Солнце завтрашнего дня

Бассейн. Настоящий, прекрасный… и холодный, наверное.

Тэа с понимающей улыбкой наблюдал за ней.

— У тебя свой бассейн?!

— Я же шейх.

Перед Телли внезапно открылся новый мир, в существование которого верилось с трудом. И она находила этот мир ужасно, катастрофически привлекательным.

Ты не позволишь себя купить, строго напомнила она себе. Вспомни о высоких целях, что ты перед собой ставила. Но, если честно, высокие цели казались сейчас куда менее интересными.

— Можно мне поплавать? — просительно коснулась Телли руки Тэа. — У меня нет купальника, но все равно темно, и ты не будешь смотреть. — Она застыла, опомнившись. — Или может, у тебя найдется купальник?

— Нет.

— Так твои подружки не держат тут купальников? — спросила она, зная, что пускается на хитрость, но не в силах удержаться. Ей ведь тоже любопытно.

— Нет.

— Они плавают обнаженными? — настаивала Телли.

Тэа подошел, ловко снял с нее халат и бросил к ее ногам. Его взгляд медленно скользил по формам Телли, очерчиваемым полупрозрачным шелком.

— Да. Обнаженными.

Телли задохнулась, жар снова начал расползаться по телу. Пытаясь скрыть нервозность, она отошла от Тэа, остановилась на краю бассейна. Присев, попробовала воду. Не горячая и не холодная. То, что надо.

Глядя на воду, попыталась угадать глубину. Тут не мелко. И пространства довольно. Бассейн, где можно плавать, тренироваться.

— Ты мочишь свою рубашку, — произнес он в полутьме.

— У меня нет купальника.

— И что же ты собираешься делать?

Внезапно Телли решилась. Вода оказалась великолепной, такой прохладной, освежающей. Девушка легла на спину и улыбнулась небу.

— Погляди на эти звезды. Великолепная ночь. Множество звезд — целые галактики.

Тэа присел на одно из низких кресел у края бассейна.

— Лучше?

— Да. Это просто чудо. У тебя бассейн в середине скалы.

— Чем богаты, тем и рады.

Телли радостно рассмеялась.

— Никогда не видел тебя такой счастливой, — произнес Тэа, следя, как она пересекла бассейн, затем вернулась обратно.

— Я чувствую свободу, — пояснила Телли, переворачиваясь на спину и вновь засмотревшись на небо, черное, украшенное блестками. — Столько неба. Звезд.

Ребенком она часто сидела на заднем дворе и глядела в небо, загадывая желания и строя планы, обещая себе пережить все, что пока недоступно, — приключения, все великие моменты, запретные для нее, потому что она недостаточно красива, а се семья бедна.

— В детстве я мечтала стать принцессой — красивой, знаменитой, богатой. Я правда считала, что, выйдя замуж за принца, сразу стану счастливой.

Его темный взор неотрывно следовал за ней.

— И ты до сих пор думаешь, что, став принцессой, всего добьешься?

Она мягко рассмеялась.

— Нет. Я уже не хочу этого, но все равно многого хочу. Практически всего.

Тэа не мог оторвать глаз от плавающей Телли, ее бледной кожи, сияющей в лунном свете. Она околдовала его. Со своими капризами, вспышками ярости и слезами. Огонь, не женщина. Казалось, ничто не может сломить ее дух, и то, что она не боялась его, он приветствовал. Пусть и дразнил ее немилосердно. Ему нужна женщина типа Телли, та, что будет честна с ним, выскажет свое мнение. Слишком много людей его боятся, а женщины либо обожают, либо бегут в ужасе. Ему не нужны ни пьедестал, ни беспрекословное послушание.

Телли напоминала Тэа о прошлом, когда он был веселым, беззаботным, простодушным. В шесть лет его послали в Англию на учебу. Ему и в голову не приходило, что назад он вернется многие годы спустя шейхом, вождем. Никогда ему не хотелось руководить. Нравилось учиться. Веселиться.

Веселиться. Вид резвящейся в воде Телли вызывал желание к ней присоединиться. Сбросить халат и вместе с ним ответственность. Но нет. В жизни случаются ужасные вещи, и Тэа следует быть готовым ко всякой неожиданности.

Первым уроком жизни стала смерть отца. Отозванный из Кембриджа Тэа вернулся домой в изменившийся мир. Мир, где Запад был злом. Нервный солдат посчитал отца Тэа опасным и поспешил нажать на курок. Иностранные правительства прислали свои извинения, но этим человека назад не вернешь.

