Страница 61 из 74
Элюня же поспешила домой, земли под собой не чуя от счастья. Ничего не видела вокруг, а уж тем более не обращала внимания на автомашины, что ехали за ней.
От счастья к ней даже вернулся аппетит. Она всегда любила поесть, любовные переживания время от времени аппетит отбивали, а тут она вдруг ощутила волчий голод и вспомнила, что в доме — шаром покати. Поэтому, поставив машину у дома, она не сразу направилась в свой подъезд, а сначала зашла в соседний, где с некоторых пор обосновался небольшой магазинчик, работающий до десяти вечера. Там она и сделала покупки, весьма основательные: жестяную большую банку фляков (тушёные рубцы с пряностями, национальное польское блюдо), стеклянную банку маринованного перца, баночку паштета, бутылочку соевого масла, бутылку вина, превратившегося в ледышку цыплёнка и столь же намертво замороженное рыбное филе. К этим основополагающим продуктам добавились свежий хлеб, масло и помидоры.
Все это продавщица сложила Элюне в большую пластмассовую сумку. С трудом подняв её — все-таки больше восьми кило, — девушка вошла в свой подъезд, поднялась на лифте на свой этаж, левой рукой извлекла из кармана ключи и открыла дверь своей квартиры.
И тут кто-то с такой силой втолкнул её сзади в прихожую, что девушка от толчка пролетела до противоположной стены, врубившись в неё со страшным грохотом. Грохотала в основном сумка, которую Элюня так и не выпустила из рук. Сумка же, отбившись от стены, потянула девушку за собой, заставив её молниеносно сделать разворот на сто восемьдесят градусов, и со всего размаху врезалась в голень бандита с чёрным мешком на голове.
Его Элюня увидела за доли секунды до того, как закаменела насмерть, зажав в руке наконец присмиревшую сумку.
Взревев не своим голосом, бандит выпустил из рук уже занесённый молоток и ухватился за травмированную ногу. Любая нормальная женщина на месте Элюни воспользовалась бы представившейся возможностью сбежать или хотя бы закричать, но Элюня стояла безмолвным столбом. Видимо, неподвижность жертвы и побудила бандита сначала заняться ногой, растирая её и ругаясь на чем свет стоит. Попадаются же такие кретинки! Вместо того чтобы от толчка свалиться — тут бы он её и прикончил, — эта ни с того ни с сего молнией пронеслась через прихожую и ещё огрела его проклятой торбой!
Секунд пять-шесть понадобилось негодяю, чтобы прийти в себя, и этого времени для Казика оказалось достаточно. Ворвавшись в прихожую, он одним взглядом оценил ситуацию и правильно отреагировал.
С сумкой в руках, не пошевелившись, Элюня просмотрела весь спектакль, разыгравшийся в её прихожей. Казик тигром набросился на бандита, опешившего от неожиданного нападения. Возможно, Казику удалось бы положить его трупом на месте, если бы он одновременно не пытался сорвать мешок с его головы. Бандит, похоже, не столько защищался сам, сколько защищал мешок, и думал лишь о том, как бы смыться, что ему в конце концов и удалось.
— Было у меня нехорошее предчувствие, вот и оказалось — правильное, — с трудом переводя дух, говорил Казик, захлопнув дверь за бандитом и выковыривая ручку торбы из судорожно сжатого кулачка Элюни. — Да отпусти же, слишком она тяжела для тебя. Он тебе ничего не сделал? С молотком заявился, сволочь, жаль, не смог его увидеть из-за мешка на башке. Да отпусти же сумку!
Лишившись оружия, Элюня наконец позволила себя расшевелить. Казик снял с неё пальто, а покупки отнёс в кухню. Не переставая успокаивать девушку и поносить бандита, он налил ей солидную порцию коньяка. Элюня без возражений приняла медикамент, что помогло обрести относительное телесное и душевное равновесие.
— Аппетит он у меня не отбил, — немного удивлённо сказала она. — Казик, давай поедим. Есть фляки, хочешь? Их легче всего разогреть.
— Да я что угодно съем, если тебе желательно. Слава богу, что не потеряла аппетит, значит, все в порядке. Расскажи, что произошло? Почему эта скотина напала на тебя? Ты поняла?
— Догадываюсь. Погоди, цыплёнка не надо в морозилку, положи на нижнюю полку холодильника, пусть за ночь разморозится, завтра запеку. Вот эту банку тоже открой. А к флякам у меня есть пиво. Извини, я ещё тебя не поблагодарила.
— За что?!
