Ничего личного

Ну и что? Почему это должно беспокоить Лукана? Он был готов впустить в свою жизнь только две эмоции — страсть и желание. Любовь, по его мнению, была уделом жалких дураков — мужчин и женщин, которые позволили чувствам управлять их жизнями.

К ним, например, относятся его брат Джордан и Стефани.

Но разве Лукан жалел этих двоих за то, что они влюблены друг в друга?

Нет, конечно, он их не жалел. Но здесь все по-другому. Джордан отличается от Лукана. Похоже, он плохо помнит, как разрушалась их семья, когда их отец, Александр, влюбился в другую женщину.

А если из-за любви ты бросаешь жену и троих детей, значит, ты настоящий дурак. Подобным дураком Лукан становиться не хотел.

Он резко шагнул назад:

— Хорошо. — Он мрачно кивнул. — Я извинюсь за тебя перед Бартонами.

— Извинись, — хрипло произнесла она, до сих пор не придя в себя после того, что произошло.

Она так старалась отобрать у него медальон, будто боялась, что Лукан узнает о том, кто подарил ей его на шестнадцатилетие. Непонятно только, почему он так рассердился? Зачем ему знать, что внутри медальона? На Лукана это совсем не похоже…

— Могу ли я считать, что все наши дискуссии о возможности продолжения отношений в настоящее время подошли к концу? — горько усмехнулась Лекси.

— Я не помню, чтобы дискуссия вообще начиналась. — Лукан холодно на нее посмотрел.

— Верно. — Лекси печально скривила губы. Лукан не представлял, как сильно она хочет забыть их разговор.

Без сомнения, некоторые женщины чувствовали бы себя польщенным предложением Лукана остаться здесь на несколько дней и «продолжить отношения». Лекси же просто обиделась.

А может быть, она все-таки была немного польщена?..

Может быть. Чуть-чуть.

Но ведь она ему не нужна! Лукан хочет с ней переспать, вот и все.

Она вздернула подбородок и посмотрела на него с вызовом:

— Не пора ли тебе уходить к Бартонам?

Лукан поджал губы, услышав ее категоричный тон:

— Они ждут нас через час.

— Так ты решил, что неплохо бы заняться сексом по-быстрому, перед отъездом? — презрительно произнесла она.

Лукан угрожающе прищурился.

— Тебя в юности, судя по всему, плохо воспитывали и совсем не наказывали! — прорычал он. — И запомни, Лекси, если я когда-нибудь затащу тебя в постель, секса по-быстрому не будет!

Лекси покраснела и вдруг снова почувствовала, как сильно возбуждена.

— К счастью для нас обоих, всегда есть «если», — язвительно ответила она.

— К счастью. — Он резко кивнул.

«Этот разговор никуда не приведет», — с тяжелым сердцем поняла Лекси.

— Я иду наверх, чтобы наконец прекратить этот бессмысленный разговор, а потом почитаю. — Она осторожно прижимала к груди кулон с цепочкой. — Я надеюсь, что ты уедешь к тому времени, когда я снова спущусь вниз.

— И я надеюсь, — жестко сказал он, — что ты передумаешь и разрешишь мне отнести твою цепочку в ремонтную мастерскую…

— Не передумаю! — тут же заверила она его.

Видя, как бережно она прижимает к себе медальон, будто ожидая, что его снова попытаются вырвать из ее рук, Лукан лишь окончательно убедился в том, что медальон имеет для нее большое значение. Лекси не хотела даже, чтобы он отнес его отремонтировать. Она не желала, чтобы он к нему прикасался…

Лукан стиснул зубы:

— Я покончил со всеми делами здесь, и поэтому, если позволит погода, завтра утром мы сразу поедем обратно.

— Я вне себя от восторга, — натянуто призналась она.

И Лукан понял, что больше нечего обсуждать, как и нечего делать.

То, что он признался в своем сильном желании Лекси и даже предложил ей остаться здесь с ним на несколько дней, чтобы удовлетворить страсть, полностью противоречило всем его принципам.

Проведя в гостях у Бартонов несколько часов, Лукан вернулся в Малберри-Холл. Свет был включен только на кухне. Он был уверен, что Лекси в его отсутствие легла спать, как и говорила.

«Интересно, поела ли она?»

