Страница 39 из 78
— Есть немного. Но, как и Мира, вы делаете это чертовски убедительно. Значит, берем за рабочую гипотезу, что ему около тридцати. Мы знаем, что он силен, у него большой размер ноги — это подтверждается вещественными доказательствами. Ну, а по утверждению нашего… гражданского консультанта, у него и руки большие, и рост много больше шести футов.
С трудом лавируя в густом движении, Ева тем не менее покосилась на свою напарницу.
— Похоже, тебя не очень убеждают утверждения нашего гражданского консультанта.
— Нет, я ей верю, но видения к делу не пришьешь. Мы должны работать с фактами, а остальное только принимать к сведению.
— Мне нравится этот здоровый скептицизм.
— Она ничего не придумывает, и ее реакция на орудие убийства не была симуляцией. В туалете ее буквально выворачивало наизнанку. Еще минута — и я бы вызвала медиков. Но сами видения могут быть обманчивы.
— Да ну?
— В сарказме вам нет равных, сами знаете. Но тем не менее это правда: видения часто искажают действительность.
Ева взглянула на нее с неподдельным интересом.
— Например?
— Например, Селина воспринимает убийцу как великана — высоченного, с огромными руками и так далее — потому, что он обладает могуществом. Дело не в физической силе, это мы и сами можем определить по почерку, а в том, что он убивает, и это приводит ее в ужас. Пугало всегда кажется огромным.
— Ладно, — кивнула Ева, начиная искать место для парковки, — продолжай.
— Мы знаем размер его ноги: значительно больше среднего. Отсюда мы можем заключить, что он сам значительно выше среднего роста. Мы знаем, что ему хватило сил перенести мертвое тело женщины на расстояние свыше пятидесяти ярдов и спуститься по невысокому, но довольно крутому утесу. Так что можно сказать, что его физический тип мы устанавливаем не с помощью видений, а обычными полицейскими методами.
— Обычные полицейские методы подтверждают правдивость ее видений — или, наоборот, видения подтверждают действенность обычных полицейских методов?
— И то и другое. Разве нет? — Пибоди затаила дыхание, пока Ева ловким маневром, практически на двух колесах, втискивала машину в узкое пространство у тротуара. И перевела дух, только когда маневр успешно сработал. — Гражданские консультанты — это всего лишь инструменты, но надо уметь ими пользоваться.
Ева понаблюдала за движением, прикидывая свои шансы вылезти из машины и не быть вдавленной в мостовую.
— Я с тобой согласна. Жаль только, что она не видит его лица. Вот уж этим я бы с удовольствием воспользовалась.
— А может, он носит маску. Или просто ей так страшно его увидеть, что она блокирует лицо.
Ева все-таки рискнула выйти из машины.
— Разве она может это сделать?
— Если она достаточно сильна как экстрасенс и достаточно напугана. А она таки сильно напугана. Она же не коп, Даллас, — на ходу объяснила Пибоди. — Она видит убийство не по своей воле. Для нее это не профессия, как для нас. Если кто-то не хочет видеть смерть, он не идет служить в полицию. И уж точно — не в отдел убийств. Я это выбрала, потому что хотела жить и работать в Нью-Йорке. Я всегда этого хотела. Я хотела быть полицейским, да не простым, а таким, который находит ответы на большие вопросы. Таким, который выступает на стороне людей, ставших жертвами, и против тех, кто сделал их жертвами. А вы?
— Аналогично.
— Ясно. А вот Селина не выбирала. Она не говорила: «Эй, я хочу быть экстрасенсом, это так клево!» Но она взяла то, что ей было дано, и превратила это в дело своей жизни.
— Это вызывает уважение. — Ева бросила косой взгляд на чумазого, как трубочист, нищего с лицензией, болтающейся на шнурке вокруг шеи. Он с довольным видом позировал туристам.
— А теперь еще и эти видения, — добавила Пибоди. — Мне кажется, больше всего она боится, что одним маньяком дело не ограничится. Что она увидит кого-то еще, когда мы поймаем этого и закроем дело. Ее это гнетет. Она, безусловно, старается нам помочь, но это дорого ей обходится. Ведь, в конечном счете, это же наше дело, а не ее — преступников ловить.
