Страница 16 из 60
— Морган, у вас на уме что-то, в чем вы не решаетесь мне признаться. Я это вижу по вашему лицу. Что вас мучает?
Я отставил в сторону кофейную чашку и отпил из горлышка глоток апельсинового сока.
— А вдруг Гелиосу не понравилось, что документы, которые вы мне передали, попали в руки Эрнесто?
— Вы хотите сказать, что он способен устранить единственного человека, который до сей поры мог снабдить нас конкретной положительной информацией и помочь в дальнейших изысканиях? Во-первых, я бы об этом знал. Во-вторых, Гелиос предусмотрителен, он не идиот.
— Кто в курсе наших поисков?
— Теперь, когда ваш друг мертв, нас четверо: Гелиос, ваш брат, вы и я.
— Это все?
— Насколько я знаю, да. Дело, которым мы занимаемся, не более чем заурядные изыскания из числа тех, о которых Гелиос чуть не каждый день запрашивает ваших коллег. Ничего такого, что бы стоило убийства.
— Такой же пустяк, как доспехи Александра Великого? — съязвил я.
— Да что же здесь общего? По сравнению с той вашей миссией у нас с вами сейчас, так сказать, каникулы, мой дорогой.
— Если это такое обычное дело, как вы утверждаете, чего ради Гелиос так на меня давил?
Мой собеседник наклонился ко мне, доверительно понизил голос:
— У каждого из нас свои капризы, Морган. Только Гелиос в отличие от нас с вами их не обуздывает, ведь у него достаточно средств, чтобы исполнять их, как и когда вздумается. — (Я, морщась, допил свой кофе.) — Сожалею о смерти вашего друга, но должен вам напомнить, что мы здесь с вполне определенной целью. Так с чего начнем? У вас есть какая-нибудь идея?
Я пожал плечами. Никакого особенного энтузиазма я не испытывал. Гиацинт налил себе еще чашечку черного кофе, покосился на меня и напомнил:
— Вы же мозг нашей команды.
— Оказавшись в тупике вроде этого, — сказал я кротко, — человек, подобный мне, всегда начинает свои поиски в таком месте, какое показалось бы самым непривлекательным и мерзким человеку, подобному вам…
Гиацинт, успевший было поднести свою чашку ко рту, замер и настороженно уставился на меня.
Хиос, столица острова и его главный порт, — это маленький, но весьма оживленный город, обветшалый и вместе с тем современный, построенный на восточном побережье, обращенном к берегам древней Ионии. Стены Кастро — крепости, что возвышается над старым портом, — замыкают старинный квартал с его деревянными балконами и зарешеченными окнами.
В этом квартале имеется знаменитая библиотека Кораи, одно из богатейших — свыше ста тысяч томов — книгохранилищ Греции. Среди ее сокровищ почетное место занимает коллекция редких книг Адамантиоса Кораи, которому она и обязана своим названием. Мне тотчас порекомендовали порыться именно в этих книгах, как только я назвал свое имя, должность в университете и перечислил ученые звания.
— Посмотрим, — буркнул я в ответ. — У вас в компьютере есть опись фонда обработанных книг?
Библиотекарша, особа лет пятидесяти с размалеванной физиономией и массивными браслетами на руках, промурлыкала:
— Разумеется, профессор. Пойдемте, я вас проведу в кабинет моей ассистентки, там вам будет удобнее. Ее сегодня нет на месте.
Влача за собой шлейф густого мускусного аромата, библиотекарша с ужимками, которые она, по всей видимости, считала обольстительными, привела нас в комнату, где имелись письменный стол и компьютер.
— Если вам что-нибудь понадобится, профессор, — жеманилась престарелая кокетка, — главное, не стесняйтесь обращаться ко мне.
— Не премину. Еще раз спасибо за помощь.
Она осторожно прикрыла за собой дверь. Я уселся перед компьютером, мой компаньон примостился напротив.
Я запустил программу поиска и в ожидании результатов возразил без обычного раздражения:
— Почему бы и нет? Возьмите Мекку. Она задолго до возникновения ислама уже являлась священным местом. Тогда оно называлось в честь божества Махешвары, а черный камень, что и поныне там, не что иное, как «лингам», эмблема бога Шивы, которому поклонялись не одно тысячелетие.
