Околдованные

Ее глаза стали ярко-синими, лицо больше не было бледным, а пылало от злости. К его сожалению, она выглядела великолепно.

— Это не так, — сказал он с достоинством. — Но решение действительно остается за мной.

— И черт с этим! Тебе действительно давно пора решить чего ты хочешь, но не думай, что я буду тихо сидеть, пока ты выбираешь, принять меня или отказаться. Всегда, всю мою жизнь за меня принимали решение другие люди, сами выбирали мне направление. Разве ты не сделал то же самое?

— Я — не твои родители, — ответил он. — И не Алан. Здесь совершенно другие обстоятельства.

— Да какая разница, какие обстоятельства. Ты взял контроль в свои руки и управлял мной. Больше я этого не позволю. Я была обыкновенной. — Слова вылетали из нее, прямо из сердца. — Тебе никогда этого не понять, ты никогда не был обыкновенным. А я была, всю свою жизнь. Но такой я больше никогда не буду.

— Роуэн. — Он решил, что нужно попробовать спокойствие и здравый смысл. — Я хотел для тебя того же, что ты сама хотела для себя.

— Я скажу, чего хотела. Я хотела, чтобы ты любил меня. Просто меня, Лиам, кем бы или чем бы я ни была. Я не позволяла себе надеяться на это, но я этого хотела. Моя ошибка заключалась в том, что я все еще не достаточно думала о себе.

В ее глазах заблестели слезы, лишая Лиама равновесия.

— Только не плачь, Роуэн. Я никогда не хотел тебя обидеть. — Он взял ее за руку, и Роуэн позволила ей безучастно лежать в его руке.

— Нет, я уверена, что не хотел, — тихо сказала она. Запал исчез. Теперь осталась лишь усталость. — И от этого еще печальнее, еще жальче. Я сказала, что люблю тебя. — В ее голосе до сих пор дрожали слезы. — Ты знаешь, это так. Но ты не можешь сказать, не можешь решить… подходит ли тебе это.

Она проглотила слезы, ухватившись за гордость, которой так редко пользовалась.

— Теперь я сама буду строить свою судьбу. — Она вырвала свою руку от него и попятилась. — А ты строй свою.

Когда она повернулась к двери, его окатила неожиданная и непонятная волна паники.

— Куда ты идешь?

— Куда захочу. — Она обернулась. — Я никогда не была твоим партнером, Лиам, я была лишь твоей любовницей. Но я не стану довольствоваться этим, даже ради тебя. — Она тихо вздохнула, смотря на него в мерцающем свете. — Ты держал мое сердце в своих руках, — прошептала она. — И не знал, что с ним делать. Я могу тебе сказать, без кристального шара и дара провидения, что больше у тебя такого не будет.

Когда она ушла, Лиам уже знал, что это не предположение, а простая правда.

Роуэн потребовалась неделя, чтобы разобраться со всеми делами. Сан-Франциско не изменился за месяцы ее отсутствия, да и за эти несколько дней тоже. Но изменилась она сама.

Сейчас она смотрела на город и понимала, что ее не удовлетворяло не место, а свое положение в этом месте. Она сомневалась, что когда-нибудь будет жить здесь снова, но знала, что сможет оглядываться назад и вспоминать — и хорошее, и плохое. В жизни всегда есть и то, и другое.

— Ты уверена, что все делаешь правильно, Роуэн? — спросила Белинда. Это была стройная женщина, маленького роста, похожая на эльфа, с короткими черными волосами и зелеными глазами.

Роуэн отвела взгляд от упакованных вещей и посмотрела на обеспокоенную Белинду.

— Нет, но я все равно это сделаю.

Было заметно, что Роуэн изменилась. Ей нанесли травму, но она определенно стала сильнее.

Белинду грызла вина.

— Я чувствую себя ответственной за все произошедшее.

— Нет, — спокойно сказала Роуэн, укладывая свитер в чемодан. — Ты здесь не причем.

Встревоженная Белинда подошла к окну. Спальня была уже почти пуста. Она знала, что Роуэн половину вещей раздала, остальные сохранила. Утром она уедет.

— Я послала тебя туда.

— Нет, я сама попросила разрешения пожить в твоем доме.

Белинда повернулась.

— Я могла тебе хоть что-то рассказать.

— Ты не должна была — я это понимаю, Белинда.

