Золотой интеллект

— Мы обратили внимание, — сказал. Дукалис, — что в ухе Дядичевой находится какой-то портативный прибор. Она сказала, что это слуховой аппарат, но, возможно, там что-то другое.

— Что? — спросил Мухомор.

— Микрофон, через который Дядичева получает во время игры правильные ответы.

Подполковник поморщился.

— Это все ваши догадки, — сказал он. — И потом, какое отношение все это имеет к смерти Самойлова?

— Главный приз «Золотого интеллекта» — пять миллионов. Как говорится, игра стоит свеч. Возможно, Самойлов и был тем, кто подсказывал Дядичевой, — ответил Соловец. — Или соучастником, не поделившим что-либо с подельниками.

— Есть еще версия, — вступил в разговор Волков. — Самойлов работал звукорежиссером. Если кто-то подсказывал Дядичевой во время первого и второго тура, Самойлов мог запеленговать подсказки и затем вступить с теми, кто их посылал, в какие-то взаимоотношения. Может быть, он потребовал себе долю, за что и поплатился жизнью.

Петренко задумался.

— Ну допустим, — произнес он. — И кто, по-вашему, может быть этим подсказчиком?

— Наибольшие подозрения, Юрий Саныч, вызывает продюсер Евгений Спасский, — сказал Волков. — Нам стало известно, что последнее время он живет с молодой женщиной, из-за которой залез в крупные долги. Своим кредиторам Спасский обещает расплатиться через две недели, то есть тогда, когда пройдет финал телеигры.

— Что еще известно о Спасском? — спросил Мухомор.

— Пока ничего, но мы собираемся всерьез заняться этим продюсером, — ответил Соловец.

— Жена сказала, вы пиво выиграли на этой телеигре? — неожиданно поинтересовался Мухомор.

— Так точно, товарищ подполковник, — сказал Дукалис, — благодаря майору Соловцу.

— Уже небось все выпили?

— Пришлось, Юрий Саныч, иначе бы испортилось.

Мухомор с укоризной посмотрел на подчиненных.

— Не очень увлекайтесь этим делом, — заметил он, — для нас трезвость должна быть нормой жизни.

11

Август победно шагал по стране. Желтизна на деревьях стала ярче, а воздух по утрам — свежее. Горожан с каждым днем сильнее тянуло на природу — ощутить последнее дыхание уходящего лета. В пятницу вечером оперативники Двенадцатого отделения милиции, возглавляемые капитаном Налоговой полиции Сорокиным, отправились на охоту. Путь компании лежал на север Ленинградской области. Старый знакомый Сорокина лесничий Федор от заимки должен был доставить приятелей до реки Волжанки, где, по заверениям Сорокина, имелось видимо-невидимо уток. Там друзья намеревались переночевать, чтобы с утра начать охоту.

— Лучше свежей утятины я в жизни ничего не ел, — всю дорогу приговаривал Антон.

Видавшие виды «Жигули» налоговика мчались по шоссе, все больше и больше удаляясь от пыльного мегаполиса.

— Может, заодно грибы пособираем? — робко предложил Дукалис.

— Ты когда первую утку увидишь, о грибах и думать забудешь, — возразил Сорокин.

Уже смеркалось, когда компания подъехала к заимке Федора. Лесничий, человек неопределенного возраста, с мешками под глазами и неухоженной головой, жег костер во дворе, огороженном подгнившим штакетником. Запах паленых листьев пьяняще защекотал легкие приятелей, вышедших из машины и вошедших в распахнутую калитку.

— Здорово, Федор! — сказал Сорокин.

— Здорово. — Федор критически осмотрел экипировку охотников. — Значит, на уток собрались?

— На них родимых.

Охотники по очереди пожали руку леснику.

— Что у тебя нового? — поинтересовался Сорокин.

Федор махнул рукой:

— Мое новое все в прошлом осталось.

— Это ты зря, Федор, — возразил ему Антон.

Взяв грабли, Федор начал подгребать сухие листья в огонь.

— Слышали, наверное, что у нас в лесу творится... — произнес он, не глядя на гостей.

— Слышали, — ответил Сорокин. — Говорят, в этом году грибов нет.

— Дело не в грибах.

— А чем же?

Федор тяжело вздохнул:

— Лихо у нас в лесу завелось.

— Что завелось? — не понял Дукалис.

