Страница 54 из 55
Молодой человек, который узнал её ещё раньше, увидел перед собой полные слез глаза, и ему почему-то представилось затуманенное дождём озеро с темнеющей по берегам кромкой леса. Внезапно ему до боли захотелось, чтобы над этим озером просияло солнце.
— Прошу вас, — мягко повторил он. Поколебавшись, Тереска взяла платок и поднесла его к лицу.
— Большое спасибо, — жалобно сказала она. — А то я свой забыла…
Она умолкла, растерянно соображая, что теперь с этим платком делать. Отдать использованный или забрать с собой, постирать и вернуть уже чистым? Но как? Спросить адрес?
Одновременно в голове её лихорадочно роились и разные другие мысли. Мало того, что она несчастна и одинока, так ещё и делает из себя посмешище…
Хотя этот молодой человек, кажется, искренне ей сочувствует… Тем хуже, сейчас сочувствует, а через пару минут его не будет и она станет ещё несчастней…
— Учтите, у меня при себе не больше трех платков, — сказал молодой человек. — Почему вы так плачете?
— Потому что вы такой добрый, — вырвалось у Терески, и она ещё сильней захлюпала носом.
— Если вам от этого будет легче, я могу стать злым. Но ведь это неправда, вы плакали ещё до меня.
Молодой человек опёрся плечом о переднее сиденье, прикрывая её от остальных пассажиров, и вынул ещё один платок.
Поток рыданий уже иссякал. Он был бурным, зато кратковременным. Тереска отняла платок от глаз и снова вытерла нос. Ничего не оставалось, как успокоиться на мысли, что она безнадёжная идиотка.
— Честно говоря, я плакала по глупости, — призналась она. — Вдруг показалось, что я ужасно несчастная. Просто так, без всяких причин.
Она шмыгнула носом, покосилась на молодого человека уже слегка прояснившимся взглядом — и внезапно рассмеялась сквозь слезы.
Над озером засияло солнце.
— Ну и слава Богу, — сказал молодой человек. — А можно спросить, куда вы направляетесь?
— Понятия не имею. По-моему, я собиралась на Замковую площадь, чтобы поплакать там над Восточно-Западной трассой. Это мне помогает.
— Восточно-Западная трасса не такая уж плохая, чтобы над ней лить слезы. Вы не возражаете, если я побуду с вами, пока вам не станет лучше?
— Нет-нет, наоборот! Вы на меня тоже хорошо действуете.
Сказав это, Тереска поняла, что сказала чистую правду. В молодом человеке было что-то умиротворяющее, дающее равновесие, что-то упорядочивающее мысли и чувства. Главную причину такого воздействия она уловила в мгновение ока. В его поведении не было ничего показного, если он проявлял доброжелательность, то потому что ощущал её, и точно такое же участие от него мог бы ожидать и лысый старичок, и бабка Кристины.
— А все из-за этого идиотского свежего цыплёнка, — пробормотала она, стоя у балюстрады над Восточно-Западной трассой. — Жутко он меня расстроил, как только я представила себе, что для моей бабушки пришлось бы искать его в одиночестве. Можно было бы и с братом, но это совсем не то. И самое смешное — этот её жених мне вовсе не нравится, симпатичный, конечно, но почему-то меня раздражает. Хотя, объективно говоря, он лучше других, может, потому, что старше? Шутка ли — двадцать лет…
Она посвятила молодого человека в свои взгляды на других молодых людей, исповедалась в своих жизненных планах, рассказала о Кристине и Шпульке, самокритично описала, как обманулась в Богусе, и наконец призналась, что была свидетельницей того, как его пыталась обольстить кокетливая молодая дама. Молодой человек проявил ко всему живой интерес, в том числе и к последнему факту.
— А как вы там оказались? — с удивлением спросил он.
— Воровала с подругой часы, — таинственно ответила Тереска, потом не выдержала и рассмеялась, а потом рассказала ему соответствующий фрагмент афёры. Молодой человек от души развеселился.
— Так это были вы! Я знал, что там кто-то стоит, но не мог сориентироваться, кто именно. Скорей, интуитивно чувствовал чьё-то присутствие. Очень рад, что все разъяснилось таким образом.