Как будто смерти отца было недостаточно… Обострились приграничные конфликты, началось бесконечное кровопролитие. Тэа пытался оставаться беспристрастным, справедливым, пока война не пришла к нему в дом.

Аре следовало его слушаться. Но нет, Ара была горда, красива, уверена, что сможет самостоятельно справиться со всем, что жизнь поставит на ее дороге. Боль снова пронзила сердце, перед глазами замелькали яркие круги. Если б Ара не открыла тогда ворота… поступила так, как он всегда ее учил. Если б она послушалась, не была бы такой храброй…

Кулаки Тэа сжались и разжались. Как ему их не хватает. Жены и сына. Заки, истекающий кровью на его руках… Тэа прикрыл глаза. Я никогда не забуду тебя, сынок.

— Тэа.

Нежный, ласковый голос прошептал его имя, и на мгновение ему показалось, что он слышит голос Ары.

— Тэа. О чем ты думаешь?

Нет, конечно, это не Ара. Ара умерла.

Тэа открыл глаза и, зная, что Ары больше нет, почти ожидал увидеть ее перед собой, свою бедную храбрую женушку.

— Тэа. — Телли выбралась из бассейна — голая, мокрая, дрожащая. — Ты так далеко отсюда. О чем ты думаешь?

Тэа взглянул на хрупкую прекрасную женщину и протянул к ней руки. И она пришла к нему, словно это было самым естественным поступком в мире. А может, так и было.

Телли ощутила руки Тэа на своем теле. Ей было холодно, а потом стало жарко. Инстинктивно она подняла лицо за поцелуем, желая его, нуждаясь в нем, чувствуя, что именно сейчас и Тэа нужен поцелуй. Мужчины сложны и просты одновременно — жестки, самоуверенны и… нежны в своей изначальной потребности в женском прикосновении. В женской любви. Он, со своими шрамами через всю грудь, был ранен по-иному. Она не знала, что это за раны, но они важны для нее.

Он важен для нее. Может быть, больше, чем ее собственная свобода.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Все так же прижимая Телли к себе, Тэа начал отступать назад, уводя ее от бассейна в свою комнату. Она понимала, куда он направляется, уголком глаза видела громадную постель с шелковым покрывалом.

— Разве это мудрый поступок? — чуть слышно прошептала Телли.

— Да, — пробормотал он, уткнувшись лицом ей в шею, — очень мудрый. Я начинаю терять терпение, дожидаясь.

Его глубокий низкий голос гудел и вибрировал. Голова ее кружилась, дыхание замирало, сердце билось слишком сильно и часто. Возбуждение и желание переполняли. Возможно ли быть настолько переполненной ощущениями? Прикосновениями его рта, рук. Она втянула в себя воздух, когда его ладони легли ей на грудь, приподнимая, взвешивая, оценивая.

Телли придвинулась ближе, нетерпеливо расстегивая его рубашку. Наедине с мужчинами она всегда была робка, но Тэа внушил ей храбрость, желание получить от жизни все, что возможно, — пусть не любовь, так хотя бы секс. И вот Телли коснулась губами шрама на его груди, подумав, что тут ей и хотелось бы оказаться, в его сердце.

В ужасном варварском сердце. Которого она жаждала больше всего в мире.

Тэа поднял голову, заглядывая ей в глаза.

— Ты знаешь, что ты моя. Знаешь, что не покинешь меня. Твое место здесь.

Его слова звучали в ушах, а значение их ускользало. Потеряв ясность мыслей, Телли мечтала лишь о том, чтобы оказаться еще ближе, сократить оставшееся между ними расстояние.

— Я заявляю свои права на тебя, — сказал Тэа, опуская руки вниз и лаская ее ягодицы. — Не надейся что-то изменить. Не думай, что сможешь теперь сбежать.

Она полностью сосредоточилась на движениях его рук. Она были теплыми, обдавали жаром и сводили сума.

— Ты не убежишь, — настаивал Тэа. Его руки оказались на ее бедрах, гладили самые потаенные места.

Телли задрожала и кивнула. Ничего из сказанного им в памяти не откладывалось. Тэа стал ее миром, единственным стремлением. Тем, кто заставлял ее дрожать и трепетать. Она изогнулась, с немым отчаянием моля утолить ее жажду.