Страница 7 из 23
Джина вздохнула.
— Ничего страшного, у меня что-то не получается.
Кейз посмотрел на нее, улыбаясь одними уголками рта.
— Думала обо мне? Поэтому и не можешь сосредоточиться?
Джине стало не по себе, ведь ему каким-то образом стали известны ее мысли.
— У тебя слишком высокое самомнение.
Кейз прижал ее к себе.
— А я все это время думал только о тебе, и ни о чем другом думать не мог.
Джина задохнулась от волнения, стараясь не вспоминать о том, что ей говорила Зоя.
— Это только слова.
Кейз наклонился и прошептал ей на ухо:
— Ну зачем мне врать тебе?
Еще час назад, да что там час, пять минут назад, Джина могла назвать ему сотню причин для лжи. Но теперь она не могла думать ни о чем, кроме его губ, и только ждала, чтобы он поцеловал ее снова.
— Кейз…
Даже когда она произносила его имя, он не отрывался от ее губ. Джина ощутила жар, который быстро распространялся по всему телу. Что с ней творится? Она услышала стон и вся съежилась, когда поняла, что этот стон исходит от нее. Джина лучше умрет, чем даст ему понять, как она неопытна или как нуждается в нем. Но он был слишком занят, исследуя языком глубины ее рта, чтобы почувствовать ее смятение.
Вот что означает настоящее желание, в изнеможении подумала Джина. Так вот, значит, как это бывает. Это словно электрический разряд в теле. Это дикая всепоглощающая страсть, которая заставляет женщину послать к черту всякое благоразумие и приличия. Сорвать одежду и броситься в объятия мужчины. Влечение, которое она сейчас испытывала, было ни чем иным, как естественным интересом чувственной женщины к сильному, мужественному мужчине.
Всем своим существом Джина ощущала, как напряженно пульсирует ее тело в ожидании чего-то нового, неизведанного, как быстро бежит по жилам кровь. Понимая, как близка она к потере контроля над собой, Джина постаралась взять себя в руки. Она не отдаст себя Кейзу. Не может. Она знает, сколько боли может причинить такой человек. Джина уперлась ему руками в грудь.
— Нет, Кейз, нет.
— В чем дело, Джина? Ты же хочешь этого, мы оба этого хотим!
— В данном случае это не имеет значения. Я берегу себя для человека, за которого выйду замуж. — Джина покраснела от смущения.
У Кейза на лице отразилось замешательство.
— Ты девственница? Ну что ж, это несколько меняет дело.
— Послушай, — разочарованно произнесла Джина, — если ты здесь только ради секса, можешь уходить. Я должна работать.
Кейз подумал одно мгновение, потом сбросил куртку.
— Я остаюсь с тобой.
Джина в изумлении проследила, как он прошел к ее столу, взял рисунок, над которым она работала, и присел на стул, рассматривая его. Джина подошла и встала рядом с Кейзом.
— Лягушонок должен быть печальным, — пояснила она ему рисунок. — По сюжету рассказа он только что потерял своего лучшего друга. Но у меня что-то не получается так, как нужно.
Кейз взял карандаш и протянул Джине.
— Покажи мне.
Джина спрятала руки за спиной. Она всегда рисовала в одиночестве, это было своего рода таинством, которому не требуются зрители.
— Я не люблю, когда смотрят, как я работаю.
Кейз подвинул ее вплотную к своим коленям.
— Обещаю, что не буду смотреть.
Джина взяла карандаш из его рук и, надеясь, что быстро от него отделается, быстрыми движениями набросала на листе лягушонка Тимоти, опустив ему на рисунке уголки рта. Затем внимательно вгляделась в то, что получилось, и ее вдруг озарило, в каком направлении ей двигаться в своей работе.
— Ну, вот же! — воскликнула Джина, бросившись Кейзу на шею. — Вот-то, что нужно, то, что я никак не могла понять!
Теперь ее больше не волновало присутствие Кейза. Она повернулась к рисунку, и ее карандаш быстро и уверенно запорхал по бумаге.
