Опасный возраст

Я озлилась решительно, имею в виду Новые годы, сдала позиции и заявила: с меня хватит. Никуда больше не пойду — идиотской даты больше просто не существует, баста, скандалов хватает и дома, к тому же даром.

А теперь о моих неприятностях с подругой Аней. Фамилии Ани не назову, вполне распространенная фамилия принадлежит ее мужу, человеку довольно известному, и озвучивание ее в книге мне так просто с рук не сошло бы. И без того пару лет назад я вызвала его недовольство, весьма интенсивное и необратимое, а сколько его тайн не предала гласности, он сам просто не знает, и потому благодарности за это не жду. Итак, я займусь им без фамилии.

С Аней и ее мужем познакомил меня Войтек. С первых же встреч выяснились дополнительные связи. Аня хорошо знала моего первого мужа и обеих моих золовок — до войны они вместе ходили в детский сад. Это еще туда-сюда, случается всякое, но муж Ани оказался участником одного происшествия, которому никто не поверит, а я, клянусь, ни одного слова не выдумала!

Шел он себе однажды по улице и встретил школьного приятеля. Оба вскрикнули, пали друг другу в объятия: «Как жизнь! Сколько лет, сколько зим!» — и пошли выпить кофейку. Именно кофейку, и ничего другого, оба почти не пили. Понятно, начались воспоминания.

И только часа через два что-то перестало стыковаться.

— Постой, постой, — заколебался один. — Погоди, в каком же это случилось году?

— В сорок девятом, — уточнил второй. — А что?

— Да нет, не может быть. Ты в каком закончил?

— В сорок восьмом.

— Что ты говоришь! Я в сорок девятом. Как же так получилось?

— Ну-ка, ну-ка, — вдруг заинтересовался второй. — Ты в какую гимназию ходил?

— Батория.

— Не валяй дурака! А я в Рейтана!

— Твоя фамилия Ковальский?

— Да нет же! Валевский. А ты разве не Петшик?

— Конечно, нет! Я Михаловский!

Между прочим сразу поясню, чтобы не было недоразумений, — настоящая лишь одна фамилия.

Согласовали дальнейшие показания и — на тебе: встретились на улице первый раз в жизни, раньше никогда и не слышали друг о друге. Но знакомство завязалось, и муж Ани предложил:

— Знаешь, ошибка не ошибка, а сидим здесь вместе, подружились, не стоит порывать знакомство. Я живу недалеко, давай зайдем, познакомишься с женой, поболтаем.

Второй охотно согласился, пошли, Аня открыла дверь, взглянула и ахнула:

— Боже мой! Янушек!..

— Аня!!!.. — заорал в ответ Янушек.

И оказалось: Аня и Янушек уж точно ходили в детский сад вместе и тут уж не было никакой ошибки, а Януш Валевский всю жизнь дружил с моим мужем, который, как сказано выше, пасся в том же детском садике.

И не пытайтесь меня убедить, что самые фантастические стечения обстоятельств невозможны. Все возможно. Сразу и расскажу об одном таком случае.

Я моего первого мужа вытащила в театр «Камеральный», на Фоксаль. У входных дверей муж на что-то наступил и поднял мужской бумажник.

— Кто-то потерял, наверное, уже вошел в помещение.

Муж спрятал бумажник в карман, вошли в раздевалку. Неподалеку возникло легкое замешательство.

— Боже мой, я потерял бумажник! — донеслось до нас. — И билеты в нем остались…

Муж протолкался к нему.

— А я нашел бумажник! — сообщил он весело. — Ваша фамилия?..

Разумеется, бумажник оказался этого пана, тот собирался пасть мужу на шею, но помешала толкотня. Вернул свою потерю, и на этом инцидент был исчерпан, я не запомнила этого человека. Через несколько лет, в тот период, о котором уже сейчас идет речь, Михал рассказывал нам как-то о разных разностях в своей жизни и припомнил, как однажды потерял бумажник в театре. Вернулся к нему бумажник через пару минут.

— Представляете, какой порядочный человек. Спросил фамилию и тут же вернул бумажник. Есть же еще на свете порядочные люди!

Я расспросила о деталях.

— Так это был мой муж. Приятно, что я вышла замуж за порядочного человека…

И посему ответственно заявляю — дурацким случайностям несть конца!

