Завороженные

Волосы сполоснули, голову помассировали — довольно приятно, — пора было наносить последние штрихи. Линда не торопилась затрагивать насущную тему.

— Слушай, Мэри-Эллен, — наконец сказала она, — я помню наш с тобой разговор в прошлый раз…

— Ox… — притворно смутилась Мэл. — Извини, что я так разоткровенничалась. Просто мне было плохо и одиноко…

Линда махнула рукой с потрясающими ногтями:

— Не надо извиняться за откровенность. Я только рада, что ты мне доверилась.

— Стыдно делиться подробностями личной жизни.

— Ничего подобного. Я все поняла и задумалась. — Голос мягкий, как шелк, с подобающей ноткой сочувствия. — Если вопрос чересчур щекотливый, прикажи заткнуться. Вы не обращались в частные агентства?

Мэл задумчиво вздохнула:

— К юристам, которые занимаются незамужними матерями? Где-то год назад обращались, хотя точно не знали, законно ли это. Дело не в деньгах, а в моральных принципах. Проверили, убедились, что все в полном порядке, даже договорились встретиться с матерью. Очень надеялись. Слишком надеялись. Выбрали имя, присматривали детские вещи… В последнюю минуту мать пошла на попятную.

— Ужасно…

— Мы оба чуть с ума не сошли. У самой цели получить от ворот поворот… Больше не пробовали.

— Понятно. Знаешь, я случайно слышала об одном человеке, который удачно устраивает усыновления.

Мэл закрыла глаза, чтобы ее не выдал взгляд.

— Юрист?

— Да. Я его лично не знаю, но очень много слышала. Если хочешь, поспрашиваю, хоть ничего не обещаю.

Мэл, открыв глаза, посмотрела на отражение Линды в зеркале.

— По гроб жизни буду благодарна.

Через час она выскочила из отеля прямо в объятия Себастьяна и со смехом ответила на пылкий поцелуй.

— Что ты тут делаешь?

— Изображаю одуревшего от любви мужа, встречающего жену. — Он отстранил ее на расстояние вытянутой руки, улыбнулся. Волосы сексуально взбиты, как будто растрепаны ветром, глаза увеличились, благодаря искусно наложенным теням, губы и ногти выкрашены в цвет фуксии. — Во имя Финна, Сазерленд, что с тобой сделали?

— Не издевайся.

— Я не издеваюсь. Выглядишь сногсшибательно. Потрясающе. Совсем не похожа на мою Мэл. — Он чмокнул ее в подбородок. — Что это за элегантная, холеная женщина в моих объятиях?

Не слишком разозлившись, она скорчила гримасу:

— Лучше не смейся после того, что я вытерпела. Даже сделала эпиляцию для бикини. Настоящее варварство. А ногти на ногах розовые.

— Не могу дождаться, когда увижу. — Снова легкий поцелуй. — Есть новости.

— У меня тоже.

— Кто мне запретит прогуляться с женой и поведать, как Гамм прощупывает супругов Райан из Сиэтла?

— Никто. А я тебе поведаю, как Линда Гласс по доброте сердца собирается свести нас с юристом, который частным образом занимается усыновлениями.

— Надо сказать, неплохо мы вместе работаем.

— Согласна. — Довольная собой Мэл засеменила рядом с Себастьяном. — Очень даже неплохо.

— Прелестная парочка, — бросил Гамм Линде, стоя у окна президентских апартаментов на верхнем этаже «Серебряного дворца».

— Глаз друг с друга не сводят. — Потягивая шампанское, она тоже наблюдала за удалявшимися супругами Райан. — Когда она произносит его имя, я почти сомневаюсь, что они в самом деле женаты.

— Мне прислали по факсу свидетельство о браке и прочие документы. Похоже, все в порядке. — Он похлопал пальцем по губам. — Вряд ли подсадные утки держались бы так интимно.

— Подсадные утки? — Линда бросила на него тревожный взгляд. — Почему тебе это пришло в голову? Что могло бы их к нам привести?

— Меня беспокоит история с Фростами.

— Ну, очень жаль, что они потеряли ребенка. Хотя деньги мы получили, следов не оставили.

— Мы оставили Паркленда. Я не смог его найти.

— Значит, удрал на край света, — пожала она плечами и прижалась к нему. — Нечего беспокоиться. У тебя его закладные, и все абсолютно законно.

— Он тебя видел.

— Был в такой панике, что ничего не видел. Вдобавок темно было, я в шарф куталась. — Она коснулась его губами, ослабила галстук. — Все нормально, малыш. Дело налажено, организовано, со всех сторон прикрыто, никто на нас не выйдет. Подумай, сколько сыплется денег…

— Любишь деньги? — Он дернул «молнию» на ее платье. — Я тоже.

— У нас много общего. Впереди крупный куш. Райаны наверняка отвалят за ребенка по максимуму, мы получим хорошие комиссионные. Ей безумно хочется стать мамашей.

— Надо еще кое-что проверить. — Гамм, раздумывая, повлек Линду с собой на диван.

— Не повредит, но скажу тебе, Джаспер, эта пара готова. Мы не проиграем. Ни в коем случае.

Мэл и Себастьян составили неплохую компанию с Линдой и Гаммом. Вместе обедали, развлекались в казино, закусывали в клубе, играли в теннис пара на пару.

Десять дней светской жизни довели Мэл до предела. Несколько раз она осмеливалась спросить Линду насчет обещанного юриста, выслушивая в ответ любезное предложение потерпеть.

У них появились десятки новых знакомых. Одни интересные и симпатичные, другие скользкие и подозрительные. Целыми днями Мэл приходилось изображать благополучную женщину, у которой вдоволь времени и денег.

Ночи она проводила с Себастьяном.

Решила не заглядывать в свое сердце. Идет работа, а если во время работы влюбляешься, это твоя проблема.

Видно, что она ему дорога и нужна. Плохо, что ему дорога и нужна та, кого она играет. И все кончится, когда роль будет сыграна до конца.

Не похожа на моюМэл… Это было сказано так, что она чуть не попалась.

Как ни хочется успешно завершить предприятие, совершить правосудие, страшно думать о возвращении домой, о расторжении фиктивного брака.

Но тайные желания и надежды не должны взяли верх над другими задачами.

Линда предложила устроить прием, и пришлось согласиться. По легенде, Мэри-Эллен Райан обожает развлечения, любит находиться в центре внимания, блистать в обществе.

С трудом влезая в маленькое черное платье, она молча молилась, чтобы не допустить какой-нибудь красноречивой промашки, которая приведет к неизбежному разоблачению. Вошедший Себастьян услышал отчаянные проклятия.

— Что стряслось, дорогая?

— «Молнию» заело. — Наполовину одетая Мэл вспыхнула и разозлилась.

Платье больше хочется сдернуть, чем натянуть, однако Себастьян справился с «молнией», застегнул до конца.

— Готово. Турмалин надела, — заметил он, прикоснувшись к камню на цепочке.

— Моргана заверила, что он стресс снимает. Надеюсь, поможет. — Мэл покачнулась на высоких каблуках. — Глупо, но я действительно нервничаю. За всю жизнь устраивала приемы только с пиццей и пивом. Ты видел, что в дом натащили?

— Видел. Поставщики обо всем позаботятся.

— А я как бы хозяйка. Должна знать, что делать.

— Нет. Хозяйка должна лишь приказывать, а потом принимать похвалы.

Мэл чуть улыбнулась:

— Согласна. Только поскорее бы что-то решилось, иначе я с ума сойду. Линда все время загадочно обещает помочь, а мне кажется, будто я уже неделю кручу колеса на велосипедном тренажере.

— Потерпи. Сегодня мы сделаем шаг.

Она крепко схватила его за рукав.

— Какой? Мы условились ничего не скрывать друг от друга. Выкладывай, если что-то узнал или увидел.

— События не всегда отражаются точно, как в зеркале. Знаю, что искомая персона сегодня будет здесь и я ее узнаю. Мы с тобой до сих пор безупречно играли. И доведем игру до конца.

Мэл глубоко вздохнула:

— Хорошо. Ну, пупсик, пойдем гостей встречать.

— Не называй меня пупсиком, — скривился Себастьян.

— Ага, кажется, в самую точку попала. — Мэл пошла вниз по лестнице, замерла на ступеньке, схватилась за живот. — Звонят, черт побери… Пошли.

Фактически ничего страшного не случилось, когда нахлынули гости. Все как в лучших домах: негромко звучит классическая музыка по выбору Себастьяна, двери открыты в чудесный тихий вечер, еда первоклассная. Мэл, грациозно кивая, выслушивала комплименты, не имея почти никакого понятия о подаваемых блюдах. Вино, смех, оживленные беседы — можно сказать, прием удался.