Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 3 из 34



На нее опять нахлынули воспоминания. Элис явственно ощутила вкус его губ, когда Антонио учил ее целоваться, учил, не стесняясь, откровенно наслаждаться своим телом. Девушку охватил бессильный гнев. Да уж, научил на свою голову! Она доверилась ему, а он…

— Я не хочу тебя видеть, а тем более — разговаривать с тобой, — хрипло произнесла Элис. — И вообще, я иду в кафе. — Она не смела поднять на него глаза, боясь выдать свои чувства. Ведь это был человек, которого она любила, к которому стремилась всем сердцем. Человек, который ее предал.

— Ну хоть посмотреть мне в глаза-то ты можешь, — медленно протянул Тони. — Нельзя же вечно прятаться от своих ошибок.

Потрясенная несправедливостью его слов, девушка круто развернулась. Ирландский темперамент на мгновение взял верх над здравым смыслом.

— Самой большой моей ошибкой был ты, Тони! Ты, и никто другой! — выкрикнула она. — Ошибкой было уже то, что ты вообще появился на свет! — Рука девушки взлетела вверх и с силой ударила мужчину по щеке. Этот удар отозвался в ее душе нестерпимой болью. Элис повернулась: бежать куда глаза глядят от свирепо сжатого рта Антонио, его злобного взгляда.

Однако не успела она сделать шаг, как сильная рука тяжело опустилась на ее плечо.

— Эта пощечина, Элис, тоже была твоей ошибкой. — В голосе Антонио звучала скрытая угроза.

— Убери руки! — дрожащим голосом произнесла она.

Его прикосновение подействовало на нее, как ожог. Он снова был рядом, и в жилах Элис забурлила кровь. Она сделала попытку вырваться, но Антонио лишь крепче сжал ее руку и притянул девушку ближе, заставляя поднять голову и посмотреть ему в глаза.

Она справится. Она ведь уже не маленькая и давно научилась преодолевать трудности. На работе ей приходилось разбираться и с подростковыми беременностями, и с поножовщиной, и с перепуганными родителями. Она сумеет вести себя хладнокровно в любой сложной ситуации. Все это ерунда, твердила себе Элис, в глубине души сознавая, что лжет, ибо сейчас речь шла о ее собственных чувствах, а это совсем другое дело.

— Я тебя не отпущу. Пока, — заявил Антонио. — У меня есть кое-что для тебя, Элис. — И его горящие темные глаза впились в лицо девушки.

— Ты уже ничего не можешь мне дать, — негромко отозвалась она.

Антонио внешне очень изменился. Он возмужал, стал крепче, и в глазах его поселилась неистребимая ледяная ненависть. Однако он по-прежнему был необыкновенно хорош собой. Белокурый и смуглолицый, он всегда пользовался успехом у женщин, и Элис сама испытала силу его обаяния. Губы девушки дрогнули.

— Ошибаешься. Я могу дать тебе гораздо больше, чем ты думаешь, — отозвался Тони.

— Остались лишь воспоминания, Антонио, — прошептала Элис.

Песни, которые они пели на привалах, поездки по реке на плоскодонке, счастливые дни на пляже, когда они строили замки на песке и слизывали мороженое сначала с липких пальцев, а потом — с губ друг друга. Элис спохватилась и смущенно опустила глаза, сообразив, что Тони пристально следит за ней. След от пощечины на его лице сначала побелел, затем приобрел ярко-красный оттенок.

— Все рассмотрела! — ядовито поинтересовался он. — Ну и как, сильно я изменился?

Элис пожала плечами, притворяясь равнодушной.

— Да нет, не очень, — сухо отозвалась она. — А главное — ты по-прежнему самоуверен, раз считаешь, что любая женщина побежит за тобой, стоит лишь поманить ее пальцем.

Антонио прищурился. Он притянул девушку к себе так близко, что его дыхание обожгло ее. И вдруг он легко коснулся губами ее лба, слизнув капельку пота. Элис замерла. В ее памяти тут же всплыли воспоминания о чувственном наслаждении, которое они испытывали друг с другом, и тело ее заныло. Антонио торжествующе улыбнулся.

— Я собираюсь отнять всего пять минут твоего драгоценного времени. — Взгляд его снова стал непроницаемым. — Не больше. Во всяком случае, пока.

Пять минут. Ладно, это она как-нибудь переживет, зато потом снова выбросит его из своей жизни — теперь уже навсегда.

