Страница 43 из 63
— Это углерод, жалкий кретин!
Он нервно одернул рубашку, а я с юмором самоубийцы подумал о разговоре, который состоялся у меня с Гиацинтом.
— Но кто послал мне такого дурака! — не удержавшись, воскликнул я.
— На вашем месте я поступил бы так же.
Я потер себе виски, борясь с желанием сломать ему шею.
— Могу я получить назад свое оружие?
Он протянул руку в мою сторону, но я сунул оба пистолета себе за пояс.
— Отвезите меня в аэропорт. А там будет видно. Вы хотя бы способны вести машину?
Бурча что-то себе под нос, он сел за руль. И тут зазвонил мой мобильник. Это была Амина.
— Очень хорошо. Через два часа? Я там буду. Наконец-то нормально, — добавил я, бросив презрительный взгляд в зеркало заднего вида. — Я вам все объясню.
9
Когда в двадцать три часа мы приземлились на Кипре, в аэропорту нас ждал сюрприз.
— Мадам Сэбжам ожидают на таможенном посту, — прозвучало по громкоговорителю. — Повторяю, мадам Сэбжам ожидают на таможенном посту.
Мы вздрогнули.
— Господи… — испуганно пробормотала Амина.
— Ты ничего не потеряла из своих вещей? — с беспокойством спросил я.
— Нет.
— Никто не мог туда что-нибудь подсунуть?
— Нет.
Она запаниковала.
— Мадам Сэбжам? — взывал полицейский-киприот, не обращаясь ни к кому конкретно в толпе прилетевших пассажиров. — Я ищу мадам Сэбжам.
— Что бы это значило? — тихо спросила она, сжимая мою руку.
— Посмотрим. — Я поднял руку: — Здесь!
Полицейский подошел к нам, и у меня дрогнуло сердце, когда я увидел, как его рука скользнула, как мне показалось, к пистолету. Но он просто сунул ее в карман, достал оттуда европейский паспорт и открыл его на первой странице. Взглянув на лицо Амины, он закрыл его и любезно протянул ей:
— Наши турецкие коллеги переправили его нам, мадам Сэбжам. Вы обронили его в Стамбуле, и какой-то человек передал его таможеннику. Будьте впредь внимательнее, вы бы не смогли без него попасть на европейскую территорию.
— Я… спасибо.
— К вашим услугам, мадам. Добро пожаловать.
— Что бы это значило? — пробормотала Амина, открыв паспорт, когда мы отошли в сторону. — «Амина Сэбжам, родилась восемнадцатого февраля тысяча девятьсот шестьдесят восьмого года в Каире, национальность — француженка».
— Фальшивый паспорт? — восхищенно присвистнул Ганс. — Он все предусмотрел, наш Гелиос.
— «Выдан префектурой города Парижа двадцать пятого июня…» — прочел я вслух. — Три дня назад. Это просто несерьезно.
— Дареному коню в зубы не смотрят, как говорят у вас, — возразила Амина, глядя на драгоценный документ. — Еще немного, и меня вернули бы в Египет. Интересно, как же мне разрешили сесть в самолет?
— Повезло… — согласился Ганс, с укоризной взглянув на меня.
Это было слишком мягко сказано. Я тогда подумал обо всем, кроме того, что в отличие от нас Амина не могла свободно передвигаться по европейской территории.
С вещами под мышкой мы прошли через аэропорт к автостоянке. Рейсовый автобус привез нас в Ларнаку, на проспект Афинон. Мы были уверены, что там, на приморском бульваре, найдем отель. Усталые, с напряженными до предела нервами, мы взяли апартаменты с тремя спальнями в отеле «Сан-Холл», одной из роскошных гостиниц курортной зоны.
Портье, невысокий мужчина, который старался скрыть недавно появившуюся лысину умело зачесанными прядями седых, сильно напомаженных волос, со сладкой улыбкой протянул мне ключи. Он был худым, почти тощим, и его смуглая кожа резко контрастировала со светлым костюмом, такого же цвета, как роскошное плиточное покрытие пола. Какой-нибудь клиент, не разобравшись, мог бы подумать, что он является частью убранства холла.
— Желаю вам прекрасного отдыха, профессор.
Я поблагодарил его, и служащий поднял наши вещи на последний этаж, где располагались апартаменты.
