Очарованные

Нора Робертс

Очарованные

Всем, кто верит в счастливый конец.

Пролог

Магия существует. Кто усомнится, когда есть радуга и луговые цветы, музыка ветра, молчание звезд? Каждого полюбившего коснулась магия. Это очень простая и самая удивительная часть нашей жизни.

Некоторым людям много дано, они избраны, чтобы нести наследие через нескончаемые века. Их предками были волшебник Мерлин, колдунья Ниниан, принцесса фей Рианнон, германская Вегеварте, арабские джинны. Их кровь впитала могущество кельтского Финна, амбициозной феи Морганы и прочих, чьи имена шепчутся только тайно во мраке.

Когда мир был совсем юным, а волшебство столь же обыденным и привычным, как дождик, феи плясали в густых лесах и порой — то из злобного озорства, а то и по любви — сближались с простыми смертными.

И до сих пор сближаются.

У нее древняя родословная. У нее древняя а. Еще ребенком она поняла и усвоила, что за дар надо расплачиваться. Лелеявшие ее любящие родители не имели возможности сбавить цену или заплатить сами — могли только заботиться и наставлять, наблюдая, как девочка растет и становится женщиной. Могли лишь стоять рядом и надеяться, пока она претерпевает горе и радости на своем вдохновенном пути.

Наделенная гораздо большей и тонкой чувствительностью по сравнению с прочими, чего требовал дар, она высоко оценила мир и покой.

Как женщина предпочла тихую жизнь и часто оставалась одна, не страдая от одиночества.

Как колдунья несла свой дар, никогда не забывая о связанной с ним ответственности.

Возможно, как каждый с начала времен, мечтала и тосковала об истинной вечной любви. Ибо лучше всех знала, что нет такой силы, таких волшебных чар, такого колдовства, которые превзошли бы открытое чуткое сердце.

Глава 1

Заметив девочку, подглядывавшую сквозь волшебные розы, Анастасия ни сном ни духом не подозревала, что этот ребенок круто изменит ее жизнь. Что-то про себя напевая без слов, как всегда при работе в саду, она наслаждалась запахом земли и прикосновением к ней. Светило теплое золотое сентябрьское солнце, тихий плеск моря о скалы служил очаровательным фоном для жужжания пчел и птичьего щебета. Рядом растянулся длинный серый кот, подергивая хвостом в своих кошачьих снах.

На руку беззвучно села бабочка. Ана погладила кончиком пальца краешки голубых крыльев, и бабочка вспорхнула с шуршанием. Оглянувшись, она увидела детское личико, маячившее за живой изгородью из розовых кустов, и сразу непринужденно, естественно улыбнулась.

Прелестная мордашка с крошечным остреньким подбородком, дерзко вздернутым носиком, большими голубыми глазами, в которых словно отражается небо. Картину завершает буйная копна каштановых волос.

Девочка улыбнулась в ответ, глаза небесного цвета наполнились озорным любопытством.

— Здравствуй, — сказала Ана, как будто каждый день видит в своих кустах девочек.

— Привет, — радостно ответила незнакомка, слегка задохнувшись. — Бабочек наловить можете? Я их дома еще никогда не держала.

— Наверное, могу. Но, по-моему, нехорошо это делать без их позволения. — Ана локтем откинула прядь волос со лба и снова присела на корточки. Заметив не разгруженный со вчерашнего дня фургон, решила, что встретилась с новой соседкой. — Ты переехала в соседний дом?

— Угу. Мы тут теперь будем жить. Мне нравится, что из моего окна видно воду. Я и тюленя видела. В Индиане их только в зоопарке увидишь. Пролезть можно?

— Конечно. — Ана отставила в сторону садовую лопату, пока девочка пробиралась сквозь розовые кусты. В руках у нее вертелся щенок. — А это кто такой?

— Дэзи. — Малышка любовно чмокнула щенка в макушку. — Золотистый ретривер. Я ее сама взяла прямо перед отъездом из Индианы. Ей пришлось лететь с нами на самолете, и она ничуточки не боялась. Я за ней ухаживаю, кормлю, пою, расчесываю и все такое. Это моя обязанность.