— За то, что спас мне жизнь, так я понимаю…
— Тебе? Да я свою жизнь спас, так что благодарить меня не за что. Вот эта кастрюля подойдёт?
Только подкрепившись и совсем успокоившись, Элюня вдруг ощутила неловкость. Казик сыграл роль ангела-хранителя, рыцаря без страха и упрёка, верного друга и бог знает ещё кого, она должна быть ему благодарна до конца жизни, она и благодарна, но что с ним делать сейчас? Ведь вроде бы она поставила на Стефана, значит, с Казиком должна порвать. А как порвать с человеком, спасшим тебе жизнь? Что же ей, несчастной, теперь делать, надо же, просто какое-то проклятие тяготеет над нею…
Казик смотрел вопросительно, Элюня вспомнила — задал вопрос, и, значит, надо отвечать.
— Догадываюсь, потому что полиция предупреждала меня. И в казино говорили. Не исключено, там мафия следит за выигравшими и потом отбирает у них деньги. Иногда даже казино предлагает своим клиентам, особенно много выигравшим, отвезти их домой во избежание опасности.
— А ты сегодня выиграла?
— Выиграла, но совсем немного. Доводилось выигрывать намного больше, и никто на меня не нападал. Поэтому удивляюсь…
— А я не удивляюсь, потому как уверен — не в выигрыше дело. Помнишь, я предупреждал тебя: опасайся, ведь ты слишком много знаешь о вымогателях. Они могут вычислить тебя, и тогда тебе, коханая, несдобровать. Полагаю, сегодняшний выигрыш использован ими как предлог, тоже неплохой. И ещё это говорит о том, что у них в казино свой человек. Не заметила, может, кто видел, как ты выигрывала?
— Не знаю. Издали могла хоть целая толпа наблюдать. Я обычно замечаю только тех, что останавливаются за спиной и сопят в ухо. Но вроде бы сегодня никто не стоял. А ты откуда здесь появился?
— От казино ехал за тобой. Ты сказала, что будешь там, ну я и отправился следом. Хотел поглядеть, как там, давненько я в таких местах не бывал, а ты как раз выходила, вот я и поехал за тобой.
А завтра я выйду со Стефаном и поеду с ним. Значит, Казик увидит! — подумала несколько смущённая Элюня и тут же одёрнула себя — и пусть увидит, тем лучше, да она уже и намекнула ему…
Оказывается, Казик ещё не все ей сказал.
— И не я один за тобой ехал. Тебе на хвост сел пежо, я пристроился за ним. Пежо проводил тебя до дому, пока ты припарковывалась, он проехал мимо, сбросив скорость, а я остановился и вышел. Его номер я на всякий случай записал. Тебя потерял из виду, не предполагал, что ты зайдёшь в магазин, а то помог бы волочь сумку…
При упоминании сумки Элюня засмеялась.
— Знал бы ты, как эта сумка помогла! Самой бы мне в голову не пришло хватить его по ноге. Или по голове.
— А жаль. Потом я увидел тебя, сел во второй лифт, пришлось немного подождать, а он уже подстерегал тебя на этаже. Тебе ни о чем не говорит мешок, что был у него на голове?
— Говорит, конечно. Точно такие носят те, ну как их… вымогатели. Но может, сейчас у всех бандитов такая мода пошла?
— Может, и мода, но я бы советовал соблюдать осторожность.
— Назови номер пежо.
— WZR 2218. Запиши и дай своему полицаю. Тоже на всякий случай, вдруг владелец — ни в чем не повинный человек.
К большому удивлению и к большому же облегчению Элюни, Казик не делал попытки остаться у неё на ночь. Вёл он себя не так, как обычно, а как хороший друг, ну, может, какой кузен или, скажем, жених, а уж никак не любовник. Правда, посуду после фляков вымыть помог, а потом заявил, что отправляется домой. Пусть только она хорошенько запрет дверь, никому не открывает, а под рукой держит телефонный аппарат и нож побольше. Желательно тесак. Завтра же он привезёт ей баллончик с газом для самозащиты и научит, как с ним обращаться.
До часу ночи Элюня усердно работала. Теперь уже ей не хотелось топить теплоходы и разбивать самолёты, напротив, море у неё получалось завлекательно спокойным, а небо чарующе ясным. Впрочем, пережитые волнения все-таки сказались на творчестве, придав рекламным проспектам то, что особенно привлекает в экзотических путешествиях, — капельку авантюризма. Вдохновенная получилась реклама, талантливое произведение искусства…