Лесь

— Ты хочешь тут уснуть? — удивился Лесь недовольно. — Мне кажется, что уже недалеко.

— Спать не спать, но хотя бы давайте напьёмся того кофе…

— Хорошо, пусть окончится этот подъем. Может быть вверху будет лучше?

Каменные ступени нерегулярно тянулись в бесконечность. Кое-где были натыканы что-то вроде лестничных площадок, от которых отходили ответвления коридора. Стрелок уже не было, но персонал бюро упорно взбирался вверх.

Ступени наконец кончились, и новый коридор, который показался в свете фонаря, позволил принять вертикальное положение. Полностью измученные первооткрыватели подкрепились кофе из термосов и сахаром вприкуску. Как вкус, так и запах сахара оставляли желать лучшего, ибо Каролеку не удалось предохранить его от отсырения. Но никто особенно не привередничал.

Дальнейший путь привёл в новую комнатку. Из комнатки вели коридоры в четыре стороны света. Стрелы отсутствовали. Персонал остановился в нерешительности.

— Ну, и что теперь? — спросил Лесь.

— У меня такое чувство, что где-то свежий воздух, — неуверенно произнесла Барбара. — Но я не знаю, откуда он дует.

— Снаружи.

— А где это — снаружи?

— Нужно зажечь свечу, — посоветовал Каролек. — Посмотрим, что будет делать огонёк.

Зажечь погребальную свечу оказалось не так просто. Находящиеся в карманах спички намокли и не хотели зажигаться ни за что. Несколько минут рассматривалась возможность получения искры от электрической батарейки в фонаре, потом вдруг Барбара издала крик и рванулась рукой к своим волосам.

— Падайте передо мной ниц! — решительно пожелала она. — Я, как только увидела воду, прицепила спички к волосам шпилькой. Сухие, как перец!

— Я видел в жизни более сухой перец, — критически заметил Януш. — Но, может быть, все же удастся зажечь…

Загорелись три погребальные свечи. Их подняли вверх у выходов трех коридоров, ибо четвёртый, которым сюда пришли, в расчёт не входил. Только один огонёк показывал какую-то тенденцию к отклонению в середину помещения.

— Идёмте туда! Оттуда идёт свежий воздух! Кароль, на всякий случай отмечай мелом на стенах стрелки!..

Свежесть воздуха явно увеличивалась. Через несколько метров коридор сузился и снизился. Януш на четвереньках протиснулся через тесную дыру, и вот хромающая за ним Барбара увидела, что он странно дёргает ногой, при этом ей показалось, что он что-то кричит. На всякий случай она несколько попятилась и попала туфлей в Леся.

Януш торчал задом в отверстии, а руками изо всех сил старался удержаться за какой-то корень, чтобы не слететь по крутому поросшему травой склону, который не только увидел, но ощутил в непроглядной темени ночи.

— Люди, вышли! — радостно стонал он. — Пусть я подохну, вышли! Боже мой, вылез! Конец этим холерным пещерам!!!

— Что ты говоришь? Я не слышу! — допытывалась беспокойно Барбара. — Внимание, все назад! Опасность!

Лесь толкнул Каролека, вокруг которого было немного места.

— Что-то там происходит, я не пойму, — сказал он беспокойно. — Барбара толкается и кричит что-то.

Каролек перестал водить по стене мелом.

— Господи, может, быть обваливается что-то?!

Не понимая действий Януша, Барбара на всякий случай схватила его за дёргающуюся ногу. Януш повис на склоне головой вниз, фонарь выпал у него из рук, поехал вниз и погас. Держащая его за ногу Барбара вылезла наружу, захлебнулась счастьем, выпустила ногу и съехала за Янушем тоже. Высунувшийся за ними Лесь услышал внизу таинственную возню, внезапно дёрнулся и рухнул за товарищами. Последним прибыл Каролек.

Исцарапанный, помятый, переполненный счастьем и утехой персонал бюро сидел в уголке на крутом скалистом склоне, держась за какой-то пенёк.

— Ноги моей не будет ни в одном подвале больше, — торжественно провозгласила Барбара. — Я не хочу больше и слышать о пещерах! Пусть себе те туристы делают, что хотят, но без меня!

— Это было действительно чудо, — подтвердил Каролек. — И вообще, я не понимаю, как нам удалось выйти из всего этого живыми.

— Идиотам всегда везёт, — сказал Януш. — Я вам так скажу: если бы все мы были пьяными, то этот путь пробежали бы с песнями.

— Боже, как я голоден! — простонал Лесь.

— Где же мы находимся? — полюбопытствовал Каролек.

— Не все ли равно? Ясно, что на поверхности. Сориентируемся, когда рассветёт. Кстати, который час?

— Четверть второго, — ответила Барбара, освещая часы фонариком. — Глядите, мы были там почти шестнадцать часов.

— Мне казалось, что шестнадцать лет. Вероятно, на небе тучи, потому что чертовски темно…

— Послушайте, до рассвета ещё не менее три часа. Если пасмурно, то ещё больше. Мы же не будем здесь сидеть три часа без дела…

— Попробуем спуститься вниз.

— Темно, как у кабана в заднице. Мы поломаем себе руки и ноги…

— Надо привязать верёвку к пню!

Освещая египетские ночи последним уцелевшим фонариком, поддерживая друг друга и используя верёвку, персонал бюро начал спускаться вниз. Крутой склон наконец прекратился. Ноги ощутили гладкую твёрдую поверхность.

— Глядите, шоссе!

— Интересно, какое? Где мы можем быть, черт побери?

— Здесь низ, а там — гора… В какую сторону пойдём?

— Ни в какую, — решительно сказала Барбара. — С меня хватит. Если хотите, то идите, а я подожду здесь. Ног уже не чувствую и вообще ничего не чувствую!

— А я, наоборот, чувствую все слишком сильно, — сказал Каролек, — Она права, я тоже никуда не пойду. Здесь где-нибудь можно переждать…

Лесь застучал зубами.

— Холодно, как на полюсе! Мы получим воспаление лёгких…

— Можно разжечь костёр.

— Давайте сойдём с этого шоссе, — сказал Януш. — Здесь лучше. Соберём несколько веток и разожжём костёр. Всюду мокро — не будет пожара. Испечём на углях остатки колбасы. Жаль, что не взяли с собой поллитра.

— Что? — спросил Вдруг Лесь, — Как, не взяли? У меня есть чекушка!

— И только сейчас ты говоришь об этом?!

— У меня было замешательство в голове, поэтому я не знаю, что должен был сказать, и не помню, что…

Из последних сил персонал собрал в темноте кучку веток, сучьев и коры. Стук зубов раздавался все сильнее. Через четверть часа заполыхал огонь, выделяя из себя спасительное тепло, и чекушка Леся пошла по кругу, вызывая тепло также и внутри. Победившая, но смертельно уставшая экспедиция первооткрывателей разместилась тесной группой посреди каких-то густых, перепутавшихся кустов, у её ног пылал небольшой костёр. Измученные, но радостные голоса стали стихать, все реже и реже чья-то рука подбрасывала в костёр пищу, и наконец мёртвый сон свалил четверых чудом спасшихся первооткрывателей.

Беспокойство директора бюро усиливалось с минуты на минуту. О сне он даже и не мечтал. Не находя себе места, он ходил по пансионату и старался унять страшное давление в горле. Тяжесть ответственности за жизнь подчинённых ему работников сгибала его, словно груда мельничьих жерновов, а угрожающую атмосферу сгущал тот факт, что он не мог зажечь погашенный Бьерном свет. Единственным светлым пятном была электрическая машинка на кухне, которая работала по неизвестным причинам.

Небо окутывали тучи, и вокруг пансионата царила абсолютная темнота.

Наступила полночь. Главный инженер ушёл спать, и директор бюро ощутил себя ужасно одиноким. Он посидел минуту в одной из комнат, с горечью подумал, что если что-нибудь произойдёт, то, независимо от причин несчастья, все падёт на его голову, сорвался снова и снова забегал по дому. Он выглянул через одно окно, потом через другое, увидел глубокую ночь, вышел на маленький балкончик над невидимым огородом и, всматриваясь в темноту, в отчаянии думал о возможности спасения персонала.

Он стоял, надолго задумавшись. Замёрз, потому что в него проникла ночная влага, намеревался уже войти назад, когда услышал какие-то звуки. Звуки показались ему человеческими голосами. С бьющимся сердцем он наклонился, напряжённо вслушиваясь, но голоса не приближались. Они слабо доносились с небольшого расстояния. За кустами временами что-то блестело.