Лукан не понимал, почему его беспокоит, поужинала Лекси или нет. Она взрослая женщина и вполне способна позаботиться о себе. Он не несет никакой ответственности за то, что Лекси отклонила приглашение на ужин к Бартонам. Причем отказалась она от визита еще до того, как начался их разговор, который так ее разозлил. Конечно, он, Лукан, порвал ее украшение, очевидно так много для нее значащее… Но сделал он это случайно.

Проходя мимо комнаты, в которой располагалась Лекси, он увидел свет, пробивающийся из-под двери. Она еще не спит. Но чем она занимается? Читает, как предполагала ранее? Или, возможно, сидит и строит заговор против него?

Лукан нахмурился, когда услышал, будто в спальне что-то передвинули. Тихо закрылась дверь — возможно, дверь ванной комнаты? — а потом послышались тихие шаги босыми ногами по полу. —

У Лекси обнажены только ноги? Или она только что приняла ванну или душ перед сном и теперь совершенно обнажена?..

Лукан сжал кулаки, когда в его мозгу мгновенно возник образ нагой Лекси. Он решительно тряхнул головой, чтобы попытаться прогнать эротически-соблазнительные образы, но его уже охватило сильное возбуждение.

Он должен вернуться в свою спальню! Сейчас же. Уйти подальше от искушения. Не следует акцентировать внимание на том, что обнаженная Лекси находится за этой закрытой дверью.

Лекси вздрогнула и подняла глаза, когда раздался стук в дверь. Спустя секунду дверь открылась и на пороге появился Лукан.

Она резко выпрямилась и перестала складывать вещи в уже почти заполненную сумку. Лекси почувствовала себя уязвимой, ведь на ней были только белый топ и достаточно свободные серые пижамные штаны. Ей лично было все равно, как она одета, а вот Лукан, без сомнения, привык видеть в своей постели женщин, одетых в шелк и кружево.

— Что тебе нужно? — Она не сводила с него взгляда, пока пересекала спальню, чтобы усесться на покрывало из золотой парчи на кровати. Пусть она чувствовала себя уязвимой, будучи в пижаме, но она не собиралась прятаться под простыни, словно испуганная девственница.

В мягком свете лампы она увидела, что Лукан по-прежнему одет в выцветшие джинсы и серый свитер, в который переоделся для того, чтобы пойти к Бартонам. Он хмурился.

— Лекси, ты не думаешь, что мы могли бы просто прекратить вражду?

Лекси напряглась всем телом и осторожно спросила:

— А зачем?

— Затем, что недавно я совершил ошибку, Лекси, и прошу у тебя прощения, — хрипло произнес он.

— И, по-твоему, все сразу наладится?

Он раздраженно выдохнул:

— Я не знаю, чего еще ты от меня хочешь!

Чего Лекси хочет от Лукана? Она-то знала, чего хочет, но понимала, что никогда этого не получит. Никогда. Не только потому, что Лукан уже проявил себя человеком, который не способен на глубокие чувства, но и потому, что он является членом семьи Сент-Клер. А она — Лекси Гамильтон — внучка презираемой им Сиан Томас.

Лекси поморщилась.

— За какую ошибку ты извиняешься, Лукан? — спросила она. — За сделанное мне предложение? Или за разорванную цепочку, медальон с которой я отказалась тебе показать? — Ее голос стал резче, когда она вспомнила, какой шок ее охватил, когда она увидела свой медальон в руке Лукана.

Он еще больше помрачнел:

— Я не… Черт побери, неужели ты веришь, что я сделал это нарочно?

— Нет, — с тяжелым сердцем произнесла она. — Но сам факт, что это произошло, по-прежнему… по-прежнему показывает, до… до какой степени разрушительно то влечение, которое возникло между нами. — Она покачала головой.

— Разрушительно?.. — медленно повторил он.

Она кивнула:

— Мы причиняем друг другу боль, Лукан. Иногда сознательно, иногда нет, но, так или иначе, мы это делаем с тех пор, как впервые встретились.

Именно поэтому Лукан хотел исправить сложившуюся ситуацию. Именно за этим он постучался в дверь ее спальни. Хотя… Конечно, это была не единственная причина, как он сам себе признался. Но она, вне сомнения, была основной. Мысли о ссоре, которая произошла между ними, не выходили из его головы, пока он находился в коттедже Бартонов.