— Шива? Индийский бог?
— По существу, культ Шивы древнее индуизма. Он восходит к верованиям дравидов, населявших Индию и средиземноморское побережье несколько тысяч лет назад.
— Доттор Лафет, простите мое невежество, но что это такое — «лингам»?
— Фаллическое сооружение, выполненное из камня. Ему поклонялись как совершенному воплощению Шивы.
Гиацинт навострил уши:
— Не хотите же вы сказать, что тысячи мусульман ежегодно совершают многодневное паломничество, чтобы пасть во прах перед… гм…
— Да, перед пенисом. Но почти никто из них об этом не знает. — Мой слушатель покатился со смеху, я же продолжил лекцию: — Каждый новый культ всегда стремится стереть с лица земли память о предыдущем. Обосновываясь на том же месте, он привлекает к себе его адептов.
На экране появился список книг, из которых мы могли бы почерпнуть сведения о наиболее древних христианских культовых сооружениях острова; я сделал распечатку.
— Тут придется как следует покопаться, каждую проглядеть на совесть, только тогда есть надежда отыскать указание.
— На это же недели уйдут! — простонал Гиацинт.
— Большая часть работы археолога сводится к корпению в библиотеках. — Я протянул ему распечатку и злорадно хихикнул: — Добро пожаловать в нашу профессию!
До полудня мы с более чем посредственными результатами переворошили несколько десятков книг. Было жарко, а в спертом воздухе библиотеки еще и душно. Все это придавало изысканиям, и без того почти безнадежным из-за катастрофической нехватки ориентиров, характер сугубо удручающий.
Время шло, и Гиацинт совсем приуныл:
— Доттор Лафет, с такой скоростью мы никогда не придем к цели.
Я взглянул на часы: уже три.
— Так и быть, — объявил я, вставая, — пойдем отсюда. Завтра продолжим.
— А гениальных озарений не ожидается?
— Нет, — отрезал я, убирая в пластиковую папку ксерокопии и распечатки, — но, может быть, есть еще местечко, где стоит поразнюхать.
— Какое?
— Археологический музей. Судя по тому, что я здесь перечитал, там с недавних пор экспонируется значительная коллекция предметов глубокой древности, обнаруженных в южной части острова.
— Да, попытаться стоит.
Остаток дня мы провели в блужданиях по далеко не блестящим музейным галереям, рассматривая представленные экспонаты, но ничего хоть отдаленно похожего на зацепку не нашли. Несколько античных обломков, свидетельствующих о близости турецких берегов, кое-какие предметы в египетском стиле, но относящиеся к эпохе римского завоевания, а в основном несусветное множество костей, пребывающих в самом плачевном состоянии… Короче, ничего по-настоящему интересного.
Злые, опустошенные и упавшие духом, мы решили поужинать. Расположились на террасе ресторана в порту, все еще запруженном людьми, багажом, товарами. Наконец-то поднялся ветер, жара ослабела, а при более терпимой температуре и воздух, отягощенный запахами открытого моря, оказался не лишенным приятности.
Мы заказали блюдо из даров моря, зажаренных с добавлением молодого вина, и отужинали, не проронив ни слова, отсутствующим взглядом машинально следя за туда-сюда снующими туристами.
Гиацинт все листал какие-то брошюрки, прихватив их в музее целый пучок, но когда нам уже принесли кофе по-гречески, такой густой, что хоть ложку втыкай, он нарушил молчание:
— По свидетельству служб консервации, кости извлечены при раскопках древнего святилища Фанайи, это в восьми километрах от Пирги. Интересная деталь, ведь там же находится и самое древнее культовое место острова — разрушенный храм Аполлона Фанайоса, там позже воздвигли церковь. Не это ли отправной пункт, который мы искали в библиотеке?
— Да, как же! — буркнул я уныло.
— Меня умиляет ваш энтузиазм.
— Если бы там нашли что-нибудь особенное, мы бы это увидели в музее.
— А может, не все вошло в экспозицию, — предположил он и, заметив мою скептическую усмешку, вздохнул: — Хотя, конечно, это местечко не поражает богатством археологических находок, тут я с вами согласен.