— Настоящая красавица, — серьезно объявила Ана. И видимо, очень тяжелая для пяти-шестилетней девочки. Она протянула руки: — Можно?

— Собак любите? — Девочка доверчиво передала ей Дэзи. — Я люблю. Люблю собак, кошек и остальных. Даже хомяков, которых держит Билли Уокер. Когда-нибудь у меня будет лошадь. Посмотрим, как говорит мой папа. Подумаем.

Очарованная до невозможности, Ана ласкала собачку, которая принюхивалась и лизала ее. Милая девочка, настоящее солнышко.

— Очень люблю собак, кошек и остальных, — сообщила она. — У моего кузена есть лошади. Две взрослые и новорожденный жеребенок.

— Правда? — Малышка присела, гладя спящего кота. — Можно на них посмотреть?

— Он живет неподалеку, возможно, когда-нибудь съездим. Надо спросить разрешения у твоих родителей.

— Мама на небеса улетела. И там стала ангелом.

У Аны на мгновение замерло сердце. Она протянула руку, коснулась блестящих волос и перешла на прием. С облегчением не обнаружила боли, одни счастливые воспоминания. Почуяв прикосновение, девочка подняла глаза, улыбнулась.

— Я Джессика, — представилась она. — Можете звать меня Джесси.

— А я Анастасия. — Не в силах удержаться, Ана наклонилась и чмокнула вздернутый носик. — Можешь звать меня Ана.

Вступительная часть закончена. Джесси принялась бомбардировать Ану вопросами, выкладывая в ходе возбужденной беседы информацию о себе. У нее только что был день рождения, шесть лет исполнилось. Во вторник пойдет в первый класс в новой школе. Любит пурпурный цвет, а больше всего на свете ненавидит лимскую фасоль.

…Научишь меня выращивать цветы? Твоего кота как зовут? У тебя есть маленькие дочки? Почему нет?..

Так они и сидели на солнышке — девочка в ярком розовом комбинезоне, женщина со слегка загоревшими ногами в запачканных садовой землей шортах, кот Квигли, презрительно игнорировавший игривые приставания собачки Дэзи.

Случайно подвернувшаяся оса свободно закопошилась в пляшущей на ветру пряди длинных пшеничных волос Аны, небрежно откинутых назад. Хрупкую красоту, столь же естественную, как ее дар, и насквозь пронзающую сердце, создавало сочетание кельтского костяка, затуманенных дымчатых глаз, широких, поэтически вылепленных губ Донованов еще с чем-то неопределенным. Лицо — зеркало души, готовой открыться.

Собачка на рахитичных лапках поплелась нюхать траву, Ана посмеивалась над каким-то утверждением Джессики…

— Джесси! — долетел из-за живой розовой изгороди звучный низкий мужской голос, окрашенный тревогой. — Джессика Элис Сойер!

— Ого! Это уже мое полное имя… — Впрочем, Джесси радостно сверкнула глазками и вскочила, явно не опасаясь взбучки. — Я здесь! Пап, я у Аны! Иди посмотри!

Через мгновение за волшебными розами возник мужчина. Не требовалось никакого особого дара, чтобы уловить волну беспокойства, раздражения и облегчения. Ана удивленно сморгнула, признав в грубоватом и самом обыкновенном человеке отца скачущей у нее за спиной сказочной феи. В сумеречной тени вырисовывается резко очерченное лицо из плоскостей и углов, пухлый рот в обрамлении скорбных морщин, лишь глаза как у дочки — прозрачно голубые, яркие, в данный момент слегка затуманенные нетерпением. Он запустил пальцы в лохматые темные волосы, и в них заиграли золотистые солнечные блики.

При взгляде снизу мужчина показался гигантом, атлетически сложенным, невероятно сильным, в мятой футболке и полинявших, лопающихся по швам джинсах.

Он сперва смерил Ану долгим, недовольным и, безусловно, недоверчивым взглядом, а потом обратился к дочери:

— Джессика, я же тебе велел не уходить со двора!

— Велел, — виновато улыбнулась девочка. — А мы с Дэзи услышали, как Ана поет, а когда посмотрели, у нее на руке была бабочка. И она нам позволила подойти. Видишь, у нее есть кот! А у ее кузена есть лошади, а у кузины кошка и собака…