Смятые простыни

— У вас есть сестра?

— Да. Более того, близняшка. — Как ни странно, слова легко слетали с ее одеревеневших губ. — Хотя по характеру мы не так уж и похожи. Она гораздо более… общительная.

— Общительная? — Коул был явно заинтересован. Чуть отодвинувшись, он спросил: — Близняшка? — Его голос зазвучал хрипловато-мечтательно: — Расскажите мне о ней.

Софи моргнула.

— Ну-у-у… Что же вам рассказать? Она очень похожа на меня, хотя не так…

На его губах снова заиграла та самая улыбка:

— Не так застегнута на все пуговицы?

— Да, пожалуй. — «Застегнута на все пуговицы? Что он хочет этим сказать?» — В школе Шелли всегда была душой компании.

Коул вдруг тряхнул головой, и темные волосы упали ему на лоб. Софи нравились его волосы, прямые, с легкой проседью на висках. Ей отчаянно хотелось коснуться их, отвести со лба, убедиться, что они действительно так прохладны и шелковисты на ощупь, как кажется. Софи нервно сцепила лежавшие на столе руки.

— Вы можете обе принять участие. Даже сфотографироваться вместе. Судьям это понравится.

— А кто…

Коул внезапно встал, и при виде его высокой, мощной фигуры у Софи, как всегда, все мысли разбежались. Девушка тайком взглянула на него, представляя, какую отличную пару они могли бы составить. В Уинстоне-старшем было столько замечательного, соблазнительного!..

— А кто судьи?

Ах какая у него лукавая улыбка!

— Я и мои братья. Полагаю, это справедливо, если принять во внимание, как пресса весь год подкалывала нас на сей счет. Вы не читали последних статей? — Он весело хмыкнул. — Мы с братьями читали их взахлеб.

Софи тоже улыбнулась. Братья Уинстон являли собой образцовые мужские особи. Владел гостеприимным баром Коул, но и Мак, и Зейн, и Чейз охотно помогали ему.

Мак еще учился в колледже, но даже в свои неполных двадцать два года обладал таким спокойным достоинством, что ему можно было дать больше. Двадцатичетырехлетний Зейн слыл самым беспутным, а свое рабочее время делил между собственным компьютерным — пока не слишком надежным — бизнесом и дававшей постоянный заработок службой в баре у брата. Чейз, которому исполнилось двадцать семь, делил с Коулом все обязанности пополам. Хотя бар принадлежал старшему брату, все важные решения он принимал, только посоветовавшись с Чейзом. В отличие от Коула Чейз был человеком тихим, чаще всего работал за стойкой, смешивая напитки и больше слушая, чем говоря.

За семь месяцев знакомства с ними Софи убедилась, что братья прекрасно ладят друг с другом и что их обаяния хватает для того, чтобы свести с ума все женское население Томасвилля в штате Кентукки.

— Кое-кто нам даже предлагал обслуживать посетителей обнаженными по пояс, — припомнил Коул.

Софи чуть не рассмеялась. Местные газеты забавлялись тем, что добродушно подкалывали братьев. Они дразнили их за привлекательность и ошеломляющий успех у женщин, постоянно уговаривали дать интервью и рассказать о своей личной жизни. Уинстоны неизменно отказывались.

Коул был явно раздражен, а Софи идея показалась забавной. Видит Бог, эта четверка наверняка удвоила бы свою популярность, обслуживая клиентов обнаженными по пояс. Представшая мысленному взору Софи картинка была весьма волнующей.

— Зейн как-то целый день грозился снять рубашку, — добавил Коул. — И женщины не сводили с него глаз, чтобы не упустить момента. Мне пришлось следить, чтобы Зейн не устроил стриптиза и нас не закрыли.

На сей раз Софи не удержалась от смеха, представив, как Зейн устраивает стриптиз. Он флиртовал со всеми напропалую и, как и остальные братья Уинстоны, имел множество поклонниц.

— Вы нечасто смеетесь.

Софи закусила губу. Взгляд Коула был таким пристальным и многозначительным, что у нее закружилась голова. Никто не вызывал у Софи таких опасных и приятных ощущений. Ни один другой мужчина никогда не слушал ее так внимательно, не показывал такой заинтересованности в том, что она говорит, думает, ощущает. Коул давал ей почувствовать, что Софи для него — особенная. Взволнованная, мисс Шеридан не могла придумать, что ответить, но говорить и не пришлось, так как внимание собеседника отвлек его младший брат, подошедший к их столику.