Джина проснулась от яркого солнечного света и лениво потянулась. Ощутив невероятный прилив сил и вдохновения, она проработала всю ночь и завершила все четыре иллюстрации. Последние штрихи были сделаны почти на рассвете, и она рухнула в кровать прямо в одежде. Кейз после этого сразу ушел, а у Джины не было даже сил посмотреть на часы. Она только помнила, как он заботливо укрыл ее одеялом, поцеловал в щеку и пожелал доброй ночи.
Она натянула одеяло до самого носа, чтобы скрыть улыбку. Неужели Кейз просидел здесь всю ночь, поддерживая ее творческий энтузиазм, и ни разу не пожаловался на усталость? Над первыми двумя иллюстрациями она работала стоя, а когда почувствовала усталость, он посадил ее к себе на колени, обнял за талию и держал так, пока она не закончила работу. В его поведении не было ни капли эгоизма, он ободрял и поддерживал ее. Да если бы не он, вообще неизвестно, справилась бы она с заданием или нет. Ведь это он помог ей найти нужные образы и эмоции для завершения иллюстраций.
Зазвонил телефон, и Джина уже знала, что это — Кейз. После второго звонка она сняла трубку.
— Доброе утро! Я не разбудил тебя?
При звуке его голоса по позвоночнику пробежала невольная дрожь. Джина откинулась на подушки, прижимая трубку к уху.
— Нет, я уже проснулась.
— Как спалось?
— Спала как убитая. А ты?
— Я тоже. Никогда не думал, что рисование — такая тяжелая работа.
Джина улыбнулась.
— Что-то я не помню, чтобы ты держал карандаш в руках.
— Разве? — Она услышала его сдавленный смех. — Тогда, может, объяснишь, отчего у меня пальцы скрючены?
— Может, потому, что ты всю ночь держал меня у себя на коленях?
В трубке некоторое время было тихо, потом он спросил:
— Какие планы на вечер?
Джина удивилась, что он так внезапно сменил тему разговора.
— Пока никаких, я еще не думала об этом.
— Тогда поужинай со мной. Только что приехали мои родители из Австралии, и вся семья собирается в особняке.
Джина судорожно сжала в руках трубку, грудь сжалась от волнения при одной лишь мысли о встрече с его родителями.
— Кейз, я бы не хотела мешать семейному празднику.
— Но ты никому не будешь мешать. Все будут счастливы, если ты присоединишься к нам.
— Я не знаю, Кейз. — В голосе Джины звучало сомнение. — У меня совсем нет опыта общения с большими семьями, я ведь — единственный ребенок в семье.
— Сделаем так. Раньше семи часов ужин не начнется. Я заеду за тобой в шесть, устрою тебе экскурсию по нашим владениям, за это время ты успеешь познакомиться с некоторыми членами семьи и не будешь так смущаться.
И все же Джина была смущена. У нее просто пропал дар речи от увиденного величия поместья общей площадью сто семьдесят пять акров земли и огромного особняка в готическом стиле, который как крепость высился на фоне серого неба. Центральная часть дома представляла собой трехэтажное здание из темно-серого камня и металла, справа и слева от которого располагались два одноэтажных крыла.
Кейз взял Джину за руку.
— Не волнуйся, — поддразнил он ее, — привидений здесь нет. А прогулку по территории перенесем на более теплое время.
Кейз вышел из машины, помог выбраться Джине, и они направились к входной двери. Снаружи особняк казался холодным и мрачным, а внутри он был наполнен теплом и красками. Кейз взял ее за руку и потянул вправо.
— Первая остановка — моя спальня. Джина споткнулась от неожиданности, заставив его остановиться.
— Ты здесь живешь? — с изумлением поинтересовалась она.
— Вместе с родителями, братом Кридом, сводными братом Блейком и сестрой Элизабет. У Скайлар, моей сводной сестры, есть коттедж в имении, так что, считай, она тоже живет тут.
— Не слишком ли много людей здесь проживает? Дом огромный, но ведь хочется же тебе когда-нибудь побыть одному.
— Тогда я отправляюсь в свой пентхаус, расположенный на верхнем этаже здания нашей компании. Там же находится пентхаус Крида, но они никак не сообщаются между собой. Даже когда мы бываем там с ним одновременно, мы редко видим друг друга, если только не договоримся об этом предварительно. — Кейз снова потянул Джину за руку. — Пойдем, мне еще много надо показать тебе.