— То ли леший, то ли еще кто, а только стали люди пропадать. С весны двух человек недосчитались.

Сорокин рассмеялся и хлопнул лесничего по плечу:

— Шутишь, Федор!

— Какие тут шутки...

— Ты посмотри, кого я тебе привез. — Налоговик показал на милиционеров. — Это же опера! Герои! Они сотни раз под пули ходили, а ты их нечистой силой пугаешь!

— Если что, от нас не уйдет, — заверил Федора Дукалис.

— Мое дело — предупредить, — сказал лесничий.

Оставив «Жигули» на заимке, оперативники погрузились в старенький «Москвич» Федора. Лесничий сел за руль, и машина, кряхтя и кашляя, покатила по грунтовой дороге. Лес вокруг становился гуще и непроходимее. Час спустя машина остановилась возле реки, через которую был перекинут деревянный мост.

— Дальше пешком, — сказал Федор.

— А что там? — Сорокин махнул рукой в сторону моста.

— По мосту этому лучше не ездить. Обветшал со всем. Там километра за три деревня Егошево. Магазин имеется. Так что, если провиант кончится, можете туда наведаться. Свояк у меня в Егошеве живет. Пантелеймон. Давно не виделись, надо будет навестить.

С этими словами Федор зашагал по берегу Волжанки, сделав знак рукой, чтобы охотники следовали за ним. Минут двадцать компания шла по прибрежной тропинке, едва заметной среди мха и кустарника. Время от времени охотники замечали поганки на пнях и мухоморы под соснами. Красные крапинки брусники тут и там поднялись вокруг тропинки. Наконец, дойдя до небольшой прибрежной поляны, Федор остановился.

— Здесь, — сказал лесничий.

— Славное место, — заметил Сорокин.

— Ниже по течению, метрах в ста, заросли камышей, — объяснил Федор. — Садитесь там с утра в засаду. К обеду уток на жаркое нащелкаете.

Оставив охотников на поляне, Федор пошел обратно к машине.

— Ну, за работу! — дал указание Сорокин.

Друзья начали ставить две палатки: большую — налоговика и маленькую — Соловца. Покончив с этим, офицеры разбрелись собирать дрова для костра. Разведение его Сорокин взял на себя. Вскоре веселые языки пламени осветили сумерки, а утомленные охотники начали распаковывать запасы съестного и спиртного.

— Эх, жрать охота, — сказал Дукалис.

— Да и выпить, — поддержал Ларин.

— Пока уток нет, пожуем курицу, — заметил Соловец, вынимая из рюкзака окорочка, аккуратно упакованные женой.

— Кому чай? — спросил Волков.

— Мне лучше водки, — ответил Сорокин.

Наконец приготовления были завершены, бутерброды и куриные ножки разложены по пластиковым тарелкам, а одноразовые стаканчики наполнены спиртным. Оперативники посмотрели на налоговика, предоставляя ему право первого тоста. Сорокин взял в руку стаканчик и уже собрался что-то произнести, но вдруг насторожился и оглянулся по сторонам.

— Что такое? — спросил Соловец.

— Тихо! — произнес Сорокин.

Охотники замолчали, вслушиваясь в тишину вечернего леса. Сквозь безветренное молчание со стороны реки доносились кваканье лягушек и треск кузнечиков. Где-то далеко дятел отбивал редкую дробь. Вдруг хруст ветки, раздавшийся совсем рядом, заставил компанию вздрогнуть. В кустах, расположенных недалеко от костра, послышались сначала шорохи, а затем шаги. Прежде чем приятели успели перевести дыхание, на поляне появился невысокий старичок в штормовке до земли, сапогах и поношенной соломенной шляпе. В руке он держал почерневший от времени посох. Возникший из кустов пришелец напоминал персонажа детской передачи «Здесь живет Паутиныч», лицо его было покрыто мшистой растительностью, сквозь которую светились зеленые хитрые глаза.

— Нельзя так пугать людей, папаша, — обратился к старичку Сорокин.

— Я, сынки, никого не пугаю, — возразил тот.

— Вы местный? — спросил Дукалис.

— Я-то местный. А вы, видать, нездешние.

— Мы из Питера, — объяснил Соловец.

— Поохотиться в ваших краях решили, — сказал Волков.

— Говорят, эти места утками богаты, — добавил Ларин.