Страница 17 из 78
Рорк кивнул. Когда за Соммерсетом закрылась дверь, он опять наклонился к Еве.
— Теперь все в порядке. Я здесь, с тобой.
— Они все там собрались. Они окружили меня в темноте.
— Темноты больше нет. Я включил свет. Хочешь, включу поярче?
Ева покачала головой, еще теснее прижимаясь к нему.
— Я не смогла им помочь! Не остановила его, когда он снова пришел. Он всегда приходит. Всегда возвращается. У нее была сломана рука. У маленькой девочки была сломана рука. Как у меня. А он опять сломал мне руку! Я это чувствовала…
— Он ничего не сломал. — Рорк поцеловал ее в макушку и заставил лечь, хотя она продолжала цепляться за него. — Взгляни сюда, Ева. Посмотри. Твоя рука цела. Видишь?
Она прижимала руку к телу, обхватив ее другой рукой, и пыталась ему помешать, но он заставил ее вытянуть руку и осторожно провел ладонью от запястья к плечу.
— Она не сломана. Это был сон.
Ева согнула руку в локте, осмотрела ее. Эхо фантомной боли все еще прокатывалось по ее телу.
— Все было как на самом деле. Я чувствовала… Я это чувствовала.
— Я знаю. — Рорк поцеловал ее руку: запястье, нежную кожу на сгибе локтя. — Я знаю. А теперь приляг.
— Все прошло? — Ей самой хотелось в это верить. — Я только посижу тут минутку… — Ева опустила взгляд на кота, протиснувшегося между ними. Ее рука дрожала, когда она погладила его по спине. — Наверно, я перепугала его до полусмерти.
— Во всяком случае, он не сбежал. Он оставался с тобой, бился головой о твое плечо. Я бы сказал, делал все, что мог, стараясь тебя разбудить.
— Мой герой! — Слеза упала на ее руку, гладившую кота, но ей было уже не до смущения. — Думаю, он заслужил порцию черной икры или что-то в этом роде. — Ева глубоко вздохнула и подняла глаза на Рорка. — И ты тоже.
— Сейчас ты примешь успокоительное. — Она открыла было рот, собираясь возразить, но он обхватил ладонью ее подбородок. — Не спорь и, ради всего святого, не вынуждай меня силой вливать его тебе в глотку. Давай договоримся и на этот раз разделим порцию пополам. Видит бог, мне это сейчас нужно не меньше, чем тебе.
Не будучи богом, она тоже это видела. Рорк был так бледен, что его глаза казались двумя колодцами синего огня на побелевшей коже.
— Ладно. Договорились.
Рорк подошел к настенной аптечке и вернулся с двумя невысокими стаканчиками. Один он протянул Еве. Она взяла его, но тут же обменяла на тот, что он оставил себе.
— На всякий случай, — пояснила она. — Вдруг ты решил схитрить и подсыпать мне чего покрепче. Я не хочу еще раз отключиться.
— Все по-честному. — Рорк звякнул стаканом об ее стакан и залпом проглотил свою порцию. Когда Ева тоже выпила, он поставил оба пустых стакана на столик у кровати. — Я мог бы напомнить, что знаю твою подозрительную и циничную натуру насквозь. И если бы мне пришло в голову добавить транквилизатор в один из стаканов, я оставил бы его у себя.
— Черт бы тебя побрал, — проворчала Ева.
— Но я этого не сделал. — Он наклонился и чмокнул ее в нос. — Уговор есть уговор.
— Я тебя напугала… Извини.
Рорк снова взял ее за руку.
— Соммерсет сказал, что ты вернулась домой еще до пяти.
— Да, где-то в это время. Мне надо было вздремнуть часок-другой. — Ева оглянулась на окно. — Но я и вправду вздремнула. Уже темнеет. Который час?
— Почти девять. — Рорк знал, что она больше не уснет, хотя был бы рад, если бы уснула. Он лег бы рядом с ней, обнял бы ее, и они вместе стряхнули бы с себя во сне остатки кошмара. — Тебе не помешало бы поесть, — решил он. — И мне тоже. Хочешь, поедим прямо здесь?
— Можно. Но сперва мне не помешало бы кое-что еще.
— Чего ты хочешь?
Ева поднялась на колени, откинулась на пятки и обхватила ладонями его лицо.
— Ты — лучше любого успокоительного. С тобой я чувствую себя… чистой. И сильной. — Его руки обвились вокруг нее, и она вплела пальцы ему в волосы. — Ты заставляешь меня вспомнить и помогаешь мне забыть. Побудь со мной!