— Что тебе нужно? — резко спросила девушка.

— Ты не взяла монетки, — сардонически усмехнулся Антонио. — Они твои. Умножь на десять, и получится тридцать сребреников.



Прежде чем Элис успела что-либо сообразить, он оттянул ворот ее тенниски и бросил в вырез три монетки.

— Ах ты мерзавец! — выдохнула девушка. — Из-за тебя у меня такое ощущение, что я вся вывалялась в грязи.

Губы Тони презрительно скривились.

— Так оно и есть, Элис. Я уже говорил тебе об этом. — Он неторопливо отряхнул руки, а затем тщательно вытер их шелковым носовым платком.

Девушка вздрогнула.

— Я уже давно очистилась, — заявила она, вытаскивая тенниску из шорт, чтобы вытряхнуть монетку. И, лишь увидев, как замер Антонио, сообразила, что на ней нет бюстгальтера и груди ее соблазнительно колышутся.

— Да, с виду ты действительно воплощение чистоты, — коротко согласился Тони. — Но на самом деле тебе неведомы понятия чести и верности. И здесь, — он обвиняюще указал пальцем на ее сердце, — у тебя пустота. Стоит тебе перестать изображать из себя скромницу, как все сразу становится ясно. Ты всего лишь самка, думающая лишь о том, как удовлетворить свою похоть.

Элис побледнела от оскорбления, но затем краска гнева залила ее лицо.

— Какой же ты лицемер! — воскликнула девушка. — Я-то думала, мы любили друг друга, и готова была отдать тебе всю себя, без остатка. Тогда я нашей близости не стыдилась… Но ты… ты обманул меня, и теперь мне противно даже вспоминать о том, что было между нами. И я всю жизнь буду ненавидеть тебя за это.

— Ты считаешь, что это я тебя соблазнил? — протянул Антонио.

Элис опустила голову. Она ведь корила и себя — за то, что доверилась ему.

— Я была слишком наивной и не понимала…

— Что сама довела меня до такого состояния, когда отступать было уже некуда? — спросил Антонио. — Да, я не смог устоять, но ведь и ты тоже хороша. Ты что, не понимала, как твое наивное поведение может подействовать на подростка, в чьих жилах течет горячая южная кровь?

— Мы оба виноваты, — спокойно отозвалась Элис.

— Что я слышу! Ты признаешь это? — насмешливо спросил Антонио. — Вина за такие вещи всегда лежит на двоих. Запомни это, Элис. И поразмысли над этим. Не забывай, мы любили друг друга, — прибавил он негромко, словно наслаждаясь воспоминаниями. — Любили.

Элис обдало жаркой волной. Нежность, прозвучавшая в его голосе, сразила девушку. Снова вспомнились чудесные ночи под звездным небом, блики лунного света на их обнаженных телах, чистая радость тех дней. Элис опустила густые ресницы, стараясь скрыть отчаяние. Если бы она тогда вела себя более благоразумно! Но она поверила магическим словам: «Я люблю тебя». А на самом деле он любил лишь себя. И секс. Элис до боли сжала губы, сдерживая их предательскую дрожь.

— Возьми монеты, — жестко произнес Тони. — Это плата за твое предательство.

— А чего ты ожидал от меня? — возмутилась девушка. — Молчания? Или ложных показаний в суде? — Как ей хотелось тогда защитить его, но совесть не позволила солгать.

— Я всего лишь хотел, чтобы ты мне поверила, — очень спокойно отозвался Антонио.

— Это было невозможно, — рассердилась Элис. — Я видела все своими глазами. Пожалуйста, Тони, давай не будем начинать все сначала. С меня хватит. Какой смысл ворошить прошлое и обвинять друг друга? Пусть все останется как есть!

— Я так не могу. — Антонио, казалось, сам того не замечая, легонько водил ладонями по обнаженным рукам Элис. — Я и сам хотел бы уехать отсюда сейчас же, — хрипло произнес он. — Но воспоминания все время тянут меня назад, и я не могу больше бежать от них.

Элис тоже не могла. Она думала только о том, как приятно было бы сейчас оказаться в его объятиях. Руки девушки непроизвольно сжались в кулаки. Нет, она не дотронется до него. Он должен уехать немедленно. Пока она не сказала или не сделала чего-нибудь такого, о чем будет жалеть всю жизнь.

— Ты должен уехать из города, — твердо произнесла девушка. — Иначе…