Сквозь годы

Они подошли к реке, весело журчащей по каменистым склонам. Это место, укрытое со всех сторон горами, дышало романтикой.

Коул тоже не забыл их последнюю прогулку здесь. Они с Глэдис тогда долго разговаривали, и он был поражен ее искренним неравнодушием к людям.

Он бросил на нее быстрый взгляд, и ему вдруг захотелось обнять ее за плечи и шепнуть, что все будет хорошо, что незачем печалиться, что все прошло и быльем поросло. Но потом он вспомнил о Дереке, и этот порыв исчез без следа.

Глэдис молча стояла рядом с ним. Ее лицо было печально, и ему пришло в голову, что, возможно, она вспоминает о том, как их с матерью выгнали из усадьбы. Конечно, это был жестокий поступок, но Коул мог понять и свою мать.

Сейчас Глэдис казалась ему такой прекрасной… Ее цыганские кудри разметались, темные глаза казались огромными. Он перевел взгляд на ее пухлые губы и тяжело вздохнул, сдерживая желание немедленно впиться в них жадным поцелуем.

Если б только он догадался обнять меня сейчас, думала тем временем Глэдис. Но нет, Коул явно решил сохранять дистанцию. Что ж, это вполне объяснимо: встреча с матерью вряд ли улучшила его и так невысокое мнение обо мне.

— Пора возвращаться домой, — сказала она.

Коул молча кивнул.

На обратном пути он хранил молчание, впервые осознав, на какую скучную, размеренную жизнь себя обрек: усадьба, поездки к матери, работа… и больше ничего.

Коул покосился на Глэдис. Лицо ее было сосредоточенным. Она задумчиво смотрела на мелькавшие за окном места, которые с детства полюбила всем сердцем, страстно и навсегда.

Коул завидовал ее способности свободно выражать свои чувства. Вот только слишком уж щедро она раздаривает свою любовь!

Его ждала жизнь, лишенная потрясений… Разве это так плохо?..

Он вздохнул. Эта женщина снова становилась его навязчивой идеей. Она легко завладела его помыслами, и ему приходилось все время контролировать себя, чтобы не наброситься на нее подобно изголодавшемуся по сексу юноше.

Тут Коул заметил стаю ворон, кружащуюся над дорогой, и резко затормозил.

— Извини! Подожди минутку! — крикнул он, выпрыгивая из машины.

Тяжело взмахнув крыльями, вороны поднялись при его приближении. Он присел на корточки и увидел медленно ковылявшую по дороге трясогузку со сломанным крылом.

Коул бережно взял ее в руки и понес к машине.

— Что это? — поинтересовалась Глэдис, когда он скользнул на свое место за рулем.

Он осторожно протянул ей трясогузку, и они осмотрели птицу.

— Бедняжка! — с нежностью прошептала Глэдис. — Я позабочусь о ней. — Она с восторгом посмотрела на Коула. — Большинство мужчин проехали бы мимо.

Он почувствовал себя польщенным, словно выиграл вожделенный приз.

— Ну, а я не смог.

Их взгляды встретились.

— У тебя есть сердце, — тихо сказала Глэдис, и он почувствовал, что тонет в глубине ее бездонных черных глаз. — Почему ты так старательно скрываешь это? — Она стремительно повернулась, поцеловала его в губы и шепнула: — Нам надо поговорить.

Коул молча нажал на педаль газа. Желание жгло его тело.

Если Дерек пользовался благосклонностью Глэдис, то чем я хуже? — спрашивал себя он. Здравый смысл и зов плоти боролись в нем. Если он правильно расценил этот поцелуй, Глэдис не прочь заняться с ним любовью. Вот только…

Он беспокойно провел рукой по волосам.

Только почему голос разума твердит ему оставить ее в покое? Почему?

Коул попытался взять себя в руки и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию.

Да, допустим, Глэдис впитала в себя безнравственность с молоком матери. Но ее поведение можно объяснить эмоциональностью, в то время как та была расчетлива.

Однако это не дает тебе права воспользоваться ее доступностью, урезонивал себя Коул. С другой стороны, ему хотелось разлучить ее и Дерека. Неужели мною движут соображения морали? — усмехнулся он и понял, что просто ищет оправдание своему первобытному желанию заняться сексом с этой женщиной.

