Страница 17 из 28
23-летняя Марина Цветаева в апреле 1916 года восторженно писала стихи Блоку:
Зинаида Гиппиус свое посвящение поэту начала так:
Еще одно определение вывел Иван Новиков:
Александр Кочетков:
И наконец, Анна Ахматова:
Сам Александр Блок считал: «В стихах каждого поэта 9/10, может быть, принадлежит не ему, а среде, эпохе, ветру».
Блок оказался одним из самых пророческих поэтов своей переломной эпохи — рубежа двух столетий. «Открой мои книги: там сказано все, что свершится…», — писал он. Блок действительно ощутил «подземный шорох истории» и «новый порыв мирового ветра». «Обнаженной совестью» назвал его Алексей Ремизов.
«Вся современная жизнь людей есть холодный ужас, — писал Блок С. Тутолминой, — несмотря на отдельные светлые точки, — ужас надолго непоправимый». Это трагическое ощущение жизни было присуще Блоку изначально. Он делал героические попытки не сломаться в этом извечном противоборстве «света» и «тьмы» и убеждал самого себя:
Но как раз с оптикой у Блока было не все в порядке: подчас он видел прекрасное там, где его вовсе и не было. И одно из главных его заблуждений — поклонение Прекрасной Даме. На эту роль он выбрал вполне обыкновенную, плотскую и чувственную девушку — Любовь Менделееву. Она была для Блока «светлой», «лучезарной», «непостижимой», «таинственной». За шесть лет (1898–1904) Блок посвятил Любе, сначала своей возлюбленной, а потом жене, 687 (!) стихотворений. Первый сборник поэта «Стихи о Прекрасной Даме» вышел в 1904 году и стал одним из главных произведений русского символизма и одним из шедевров любовной лирики. «Стихи Блока о любви, — считал Константин Паустовский, — это колдовство. Как всякое колдовство, они необъяснимы и мучительны. О них почти невозможно говорить. Их нужно перечитывать, повторять, испытывая каждый раз сердцебиение, угорать от их томительных напевов и без конца удивляться тому, как они входят в память внезапно и навсегда…»
Но любовь у Блока была странная, не совсем реальная, а в духе идей Владимира Соловьева о Вечно-женственном, Софии, мировой душе, так сказать, любовь в символистской упаковке. Но от этого, конечно, не менее пленительная.
Тема «Блок и женщины» — увлекательный любовный детектив с неизменным трагическим концом. После Менделеевой страсть-поклонение к Наталье Волоховой и Любови Дельмас и циклы-книги стихов «Снежная маска», «Фаина», «Кармен». И снова своеобразная блоковская оптика. Дельмас для всех была «рыженькая и некрасивая», а поэт увидел ее иначе: и «зубов жемчужный ряд», и «певучий стан», и «хищную силу» прекрасных рук. Влюблялся Блок пылко, как гимназист.
«О, как блаженно и глупо — давно не было ничего подобного. Ничего не понимаю», — записывает Блок в период увлечения Любовью Дельмас. «Все поет».
Были у Александра Блока и другие женщины. Были и проститутки. Была и самооценка: грешный «завсегдатай ночных ресторанов», «падший ангел».
И тут же раскаянье, похмельная тоска, «двойник» поэта шепчет:
Записные книжки Блока полны отчаянных и трагических записей: «А на улице — ветер, проститутки мерзнут, люди голодают, людей вешают, в стране — реакция, а в России — жить трудно, холодно, мерзко».
«Лунатик лиризма», как назвал Блока Юлий Айхенвальд, поэт-Дионис был и социальным поэтом, он точно вписался в контекст истории и не мыслил себя вне путей России.
Это строки из стихотворения «На поле Куликовом» (1908) и там же хрестоматийные строки:
Блок из серафимического «отрока», влюбленного и тоскующего, постепенно превратился в «угрюмого скитальца», в «печального» человека, расставшегося со своей мечтой и придавленного безысходной унылой действительностью. И он пишет цикл под характерным названием «Страшный мир» (1909–1916). И опять же постоянно цитируемое: