детей. Саймон рассказал им о городке Кэйп Кросс, в котором была школа в отдельном здании и три церкви. Он рассказал им о новых белых каркасных домах, пустовавших в ожидании семей, которые заселятся в них. А поскольку эти люди любили корабли, промышленник рассказал им и о тех судах, которые он и Бенджамин Пил планировали строить. Саймон Коупленд нашел своих рабочих.

Он вспомнил, как восхищенный Бен Пил в первый раз увидел Кейп Кросс. Проклятье, как же он скучал по своему компаньону! Пальцы Саймона нежно поглаживали резное ореховое дерево, когда он думал о своем партнере, сидевшем когда-то за тем же самым столом. Саймон был педантичным человеком, но улыбнулся, воскрешая в памяти хаос, царивший в кабинете Бена, когда он работал: мятые бумаги, бессмысленно разбросанные по полированной поверхности, книги, раскиданные по комнате, контракты, означавшие сотни фунтов, небрежно засунутые в пустой кувшин из-под эля на каминной доске. Может, это было и к лучшему, что его и Бена разделял океан; возможно, в этом и был секрет их успешного партнерства. С тех ранних лет они редко виделись друг с другом. И Саймона по-прежнему был рад тому, что он мог работать в своей опрятной конторе в Кейп Кросс, зная, что Бен здесь занимается английской ветвью компании, среди жизнерадостного беспорядка, который всегда окружал его.

С тех пор, как Бен умер восемь месяцев назад, Саймон все чаще приходил к осознанию того, как сильно он полагался на деловое чутье своего партнера. Не было случайностью то, что Коупленд приобрел городской дом Пилов на площади Нортридж. Вдова Бенджамина, Констанс, которая теперь владела половиной компании, решила остаться в деревенском имении в Суссексе, в течение года ее глубокого траура. И поскольку она планировала посещать Лондон нечасто, а только если того требовали дела, женщина продала элегантный дом на площади Саймону и приобрела домик поменьше по соседству. Саймон пробыл здесь уже четыре месяца, и возможно, пройдет еще столько же, прежде чем он сможет вернуться в Кейп Кросс. Как бы то ни было, ему было удобно находиться здесь, среди вещей Бенджамина, пока он улаживал дела на английской верфи.

Если бы только он мог передать верфь в Кейп Кросс Куину, а сам – остаться в Англии. Все-таки он надеялся…

Саймон нахмурился, его темные брови почти сошлись на переносице. Проклятье! Ему необходимо было что-то сделать со своим сыном. Почти двадцать восемь, а он все еще неразумен, как мальчишка.

Куин знал все, что должен был знать о строительстве кораблей, понимал всю сложность руководства «Коупленд и Пил». Как же он может быть настолько непрактичен с этими своими разговорами об экспериментах? Куин готов вложить тысячи долларов в развитие совершенно новой формы корпуса. «Коупленд и Пил» была консервативной компанией кораблестроителей, не какой-нибудь несерьезной организацией, которая ввязывается в разные рискованные схемы.

Возможно, было ошибкой вызвать Куина из Кейп Кросс три месяца назад. Его сын сейчас пытался перетянуть Констанс на свою сторону. А это может представлять собой проблему, поскольку вдова Бена все еще контролировала половину компании. «Почему Куин не похож на сыновей других людей,» – горько думал Саймон, – «послушных и уважающих своего отца?»