— Привезли продукты от поставщиков.

Коул кивнул:

— Сейчас приду.

Он подождал, пока уйдет Мак, потом склонился к Софи, положил свою большую руку на спинку ее стула, а другой оперся о стол.

— Примите участие в конкурсе, Софи, — проникновенно попросил он.

Его дыхание коснулось ее щеки — она вздрогнула. Софи переводила взгляд с чашки на свои сцепленные пальцы, смотрела на что угодно, лишь бы не встретиться с его таким близким и ищущим взглядом. Если бы только это было возможно, она сама бросилась бы к Коулу.

— Моя сестра придет сюда сегодня вечером, попозже. И наверняка примет участие в конкурсе.

Коул медленно выпрямился, и Софи услышала, как он вздохнул.

— Ладно. Я не теряю надежды и на вас, а ее пошлите ко мне. Буду рад с ней познакомиться.

Софи проводила его взглядом, любуясь длинноногой фигурой, широким шагом, могучей спиной и могучими плечами, тем, как касаются воротника длинные черные волосы. Пока хозяин бара маневрировал между столиками, женщины восхищенно смотрели на него. Возле многих Коул задерживался, перебрасывался парой слов, заставлял звонко смеяться и оставлял своих собеседниц с мечтательными улыбками на губах. Софи понимала, что их он тоже уговаривал принять участие в конкурсе. Вот таков Коул со всеми — внимательный и умеющий убедить.

Так значит, он хочет познакомиться с ее сестрой? Ну что ж, Софи не могла дождаться этого момента.

— Эй! — Коул с удивлением уставился на Чейза, сунувшего ему в руку ледяную банку со взбитыми сливками и пытавшегося отвлечь его внимание от Софи. — Что?

— Ты стоишь здесь, истекая слюной, с тех самых пор, как она взяла в руки ложку. Меня всегда занимал вопрос: почему ты кладешь ей в шоколад столько этих чертовых сливок? Теперь я знаю ответ.

Коул и не думал ничего отрицать. Черт, с того момента, как Софи поднесла ко рту первую ложечку, он чувствовал возбуждение. Какой сексуальный рот, какие полные, мягкие губы — проклятие, он был одержим ею!

Коул вспомнил их первую встречу, когда девушка купила свой магазинчик в нескольких шагах от таверны на другой стороне улицы и после работы зашла в бар — такая строгая, такая привлекательная, — заказала чашку горячего шоколада, несмотря на то что в тот июльский день на улице было очень душно. Заинтригованный, он положил в чашку здоровенную порцию взбитых сливок и с чувственным наслаждением наблюдал, как незнакомка смакует их, облизывая кончиком языка верхнюю губу и прикрывая глаза от удовольствия. Софи не догадывалась, что за ней наблюдают. И вот уже более полугода Коул каждый вечер терпит сладостную муку, наблюдая за этим ритуалом.

— Поскольку с первой порцией она уже покончила, может, пойдешь предложишь ей еще?

Коул покачал головой, не обращая внимания на издевку:

— Это будет слишком очевидно. Если она догадается, какое наслаждение мне доставляет наблюдать за ней, то больше никогда не закажет горячего шоколада.

— А может быть, сжалится и пригласит тебя к себе?

Коул нахмурился. Чейз был самым молчаливым из четверых, но на этот раз что-то разболтался.

— У тебя сегодня есть какая-то особая причина дразнить меня?

Чейз широко улыбнулся:

— Кроме того, что ты прячешься тут, как мальчишка в кондитерском магазине, глазеющий на конфеты и не имеющий денег, чтобы купить их? Нет. Другой причины у меня нет.

— Она отказывается участвовать в конкурсе.

— Очень плохо. — Чейз отлучился на несколько минут, чтобы выполнить очередной заказ, затем вернулся к Коулу. — И ты не смог ее уговорить?

Коул рассеянно покачал головой:

— У нее есть сестра-близняшка.

— О-хо-хо, значит, существуют две Софи. Это уже интересно! Они абсолютно одинаковы?

Коул толкнул его плечом.