Чародей

В действительности же я рассматривал и пытался разобраться в информструктуре перевертышей. А посмотреть было на что. Я сперва грешным делом подумал, что они каким-то образом меняют свою информструктуру. Как бы не так! – Просто у оборотней их две, одна активная, вторая – нет. Причем оказалось, что это не два автономных образования, связанных друг с другом, а эдакий микс. Во время трансформации энергия из одной части информструктуры перетекала во вторую, активизируя ее. При этом собственно и происходил процесс превращения. Ну, как я упомянул выше – это не были две независимые информструктуры, во многих точках они соединялись, и я долго не мог понять по какому принципу. Но потом все же сообразил – просто многие общие вещи, те моменты, одинаковые для обоих организмов, не дублировались, а повторно использовались, что не мешало общему процессу. Ну, для примера – в обеих формах есть сердце, общие принципы его функционирования одинаковы, и чтобы тупо не дублировать эти информ-описания, просто использовались уже существующие. Поэтому информструктура оборотня выглядела как многослойный пирог, в котором одновременно мог работать только один уровень. Единственное что я не понимал – что происходит с сознанием человека, с его душой и памятью. Мозги-то разные. При превращении в животное интеллект явно снижался, именно поэтому я тогда определил их просто как умных животных уровня ребенка. Отлично для собаки, но плохо для человека. Еще был блок, типа временной памяти, который при перекидывании заполнялся какой-то информацией. Можно было предположить, что о текущем состоянии организма, но этому противоречило пропадание ран, нанесенных организму в одной ипостаси. Что и продемонстрировал тот парень, у которого не было ни малейших следов сломанных ребер. Хотя… возможно эта мысль имеет право на существование, но там не прописываются именно деструктивные изменения. Тут ведь такая ситуация – если я что-то научился, например, на уровне рефлексов, это, несомненно, отражается в информструктуре, но не сразу, а с запаздыванием. Возможно, чтобы не потерять подобную информацию, она и прописывается в этом буфере… Было еще много разных модулей, назначение которых я мог определить примерно, но они, кажется, не играли важной роли в понимании общей работы системы.

В общем, довольно интересная штука получается – этот принцип можно применить и для предметов. Скажем меч превратить в щит и наоборот. Или один образ использовать как ширму для другого объекта, а при выполнении некоторых условий – превращать. Вот только, если размеры и вес разные, то будет происходить в одном случае подпитка из информсети энергией, а в обратном – ее выделение. Оборотни же превращались в существо с равным весом и флюктуаций в информсети при перекидывании не происходило. Вернее для самой работы механизма что-то потреблялось, но не существенное количество. Для предметов особой необходимости в таком превращении я не видел. Если уж владеешь подобными трансформациями, то проще просто иметь кучу информструктур, которые по мере необходимости запитывать, "проявляя" объект. Хотя и достоинства есть – не надо брать энергию из информсети. А вот эта "буферная память" довольно интересная штука – ее можно использовать для точного возврата объекту его состояния без учета деструктивных факторов, то есть производить информационную чистку. Хм…

В целом, можно сказать, что я разобрался в принципах перевертывания, хотя, конечно, сам создать нечто подобное пока не рискнул бы. Понимание-то – "в принципе". Это как пытаться чинить компьютер, зная лишь в теории его устройство. Хотя я и надеялся, что с проблемой конкретного оборотня, то есть того пацана, где-то бегающего на природе, разобраться получится. Шаблон работы у меня есть: можно будет просто "прозвонить" схему и попробовать "потыкать паяльником". Может просто у него не работает какая-то связь или еще какая-нибудь мелочь. В общем, надо на месте разбираться.

***

В поход за волчонком отправились мы с Кариной и Мук с Сурой. Бойкая бабуля уже успела в песьей ипостаси сбегать проверить любимого внучка, вернее узнать, где он и что делает. Так что мы направлялись не наобум, а в конкретное место. Ездовых лошадей, что естественно, у оборотней не было – когда надо, они спокойно добегали до нужного места в животном виде. А для торговли с внешним миром и доставки грузов в пределах деревни местными использовались огромные медлительные тяжеловозы. Парочка таких вполне могла заменить собой фермерский трактор, но седлать их было смешно, да и нечем. Так что мы своим ходом чапали. Сура и Мук тоже пошли людьми. Мука это не особо напрягало, а вот Сура уже поизносила свою человеческую ипостась. Тем не менее, километров десять мы отмотали часа за два. В пути почти не разговаривали – я раскладывал по полочкам новые знания, Карина сегодня что-то не в настроении, из Суры и Мука просто бьет фонтан надежды, что аж напряжно становится и отвлекает.

Малыша на месте не оказалось, но это не стало проблемой. Он убрел с места своей последней отсидки недалеко – по следам собачьи носы его вычислили мгновенно. Парнишка забился в кусты какой-то ягоды и по одной печально кидал их в рот. Нас он не видел. У Суры из глаз давно катились слезы, которых она не стеснялась, а Мук стоял мрачный и то сжимал кулаки, то разжимал. Бабулька было дернулась к малышу, но я остановил ее.

– Не надо пока показываться. Мне удобнее, когда он спокойный. Давайте найдем недалеко местечко, где бы нам никто не помешал.

Сура кивнула и повела нас за собой. Метрах в двухстах от малыша оказалась такие же густые раскидистые кусты той же ягоды, откуда нас не было видно, но мы нормально видели пацана.

– А почему так далеко? – Тихо спросила меня Карина.

– Просто я не уверен в результате, – так же тихо ответил я. – Если ничего не получится, имеет смысл продолжить их обычный способ по инициации проблемных детей. Может у него не сразу, но все же получится. А если мы появимся перед ним, то можем нарушить этот процесс.

Сура меня тоже услышала и отошла в сторону, чтобы в одиночестве предаться своему горю. Мук тоже отошел, сел на землю и с тоской стал смотреть на своего сына.

Мне было их действительно жалко, но и давать неоправданных надежд я не хотел. В принципе, когда мы еще сюда шли, я не стал настраивать родителей на положительный результат, и, похоже, они меня правильно поняли.

Я тоже уселся на землю, глядя на мальчишку. Перво-наперво усыпим его, чтобы он не надумал куда-нибудь уйти. А теперь – за работу. Я отодвинул в стороны все звуки, картинки местности – все, что мешало сосредоточенности. Передо мной был только мальчишка. Я стал переходить на следующие уровни зрения, пока не остановился на видении информструктур. Так как я не отводил взгляда от пацана, биокомп послушно отфильтровал все остальные объекты, и это хорошо – иначе я бы заблудился в этой мешанине – все-таки было далековато. Я потянулся к пацану и прикрепил к его информструктуре ниточку. Затем потихоньку, не выпуская из сознания второй ее конец, выплыл в инфосеть. Аккуратно огляделся на наличие врагов в виде богов и их отродий – не нашел и снова перевел взгляд на нить. При переходе в инфосеть восприятие мира изменилось, и я естественно потерял из виду пацана, но для того я и заякорился на нем. Как я и ожидал, здесь мой поводок тянулся далеко за пределы видимости. В этом плане это был единственный неудобный и даже опасный для меня момент – надолго и далеко оторваться сознанием от своей информструктуры. Но был и большой такой, жирный плюс – производительность и качество моего мышления в инфосети, как я давно заметил, сильно возрастала, да и скорость увеличивалась чуть ли не на порядок – даже по сравнению с разогнанным сознанием, опирающимся на биологический мозг. Мысли были кристально четкими, ясными, острыми. Это мне нравилось. Не нравилось, что второго конца нити я не видел.