Год зеро

Дверь открылась. Появился Кавендиш — его вкатил собственный клон, высокий, импозантный. Лицом похожий на гнома Кавендиш казался усталым и измученным. Болезни высушили его, как веточку. Миранде в душе хотелось бы отыскать сострадание к нему, но она знала, что к себе Кавендиш жалости не питал. Как, впрочем, и ни к кому другому.

За ними следовал радостно-изумленный, весь какой-то помятый человек. Целую минуту Миранда вглядывалась в него, прежде чем узнала метеоролога из отдела атмосферных процессов. Он-то здесь зачем? Его отдел превратился во что-то вроде раритета. Кому теперь нужен прогноз на пять дней, а уж тем более — температура воздуха в Тимбукту? Глобальное потепление? Никого это уже не волновало.

Кавендиш тотчас набросился на них с привычной желчностью:

— Ходите по кругу. Я читаю это между строк отчетов ваших лабораторий. С чего начинали, к тому же возвращаетесь. В общем, хорошего мало.

— И вам — хорошего, доброго утра, — пробормотал кто-то едва слышно.

— Тем не менее открытие мы все же сделали, — продолжал Кавендиш. — Возможно, что-то оно да значит, а может быть, и нет. — Он сделал жест пальцем.

Синоптик выступил вперед. За его спиной ожил экран, явив спутниковое изображение Земли. Облака висели, как клочья ваты. Планета казалась такой безмятежной.

— Боб Мэплс, метеоролог, — представился он. С лица его не сходила ухмылка. — Я возглавляю группу «Рэд сервейленс».

Мэплс нажал кнопку пульта. Изображения планеты обрели цвета. Величественный голубой океан запестрел пятнами термальных зон. Континентальные массивы, потемнев, сделались едва видимыми, за исключением Северной Америки, сохранившей красные разливы и прожилки.

— Если вкратце, «Рэд сервейленс» отслеживает человеческий катаболизм в массовом масштабе, — начал Мэплс с церемонностью распорядителя похорон. — По сути, мы что-то вроде высокотехнологичного морга. Мы применяем методику ASTER, то есть отслеживаем при помощи усовершенствованного спутникового радиометра теплового излучения и отражения скопления газов, сопутствующих распаду. Красный — это псевдоцвет, которым мы условно обозначили в наших спектрограммах скопления аммиака, метана, сероводорода, углекислого газа и тому подобного.

Зашуршали бумаги. Ученые громко прочистили глотки. Все это знали. Прильнув к окулярам спутниковых приборов, специалисты ASTER сделались летописцами вымирания, документируя фактически последние вздохи мертвых и умирающих городов. Уже более двух лет они наблюдали ярко-красные цветы газа, распускающиеся, а затем исчезающие. Карта чумы, составленная Мирандой, была по сути компиляцией этих завитков, прошлых и нынешних.

Мэплс уловил нетерпение слушателей и поторопился перейти к сути:

— Несколько месяцев за пределами Северной Америки не наблюдалось значительных смертоносных «шлейфов». Все остальные континенты к концу марта «погасли». За океаном вымирание людей завершилось. Мы почти прекратили наблюдения, потому что объектов не осталось. — Налицо метеоролога вернулась ухмылка. — И вот сегодня, примерно в полдень, один из моих людей совершенно случайно запустил режим поиска, выставив фильтр на тепло примерно вдвое выше температуры окружающего воздуха. В это время он использовал метеоспутник Евросоюза. Как и большинство оставленных без присмотра спутников, этот сошел со своей орбиты, превратившись в космический мусор, вот-вот готовый рухнуть на Землю. Но вся оптика спутника — в рабочем состоянии, и так случилось, что она оказалась нацеленной на нужную точку в подходящее время. И вот что мы обнаружили.

Высокочувствительные снимки планеты сменили цвет: вместо красного появился зеленый и черный. Движущиеся изображения замедлились почти до полной остановки. Миранда смогла лишь разглядеть темный отросток индийского субконтинента. Вдоль нижней кромки экрана читались идентификационные данные видеозаписи: «EUMETSAT, 08/10, 12:04:52 PM MST». Были обозначены широта и долгота. Запись пошла дальше, до отметки 12:05:09.

— Вот, — сказал Мэплс. — Видели?

— Вы о чем? — обронил кто-то.

Мэплс ухмыльнулся и покачал головой. Он был доволен.

— Тогда взгляните еще раз, вот здесь. — Он показал на дугу Бенгальского залива. — Калькутта.

Запись повторили. На этот раз они увидели. Булавочный укол света, всего на мгновение. Блеснул и тотчас пропал.

— Это? — спросила женщина.

— Именно, — сказал Мэплс. — Поначалу мы не приняли его во внимание, решили: сбой аппаратуры. Но на всякий случай взглянули еще разок.

На этот раз объект увеличили. Пленку отмотали до показателя 12:04:52. Калькутта подмигнула им. Словно одинокая звездочка в темной бездне Вселенной.

— Огонь, — сказал Мэплс.

Все сидели не шелохнувшись.

Последствия и выводы ошеломляли, меняли всё. Никто даже не осмеливался поверить.

— Это невозможно. — Бывший руководитель отдела ВОЗ первым выразил сомнение.

— Знаю, знаю, — закивал головой Мэплс, скалясь во весь рот, взволнованный тем, что наконец-то пригодился.

— Еще раз, — потребовал кто-то.

Мэплс повторил эпизод, добавив увеличение. Ошибки не было. Прошлой ночью через пять минут после полуночи в Калькутте горел огонь.

— Да может, просто выброс газа, и все, — предположила женщина.

— Именно так мы и подумали, — ответил Мэплс. — Увиденное не может быть продуктом жизнедеятельности человека. Вероятно, загорелся дом от попадания молнии. Или взрыв, спровоцированный землетрясением. Повсюду столько осталось горючих и легковоспламеняющихся веществ. Помимо человека причин великое множество. — Мэплс энергично жестикулировал. — Итак, мы увеличили изображение. И вот что получили.

Масштаб зеленого силуэта стал крупнее. Настроился фокус. В ночи меж руин возникло свечение.

— Тепло человеческого тела.

На экране ярко сверкало пламя. А затем к огню приблизился силуэт: тепловая сигнатура двуногого существа. Мужчина, женщина или ребенок — сунул в огонь палку, затем вытащил ее и сел.

— Но там же не осталось ни души. Эпидемия прошла в тех краях год назад.

Голос был раздраженным. Миранда не стала смотреть, кто говорил. Она не в силах была оторвать глаз от экрана.

— Если точнее, одиннадцать месяцев, — сказал Мэплс. Он хорошо подготовился. Нажал другую кнопочку. — Прошлый год, сентябрь.

Изображение сменило цвет в соответствии с показаниями спектрографа «Рэд сервейленс». Индийский субконтинент был расцвечен красными шлейфами, будто его накрыло ядерными взрывами. Включили быструю перемотку. Красные вихри унеслись к северу, города и деревни гибли. Над руинами мегаполисов распускались яркие облака аммиака. Великие реки приобрели цвет артериальной крови. Наконец алая буря улеглась, а затем и вовсе исчезла. Субконтинент упокоился с миром.

— А это нынешний январь.

Миранда попыталась припомнить, когда Натан Ли бежал из тюрьмы. По-видимому, он на считаные часы опережал смертельный натиск вируса. Это просто чудо, что Натану Ли удалось уцелеть. И похоже, не ему одному. Может, это выживший Первой категории?

Мэплс повернулся к призрачной зеленой фигуре, сидевшей у огня.

— Как вы думаете, что все это значит? — раздался чей-то шепот.

— Вот только не надо спешить с выводами, — предостерег кто-то.

— Выживший! — громко прошептал сосед Миранды. — Первой категории.

Миранда по-прежнему не отрывала взгляда от силуэта на экране. Может, это дикарь, присевший на корточках поближе к своему маленькому костру. Один на весь свет.

— Отклонение от нормы, — с издевкой бросил кто-то. — Счастливая случайность.

— Именно то, что мы ищем, — резко возразили ему.

— Необязательно, — вмешался Кавендиш. — Мы ведь не знаем, что конкретно здесь видим. Существуют три причины, по которым человек может выжить в противостоянии с такой смертельной инфекцией: удача, природная сопротивляемость или иммунитет. Все это мы наблюдали в случаях со СПИДом, вирусами Эбола и Марбург.

— А еще в случаях с полиомиелитом, Черной смертью и любой другой пандемией в истории человечества, — сказала Миранда. — Суть в том, что с вирусом Корфу такого еще не бывало ни разу. Факт иммунитета!