Тереску удивило такое обострённое восприятие в человеке окружающего и память на несущественные детали, ладно уж для них со Шпулькой тот вечер оказался незабываемым, но он-то не воровал часы, ему незачем было запоминать все до мелочей. Разве что… разве что та девица…
— А та дама… — Осторожно заикнулась она. — Вы с той дамой тогда…
— Ни тогда, ни сейчас, — ответил молодой человек с покоряющей искренностью. — Эта дама представляет собой образец того, что вам так не нравится в молодых людях.
— Если мне не нравится, это ещё не значит…
— Мне тоже не нравится. И мне нравится, что вам это не нравится. Вы правильно поступаете, когда сторонитесь всяких… мимолётных увлечений. Человек заслуживает большего. Если, конечно, уважает в себе человека.
Тереска сразу же припомнила и Коссак-Щуцкую, и крестовые походы, сразу поняла, о чем речь. Вот оно, каково взаимопонимание! Вот что ей нужно! В душе у неё стало разъясняться.
— Но тогда я уж точно обречена на одиночество, — критически заметила она, почему-то своим выводом ничуть не расстроенная. — Разве что найдётся такой, который думает точно так же.
— Разумеется, найдётся. Не огорчайтесь, таких немало. Таких, которые ищут настоящих чувств, а не подделок, вот только они скрывают это, чтобы не выглядеть старомодными.
— Вы меня утешили, я и сама старомодна. Не значит ли это, что вы тоже?..
— Да, я тоже. И если уж я сохраняю надежду, то вам и подавно незачем её терять. Вы ведь совсем ещё молоды! Перед вами открыт весь мир!
Слова его прозвучали с такой убеждённостью, что у Терески прямо дух захватило. Весь этот открытый мир вдруг возник перед нею во всей своей безграничности, окружил её, проник в неё, заполнил так, что она чуть не взорвалась от полноты ощущений. Ну конечно, все у неё впереди!
С историей покончено, репетиторскими уроками она обеспечена, впереди весна, а там и каникулы! Над Восточно-Западной трассой зашумели леса, трамвайными путями потекли реки, а на той стороне Вислы заплескался безбрежный океан. Перед нею была вся жизнь! На молодого человека устремились лучезарные глаза, кристально чистые, как ключевая вода, и сияющие, как звезды в небесах.
— Теперь можно ехать домой, — сказала Тереска. — Мне уже совсем хорошо. Но носовые платки в таком виде я вам не отдам, постираю, а потом… Потом могу отослать вам «до востребования». На Главпочтамт.
— Не стоит, я как-нибудь сам за ними зайду. Ваш адрес я знаю. А лучше оставьте их при себе — нам с вами везёт на случайные встречи.
— Не знаю, когда мне придётся в следующий раз воровать часы, но какая-нибудь оказия уж точно представится, — согласилась Тереска. — А вот и мой автобус.
— Я вас провожу. А обыкновенную байдарку лучше не покупайте, только складную. Её перевозить легче…
— Просто загляденье, — вздохнула Тереска от полноты счастья. — А размеры! Все что угодно влезет.
— И два весла, — бездумно восхитилась Шпулька.
— А главное — можно купить в кредит. Не хватает всего тысячи восьмисот злотых. Столько я бы не скопила, но если платить в рассрочку, тут уж кровь из носу, а плати! Сэкономлю и ещё на что-нибудь.
Они возвращались поздним утром после осмотра и внесения задатка за складную байдарку в идеальном, состоянии, которую продавал кто-то из дальних знакомых. Нормы по плаванию были сданы неделю назад! Весна нагрянула внезапно, светило солнце, ветер осушал зимнюю сырость. Тереска затмевала своим сияющим видом даже солнце, шутка ли — кроме удачи с байдаркой судьба ей подарила блестящий успех в школе. Мало того, что она стала первой отличницей во всех третьих классах, ещё и её подопечные ученики блеснули на экзаменах своими познаниями. В результате её акции поднялись в гору, что позволяло надеяться на неограниченный репетиторский доход. Шпулька, тоже сдав плавание, смирилась с Терескиными каникулярными планами и даже увлеклась ими. Учитывая масштабность замыслов и связанные с ними хлопоты, вряд ли Тереска успеет до каникул встрять в какую-нибудь авантюру. Хотя с неё станется…