— Я всегда с тобой. — Он поцеловал ее виски, щеки, губы. — Я всегда буду с тобой.
Ева придвинулась к нему, слегка балансируя на коленях в приглушенном свете. Хотя буря миновала, что-то у нее внутри еще дрожало. Но она знала, что Рорк прогонит эту дрожь. Он сделает так, чтобы опять все стало хорошо.
Она повернула голову, провела губами по его шее, вдыхая запах своего мужчины, пробуя его на вкус. Из ее груди вырвался вздох удовлетворения. Он понимал ее нужды, знал, чего она от него хочет, что хочет дать ему. Он тоже еще не вполне оправился от шока, но она поможет ему успокоиться.
Его губы скользнули по ее скуле и прижались к ее рту в глубоком нежном поцелуе. И она, его сильная и беспокойная женщина, растаяла в его объятиях. Они вместе погрузились в состояние блаженного покоя. Их губы были слиты, сердца бились в унисон, и на этот раз он был твердо уверен, что ее участившийся пульс говорит о наслаждении.
Когда он опрокинул ее на спину, их глаза встретились, и она улыбнулась.
Не сводя с нее глаз, Рорк расстегнул ее рубашку. Ева проделала то же самое с ним, и он с удовлетворением отметил, что ее руки больше не дрожат. Он стянул рубашку с ее плеч и провел кончиками пальцев по гладкой белой коже, удивительно тонкой и нежной для такого сильного, тренированного тела. Низкий стон наслаждения вырвался из ее груди. Она вдруг вскинулась, обвила руками его шею и прошептала ему на ухо:
— Мое!
Это потрясло Рорка до глубины души. Взяв ее руки в свои, он повернул их ладонями вверх и поцеловал каждую в самую серединку.
— Мое!
Они вытянулись рядом на постели, касаясь друг друга словно в первый раз. Долгие неторопливые ласки, волнующие и успокаивающие; затяжная страсть, угли, тлеющие под пеплом…
Теперь Ева согрелась и обрела уверенность. Закрыв глаза, она неспешно плыла на волнах наслаждения и гладила его волосы — весь этот упоительный черный шелк, гладила его спину — живую стену мышц.
Она услыхала, как он шепчет «aghra» — по-ирландски это означало «моя любовь». «Да, я твоя любовь, — подумала Ева. — Слава богу!» И выгнулась вперед, предлагая ему еще больше.
Возбуждение нарастало медленно и постепенно, оно было подобно восхождению на высокую гору. Но вот вздохи превратились в стоны, наслаждение сменилось дрожью предвкушения. Еве казалось, что ее поднимает на гребень теплая голубая волна.
— Наполни меня! — Она склонилась к нему, и их губы снова встретились. — Наполни меня…
Рорк заглянул в ее глаза — потемневшие, подернутые влагой — и медленно вошел в нее, погрузился в желанное обволакивающее тепло. Теперь они двигались в едином ритме, и их единение было настолько полным, что у него сжалось сердце. Он опять прижался губами к ее губам и готов был поклясться, что вдохнул ее душу. А когда она прошептала его имя, его сердце разбилось от нежности.
Потом Ева долго смотрела на ночное небо в окне над кроватью. Стояла такая тишина, что казалось, весь окружающий мир исчез куда-то и на свете ничего нет, кроме этой комнаты, этой кровати, этого мужчины.
«Возможно, в этом и есть предназначение секса, — лениво думала она, — хоть на время отделить тебя от всего мира, оставить наедине с твоим единственным мужчиной. Позволить тебе сосредоточиться на своем теле, познать наслаждение — и не только телесное, но и духовное, если тебе повезет с мужчиной. Если бы не эти островки чувственного одиночества, можно и с ума сойти».
До знакомства с Рорком Ева использовала секс исключительно для физической разрядки. Она никогда раньше не понимала интимной близости этого акта, никогда полностью не раскрывалась перед другим человеком. Она никогда не испытывала такого блаженства и покоя, наступавшего следом за актом любви, пока Рорк не полюбил ее.
— Мне надо кое-что тебе сказать, — прошептала Ева.
— Хорошо.
Она покачала головой.
— Не сейчас, чуть позже. — Если бы она задержалась еще хоть чуточку дольше в этой постели, наполненная счастьем от близости с Рорком, то позабыла бы, что он все-таки существует, этот проклятый окружающий мир, который она поклялась защищать. — Мне надо встать. Не то чтобы я очень хотела, но придется.