Глэдис украдкой наблюдала за ним. Она видела, что Коул возбужден, и догадывалась, почему: только что, вопреки собственному желанию, он приоткрыл ей свою душу и теперь недоволен собой. Отлично!

Решив, что у их взаимоотношений с Коулом есть перспективы, Глэдис без колебаний отправила его за Шоном.

Когда они появились в дверях, малыш сидел у Коула на шее и пухлыми ручонками цепко держался за его коротко остриженные волосы. Наверное, это было не очень приятно, но Коул довольно улыбался.

— Ты сможешь напоить Шона чаем? — спросила Глэдис, когда он внес ребенка в дом. — А я займусь трясогузкой.

Коул растерялся.

— А один из них не может подождать?

Она засмеялась.

— Младенцев и животных кормят по часам! — Коул одарил ее таким взглядом, что у нее перехватило дыхание. — Я буду тебе подсказывать, — пообещала она, трепеща.

Под ее руководством Коул принялся кормить малыша, а Глэдис занялась крылом птицы.

Не подводит ли меня инстинкт? — размышляла она, усаживая трясогузку в темную коробку. Сумела ли я найти верный способ дать выход тому доброму, что заложено в характере Коула? Поможет ли это создать предпосылки для полюбовного раздела усадьбы?

Но прежде всего нужно закончить неотложные дела, решила Глэдис.

— Если тебя не затруднит, посиди с Шоном еще немного, — обратилась она к Коулу. — Я только проверю накладные и отнесу их Дереку; завтра его очередь развозить товар.

Он изучающе взглянул в ее оживленное лицо, и глаза его сузились.

— А Карен дома? — резко спросил он.

Глэдис заморгала в недоумении.

— Не знаю. Возможно… А что?

— Я сам отнесу накладные Дереку.

Когда до Глэдис дошел скрытый смысл этого предложения, она с возмущением уставилась на Коула.

— Ты опять намекаешь на то, что мы любовники?!

— Докажи, что это не так! — парировал он.

— Но каким образом?

Глэдис готова была рассказать о своих отношениях с Дереком все без утайки, но знала, что Коул не станет ее слушать. Его могло убедить только чье-то свидетельство… И тут ее осенило.

Она улыбнулась, и Коул с подозрением посмотрел на нее.

— Моим словам ты, как я понимаю, не доверяешь, — лукаво сказала она.

— У меня есть на то веские основания, — буркнул он.

— А как насчет презумпции невиновности? — поинтересовалась Глэдис.

— Я знаю только одно, — медленно выговаривая каждое слово, ответил Коул. — Тебе удалось хитростью женить на себе Джерри. — В его голосе явственно звучало осуждение. — Однако я убежден, что одновременно ты крутила роман с Дереком, в результате которого и родился Шон. К такому выводу я пришел на основании того, что видел собственными глазами.

— Тогда приготовьтесь к неожиданному свидетельству защиты, господин прокурор, — холодно заявила Глэдис. — Пошли в гостиную.

Она аккуратно вытерла сыну личико, подхватила его на бедро и, захватив свободной рукой несколько игрушек, вышла из кухни. Коул безразлично пожал плечами и последовал за ней.

В гостиной он удобно расположился на большом мягком диване, обитом узорной тканью, и погрузился в чтение бумаг.

Глэдис вдруг увидела эту сценку со стороны. Мы сейчас словно одна семья! — подумала она, и сердце ее радостно забилось.

А ведь так могло бы быть на самом деле!..

Она уже давно поняла, что дружбы с Коулом ей недостаточно, а их сегодняшняя поездка всколыхнула воспоминания о том, как их когда-то тянуло друг к другу.

Я должна завоевать его доверие! — приняла неожиданное решение Глэдис, и ее охватил азарт.

Опустившись на старинный персидский ковер, она усадила сына играть, а сама с удовольствием окинула взглядом комнату, которую так любила.

— Прикидываешь, что бы еще продать? — ядовито поинтересовался Коул.

Можешь не трудиться, я не поддамся на твои провокации, мысленно ответила Глэдис. В твоей жизни было много разочарований, но скоро ты поймешь, что на меня можно положиться.