— Согласна. — Ева остановилась у входа в магазин, торговавший разного рода принадлежностями для ремесел. — Использование экстрасенсов проблематично даже при самых благоприятных условиях. А благоприятные условия, по-моему, это когда экстрасенс прошел полицейскую подготовку и решил работать в команде. У нас ничего подобного нет. Но она связана с нашим делом. Неразрывно связана. Стало быть, выбора нет ни у кого из нас. Мы ее используем, задаем вопросы, проводим следственные действия по результатам ее видений. А ты кладешь ей руку на лоб, когда ее рвет. — Она нахмурилась. — Ладно, пойдем применять наши «обычные полицейские методы».
— Ну и ну! Весьма необычное требование, — опешила управляющая магазином.
Это была женщина лет сорока, с румяными щечками и постоянной улыбкой, не сошедшей с ее лица даже в минуту растерянности. В ее крошечном кабинетике помещалось одно-единственное кресло в чехле из множества пестрых кусочков; Еве показалось, что они соединены по велению некоего мстительного и, возможно, страдающего психопатией бога цвета.
— Но вы же держите список клиентов, мисс Чанси?
— Да, разумеется. Большинство наших клиентов приходят к нам постоянно, и они ценят, когда их извещают о новинках, распродажах, выставках. Например, не далее как на прошлой неделе у нас была…
— Мисс Чанси, нам нужен этот список.
— Да, но… Видите ли, мне никогда раньше не приходилось сталкиваться с подобными требованиями, и я просто не знаю, как это делается.
— Позвольте мне вам помочь. — Ева начала терять терпение. — Вы дайте нам список, а мы поблагодарим вас за сотрудничество.
— Но наши клиенты! Они будут возражать. Если им покажется, что я каким-то образом нарушила их частную сферу, они будут возражать, понимаете? И уйдут делать покупки в другом месте.
В тесном помещении Пибоди нетрудно было незаметно толкнуть Еву локтем.
— Мы можем вас заверить, что сохраним конфиденциальность, мисс Чанси, — сказала она. — Мы расследуем очень серьезное дело, и нам нужна ваша помощь. Но нам нет нужды открывать вашим клиентам, откуда мы узнали их фамилии.
— Да, я понимаю. Понимаю.
Но она продолжала стоять на месте, беспомощно покусывая губы.
— Какой прелестный лоскутный чехол! — Пибоди провела по нему рукой. — Это ваша работа?
— Да, моя. Этим креслом я особенно горжусь.
— Прекрасно понимаю, почему. Исключительная работа.
— Спасибо! Вы тоже занимаетесь плетением?
— Немного. Я всем занимаюсь понемногу. Надеюсь выкроить время для рукоделия в ближайшем будущем. Видите ли, я скоро переезжаю на новую квартиру. Мне бы хотелось, чтобы обстановка отражала мои увлечения.
— О да, конечно! — с энтузиазмом воскликнула мисс Чанси.
— Я заметила, какой богатый выбор в вашем магазине, как он прекрасно организован. Я обязательно вернусь сюда в неофициальном качестве, как только освоюсь на новом месте.
— Замечательно! Знаете, лейтенант, рукоделие не только позволяет создавать прекрасные вещи в вашем собственном неповторимом стиле, отдавая в то же время дань уважения вековым традициям, но и оказывает терапевтическое действие. Я полагаю, любой, кто занимается вашей работой, должен уметь расслабляться и очищать душу.
— Верно. — Пибоди едва не поперхнулась смехом: управляющая произвела ее в лейтенанты прямо из детективов третьего класса. — Целиком с вами согласна. У меня есть друзья и коллеги по работе, которые тоже нуждаются в этом.
— Правда?
— Если бы мы могли получить список ваших покупателей, мисс Чанси, — Пибоди одарила ее задушевной улыбкой, — мы были бы вам очень благодарны за поддержку Нью-йоркского департамента полиции.
— Гм… Ну, если вы так ставите вопрос… — Она откашлялась. — Но вы обещаете сохранить конфиденциальность?
Улыбка Пибоди не дрогнула.
— Безусловно.
— Минутку, я сделаю вам копию.