Страница 71 из 74
Комиссар успел отдать два коротких приказания, но тут из банка выбежал бандит с деньгами. Вот с этими деньгами, чужим паспортом и чужой автомашиной он представлял ценную добычу для полиции, его никак нельзя было упускать. Просто какая-то нечистая сила помогала мерзавцу Барничу! В данный момент у комиссара под рукой было лишь два сотрудника, третий не торопясь шёл за нежной парочкой, четвёртый задержался в банке. У комиссара не осталось другого выхода.
Отбросив дипломатические приёмы, он с такой скоростью налетел на бандита с деньгами, что тот и опомниться не успел, как на его запястьях защёлкнулись наручники, а сам он повалился на сиденье форда, ибо как раз открыл дверцу машины. Оставив его подоспевшим сотрудникам, Бежан бросился к Элюне, рискуя жизнью: какой-то кретин как раз вздумал отъезжать со стоянки и комиссар чудом не угодил под колёса. Доли секунды решили дело. Комиссар с отчаянием увидел, как Барнич заталкивает Элюню в машину.
С заталкиванием, однако, не обошлось без осложнений. Элюня стряхнула оцепенелость и даже сумела заговорить:
— Погоди, куда ты меня тащишь, я не могу уйти отсюда! И как вообще тебе удалось меня узнать? Погоди же, мне надо вернуться в банк, найти здесь одного типа…
Нервы Барнича не выдержали.
— Ты уже нашла его, корова! Так что возвращаться незачем. Чувствуешь, что тебе в бок ткнулось? Дуло пистолета, так что садись скорее. И без глупостей! Ну, живо!
И только теперь до Элюни дошло. Казик был прав, Иола была права, все были правы, а она, глупая… Шеф банды? Он, Стефан! Езус-Мария, это же он приказал её убить!
Дыхание перехватило, ноги вросли в тротуар, и Элюня окаменела окончательно и бесповоротно — превратилась в бесчувственную колоду, а затолкать несгибаемую колоду сквозь узкую дверцу в машину очень непросто. И на пушку колода не реагировала. Элюня, может, и рада была бы согнуться, да не могла.
И все— таки каким-то чудом Барничу удалось вбить колоду на сиденье рядом с шофёрским. Он захлопнул дверцу, перебежал к своей и шлёпнулся на место водителя. Наверняка сумел бы рвануть с места, ибо люди Бежана и он сам находились ещё в нескольких метрах от машины, если бы не Казик.
Прочитав десять минут назад Элюнину записку, он, примчавшись к Панораме, ещё издали увидел утрамбовываемую Элюню и с разбегу со скрежетом затормозил перед самым носом автомобиля Барнича. Выскочив из машины и одним тигриным прыжком оказавшись у дверцы, которую ещё не успел захлопнуть Барнич, рванул её что есть сил. Ухватившийся с той стороны за ручку Барнич вывалился наружу прямо в железные объятия Казика. И все-таки усмирить разъярённого Барнича удалось лишь благодаря объединённым усилиям четырех человек — не менее разъярённому Казику помогли подоспевшие полицейские. У преступника отобрали оружие и защёлкнули на запястьях наручники. В схватке пострадал лишь мерседес, ему немного погнули капот. А Элюня смотрела спектакль, сидя, как в ложе театра, на переднем сиденье, не пошевелившись, даже не моргнув.
Девушка осталась в такой позе, и когда преступника уже увели. Что с того, если он успел убить её Казика! Элюня не сводила широко раскрытых глаз с неподвижной фигуры лежавшего ничком на тротуаре парня. Все, все потеряно! Как теперь жить?
Безучастно восприняла Элюня обратную процедуру, то есть извлечение её из автомашины. В голове билась одна мысль: все потеряно, Казик погиб и во всем виновата она. И вдруг, не веря своим глазам, увидела, как парень пошевелился, медленно приподнялся и встал на ноги. Живой и вроде даже почти здоровый, если не считать рассечённой левой брови. У Элюни намертво перехватило горло, и последняя мысль покинула бедную её голову.
Привести организм в действие Элюне удалось не скоро. Её долго расспрашивали и тормошили, выпытывали, что с ней, не ранена ли, почему ничего не говорит и как-то странно выглядит. А девушка после всего пережитого могла сделать только одно. Она пала на грудь воскресшему Казику и разразилась рыданиями.