С нескрываемым удовольствием мы вошли в огромную гостиную, роскошную и утонченную, выдержанную в голубых и белых тонах, наполненную кондиционированным воздухом. Амина широко раскрыла балконные двери, через которые ворвался радостный гомон, доносящийся из десятков кафе и ресторанов, раскинувшихся вдоль широкой пешеходной зоны.
— Великолепно! — прошептала она, любуясь морем и проспектом, обсаженным знаменитыми пальмами. — Это правда, что их здесь шестьдесят пять? — спросила она меня, указывая на длинный ряд деревьев с похожими на веера кронами.
— Может, посчитаешь, чтобы удостовериться? — пошутил я, закуривая сигарету. — Да. Их шестьдесят пять. Ни на одну не больше и не меньше.
— Не знаю, как вы, — пробурчал Ганс, потягиваясь, — но лично я попытаюсь уснуть.
— А не хочешь сначала поужинать? — с материнской заботливостью спросила Амина.
— Нет, все в порядке. Я перекусил в самолете. До завтра.
— Спокойной ночи, Ганс.
Он направился в одну из спален, а Амина нахмурилась.
— Он меня беспокоит.
— Ганс?
— Он ни слова не вымолвил во время полета. Это так не похоже на него. — Она вздохнула и продолжила, понизив голос: — Я надеюсь, что ты прав относительно профессора Тула и это просто несчастный случай.
Я глубоко затянулся сигаретой и кивнул в сторону коридора, куда удалился Ганс.
— Я сказал неправду.
— Я подозревала это.
— Я тоже! — звучно крикнул Ганс.
Я обернулся и увидел, что он стоит около террасы и ухмыляется.
— Я забыл зубную щетку, — добавил он, потрясая своим рюкзаком. — Спокойной ночи!
— Господи, ты правда веришь, что они погубили столько людей, чтобы избавиться от него? — тихо спросила Амина, когда из глубины апартаментов до нас донеслось бульканье воды.
— Посмотри в папке Гиацинта. Тул жил на последнем, седьмом этаже. И грохнуло именно там.
— Силы небесные, но кто эти сумасшедшие? Ты сам-то веришь в эту историю с сектой стражей гробницы?
Я помотал головой.
— Басни о какой-то там секте — это всего лишь ширма. Тайные братства, которые тысячелетиями охраняют религиозные реликвии, существуют только в романах.
— Я тоже так думаю, но в данном случае чем же кончится этот маскарад?
— Сокрытием.
— Возможно, но что им скрывать?
— Несколько десятилетий назад во Франции банда ловкачей решила возродить орден тамплиеров. Их великий магистр объявил себя преемником Жака Моле. [65]Он демонстрировал его обгоревшие останки или то, что он выдавал за них, на каждой церемонии. Каждый из его паствы был готов убить, чтобы вернуть их, если бы они были похищены. Они для них были самой большой святыней. Когда их гуру был арестован, оказалось, что у него было семь имений, дворец, яхта и множество банковских счетов не в одном «налоговом раю». [66]
— Ты считаешь, здесь нечто похожее?
— А иначе чего бы ради они наделали столько зла для того, чтобы завладеть мечом? Если исключить нездоровый фанатизм людей, которыми руководит кто-то очень властный, я не вижу иной причины.
— Только этого нам не хватало…
Она зевнула.
— Ты мудро поступишь, если пойдешь спать.
— А ты?
— Я подожду звонка Гелиоса. Тот дурак наверняка предупредил его, куда мы отправились, и рассказал о смерти Тула.
Она улыбнулась:
— Никак не могу поверить, что Гелиос смог нанять такого растяпу.
— У него свои резоны. Вот возьми Тула. Этот вздорный старик был связан с одним из самых известных эллинистов нашего века. Я все время думаю об этом. Любопытный факт. Что мог Сикелианос найти в таком неудачнике, каким был этот Тул?
— Морган! Не говори плохо о мертвом, это приносит несчастье.
— Значит, ты суеверна? — поддел ее я. — Совсем как Этти.
Опершись о перила террасы. Амина поднялась на цыпочках и, прикрыв глаза, вдохнула морской воздух. Легкий ветерок развевал ее волосы. На ней было короткое платье из цветастого хлопка, которое едва прикрывало бедра и соблазнительно облегало стройное тело.
65
Последний великий магистр ордена тамплиеров, сожженный в Париже в XVI веке. — Примеч. авт.
66
«Налоговый рай» — страна, предоставляющая налоговые льготы иностранцам.