С Аней и ее мужем мы довольно часто играли в бридж. Поначалу бывало всякое, но мы быстро перешли на фишки, а вскоре ввели еще одну модификацию, а именно: наши мужья играли на деньги, а мы служили в качестве бескорыстной технической помощи. Иначе игра обходилась очень уж дорого, мы платили проигрыш, а выигрыш забирали они. Мы с Аней согласно потребовали последовательного решения: кто берет, тот и расплачивается.

Бриджи разворачивались захватывающе. Когда я убегала из их дома с воплями, навсегда, мол, порываю с ними всякие отношения, разумеется, из-за Войтека, это еще полбеды. Меня догоняла Аня и возвращала с лестницы, разумно убеждая:

— Возьми себя в руки, не обращай ты на них внимания, себе дороже…

Но однажды из дому выбежала Аня, тоже бурно уверяя, что ноги ее больше в этом доме не будет. Тут уж я вернула ее с лестничной площадки, напомнив, что дом этот ее и она здесь живет. Из вышесказанного понятно, дополнительных развлечений хватало.

В конце концов мы придумали новогодний бридж. Назавтра приходился праздничный день, не худо бы расслабиться. Муж Ани заранее изложил свой взгляд на вещи: никаких новых годов не признает, а это вполне соответствовало и моим тогдашним настроениям. После всех так называемых встреч я реагировала с олимпийским спокойствием: пожалуйста, как угодно, можете встречать Новый год хоть в пижаме. Единственная уступка, на которую Анин муж пошел в связи с исключительной датой, — двойная ставка.

Начали мы довольно рано, в девятом часу. Оба наших пана в бридже выказывали дичайшую скупость и неистовую жадность. И надо же — карта ко мне так и шла, азарт разгорался, страсти бушевали. Радио сначала тихо журчало, вдруг что-то звякнуло — в городе поднялся шум, до нас донеслись звуки государственного гимна. Первый ход был за Аней, она посмотрела на нас и заколебалась.

— Кажется, двенадцать? Новый год?..

— Да черт с ним, пусть двенадцать! — ответила я рассеянно: на руках у меня семь старших карт в червях и бланковый туз пик.

— Двенадцать, вроде бы салют, — пробурчал Войтек.

— Все равно уже первый час пошел. Аня, начинаешь? — решительно потребовала я.

Аня все-таки попыталась почтить праздник:

— Но ведь двенадцать?.. Или уже первый?..

Ее муж, уже неслабо проигрывавший, вдруг впал в ярость.

— Одиннадцать, двенадцать, первый!!! — рявкнул он громогласно. — Что здесь, черт побери, «точное время» или бридж?!!! Начинай!

На меня напал неудержимый смех: это был самый прекрасный новогодний тост из всех слышанных в моей жизни. Наконец-то я пришла в полный восторг на встрече Нового года. И до сих пор признательна за это Аниному мужу.

Ну а теперь о самом бридже — помню одну великолепную партию. В игре участвовал приятель Войтека, тоже прокурор, некий Сташек, приехавший из Лодзи. Мы отправились за город к их общему корешу, местечко называлось, по-моему, Плацувка, впрочем, это неважно. Из четверых игроков трое умели играть, а четвертый, Сташек, только учился, поэтому мы менялись местами, чтобы никто не страдал от плохого партнера. Азарт достиг апогея, очки мы записывали по старой системе, с коэффициентом, разгорелось яростное соперничество, и как раз Сташек достался мне.

Они вовсю отстаивали роббер, объявили четыре без козыря, я объявила контру в надежде, что они, в свою очередь, объявят масть, они объявили реконтру, разыгрывать должен был Войтек, Сташек зашел. Из торговли уже выяснилось, какие у кого карты, я держала трефы, нас могло спасти только одно: выйти с валета под короля треф, который был у игрока справа, в таком случае они лежали. Нормальный бриджист вышел бы с этого валета, но напротив меня сидел хмырь, о бридже не имевший понятия, торговля ему ничего не подсказала. Небось не помнил даже, как я объявила трефы, и вообще не понял, что это значит. Я покорилась судьбе, размышляя, какую глупость выкинет Сташек и удастся ли мне еще что-нибудь предпринять. Да ничего, они свои взятки возьмут, а меня хватит удар…