Комиссар Бежан глянул на них — и оставил в покое. У него и без них была пропасть дел.
— Ты позаботишься о ней? — уходя, бросил он Казику.
— Позабочусь! — клятвенно пообещал тот.
— Ну ладно, раз все равно придётся отправляться к Панораме за машиной, по крайней мере что-нибудь куплю себе, — говорила поздним вечером в своей кухне уже немного примирившаяся с судьбой Элюня. — Туфли или тряпку какую, а может, духи. Комиссар собирался приехать сегодня, не говорил?
— Не говорил, но думаю, приедет. Послушай, я хочу тебе сказать… мне очень жаль…
— И напрасно! Нравился он мне, не стану врать, но теперь уже прошло. Это была… оптическая ошибка. Ну так что, начнём есть или подождём Бежана?
— А блюдо может ждать?
— Хоть до утра. Салат и помидоры в холодильнике, а цыплёнок с макаронами постоит на слабом огоньке. Даже если немного разварится, все равно будет вкусный. Где-то я читала, как чья-то собака разрядила стресс, повыв на пригорке целых десять минут. Сдаётся мне, я поступила так же, проревев целый час. Как ты только выдержал?
— Не хотелось бы повторяться, но от тебя я вытерплю все.
Элюня вдруг резко обернулась — в одной руке крышка от кастрюли, в другой ложка.
— А я от тебя — нет! Старалась, заставляла себя, но не могу! Хватит с меня преступников! Права Иола, ни одному мужику нельзя верить. Есть у тебя какая-то тайна от меня, а я больше тайн не вынесу.
— С ложки капает! — заметил Казик, хватаясь за тряпку.
С размаху насадив крышку на кастрюлю и швырнув ложку в мойку, Элюня сурово и упрямо повторила:
— Я желаю знать…
Что именно — Казик, к большому облегчению, не услышал, поскольку в дверь позвонил комиссар Бежан. Он дал понять, что не возражает против ужина.
Аппетит у комиссара был отличный, хотя он и предчувствовал, что ему предстоит многое объяснить хозяйке. Все это пустяки, главное — преступники задержаны и находятся в добрых руках. Теперь надо получить венчающие дело показания Элюни. А вообще-то, девушке положена какая-то компенсация за отлично разыгранную роль жертвы.
— Сделаем так, — предложил комиссар Бежан, — я запишу ваши показания, потом мы их оформим, а вы завтра выберете время в течение дня и заедете в комендатуру их подписать. И ещё прошу взглянуть вот на эти фотографии. В том числе и в профиль, выберите нужные. Я не изверг какой-нибудь, чтобы тащить вас, больную, в нашу комендатуру для опознания официального…
— Да не больная я! — возразила Элюня, расставляя на столе рюмки.
— Нет, больны! Это реакция на шок. Чисто нервное. И не смейте возражать, так записано в протоколе с места происшествия, так что не надо нам портить картину. Я и без того из-за пани нарушил столько параграфов… Нет, нет, показания дадите после ужина, зачем же такому блюду остывать. Не знаю точно, что это, но пахнет — пальчики оближешь! Дайте-ка попробовать… Восхитительно!
Элюня была польщена.
— Очень рада, что пану понравилось, — ответила девушка, стараясь сдержать радость.
Сразу вспомнилась бабуля, утверждавшая, что через желудок лежит прямой путь к сердцу каждого мужчины. И вспомнилось участие бабули в расследовании преступной афёры.
Или комиссар потерял бдительность из-за вкусной еды, или просто решил отвечать на все вопросы Элюни, которая так помогла полиции, но он не стал темнить.
— Нам повезло, что тот знакомый вашей бабули, любитель покера, не очень часто устраивал у себя небольшие сборища покеристов, а в тот раз прибавилась ещё захлопнувшаяся в ванной тётка. Хозяин квартиры отлично помнил всех пришедших в тот вечер, знал их фамилии. Вот так по ниточке от клубка мы и добрались до парня, о котором пани говорила. И в самом деле, стенания и рораты — метка, по которой мы и определили преступника, хватило два дня за ним походить, и он уже мотался у меня на крючке. Таким образом у меня оказались уже четыре члена банды, но их шеф оставался неуловимым.
— Они его и в самом деле не видели? — удивилась Элюня.