— Если бы я знала, что Лиам будет таким болваном, я… — Она прервалась, скривившись. — Я должна была это предвидеть, ведь я знаю его всю свою жизнь. Еще не родился мужчина, более упрямый, твердолобый, раздражающий, чем он. — Она вздохнула. — Но вместе с тем, он добрый, и все его упрямство идет от того, что он слишком много беспокоится.

— Ты не должна его оправдывать. Если бы он доверял мне, верил в меня, все могло быть по-другому. — Она вытащила из шкафа последнюю партию одежды и положила на кровать. — Если бы он любил меня, все было бы по-другому.

— А ты уверена, что он тебя не любит?

— Я поняла, что могу быть уверена полностью только в самой себе. Это был самый трудный и самый ценный урок, который я получила, пока была там. Хочешь, подарю тебе эту блузку? Она никогда мне не подходила.

— Это больше мой цвет, чем твой. — Белинда подошла и положила руку на плечо Роуэн. — Ты разговаривала со своими родителями?

— Да. По крайней мере, пыталась. — Роуэе задумчиво взяла брюки и начала их складывать. — В каком-то смысле все прошло даже лучше, чем я ожидала. Сначала они были расстроены и сбиты с толку, из-за того, что я уезжаю, что не буду больше преподавать. Естественно, они пытались указать мне на недостатки и возможные последствия.

— Естественно, — повторила Белинда сухим тоном, что заставило Роуэн улыбнуться.

— Они не могут измениться. Но мы говорили достаточно долго. Знаешь, я даже не помню, чтобы мы раньше так разговаривали. Я объяснила, почему уезжаю, что хочу делать и почему… хотя конечно были названы не все причины.

— Ты не спрашивала у своей матери о том, кто ты есть?

— Как выяснилось, я просто не могу. Я упомянула о прабабушке, о наследии, и, что меня не зря назвали в ее честь, что я соответствую этому имени. Она отмахнулась от этого. Нет, — поправилась Роуэн, вздохнув, — просто отгородилась. Она будто построила стену — словно никогда не знала и даже ничего не подозревала о том, что течет в ее и в моей крови. В мире моей матери этого просто не существует.

— Значит, ты все оставишь так?

— А зачем мне толкать ее на то, что вызывает у нее неуверенность и грусть? — Роуэн подняла руки. — Я живу в согласии с собой, и этого достаточно. Если бы я стала настаивать, ломая все ее барьеры, чего бы я добилась?

— Ничего. Ты сделала правильно, и для себя, и для своей матери.

— В конце концов, важно лишь то, что родители поняли мое решение, насколько были способны. Ведь они просто хотят, чтобы я была счастлива.

— Они любят тебя.

— Да, возможно даже больше, чем я предполагала. — Роуэн улыбнулась. — Помогло еще и то, что Алан начал встречаться с кем-то — она преподает математику. Мама проговорилась и рассказала мне, что Алан приводил ее к ним на ужин. Судя по всему, они прекрасная пара.

— Пожелаем им удачи.

— Я действительно желаю им самого наилучшего. Он хороший человек, и достоин быть счастливым.

— Как и ты.

— Да, ты права. — Посмотрев на собранные вещи в последний раз, Роуэн закрыла чемодан. — И я собираюсь быть счастливой. Мне так радостно, Белинда. Конечно, я нервничаю, но все равно чувствую радость. Отправляюсь в Ирландию, вот так просто. Билет в один конец. — Она прижала руку к взбунтовавшемуся животу. — Я не знаю, останусь ли там, или куда-нибудь отправлюсь потом, или что буду делать. Это так волнительно.

— Ты ведь сначала отправишься в Клер, в замок Донованов? Повидаешься с родителями Морганы, Себастьяна и Анастасии?

— Да, спасибо тебе, что связалась с ними, и за их разрешение остановиться там.

— Они понравятся тебе, а ты им.

— Надеюсь. Я хочу научиться большему. — Роуэн уставилась куда-то в пространство. — Очень хочу научиться.

— Значит научишься. Ох, я буду скучать по тебе. Кузина. — С этими словами Белинда сжала Роуэн в крепких объятиях. — Мне лучше уйти, иначе я начну реветь. Звони мне, — сказала она, подхватила блузку и направилась к двери. — Пиши, шепчи по ветру, но оставайся на связи.