Яблоко Евы

Мелинда была права: Сесил чувствовала себя просто развалиной. Ей невмоготу было переносить страдания подруги. Если б она могла сама родить вместо Мелинды, с радостью бы это сделала.

Глубоко вздохнув, она приказала сердцу замедлить ход, зато характерный запах больницы вызвал спазмы в желудке. Тошнотворный запах, суета врачей, сестер, санитаров, их перешептывания, секреты, доступные только им. В прошлом она была героиней таких секретов. Если б не Мелинда, ноги ее не было бы в этой больнице.

— Сесил!

Она вздрогнула, услышав голос Джека. Он стоял в конце холла возле лифта, и Сесил бросилась к нему.

— Слава Богу, ты пришел, — вырвалось у нее с облегчением.

— Что-нибудь не так? — спросил Джек, отстраняя ее, чтобы заглянуть в лицо.

— Нет, все хорошо, — заверила его Сесил. — Я просто боялась, что ты не придешь вовремя.

— Я прибыл, как только смог. Где она?

Сесил потащила его через холл.

— Палата 215. Как раз сейчас врач ее осматривает. Он выставил меня потому, что я не член семьи. — Схватив Джека за руку, она задержала его перед палатой. — Скажи этому наглому типу, чтобы он сделал ей обезболивание.

Джек удивленно наморщил лоб.

— Мы с Мелиндой решили, что наш ребенок появится на свет естественным путем.

Сесил резко отпустила его руку.

— Ну что ж, вам виднее, — поджала она губы. — Иди, полюбуйся, как она мучается. Я не могу. — Глаза ее налились слезами, и, сложив руки на груди, она повернулась к нему спиной.

— Не волнуйся, Сесил, — мягко проговорил Джек. — Я позабочусь о ней.

Опустив голову и покусывая нижнюю губу, Сесил еле сдерживала слезы. Джек любит Мелинду, он доказывал это много раз за прошедшие два года. Будучи мужем Мелинды, он имеет полное право и даже обязан быть возле нее. Вспомнив об этом, она вновь взяла его за руку.

— Да, я знаю, Джек. Я знаю. Войди к ней, ты ей нужен.

И Джек вошел в палату.

За спиной Сесил открылась дверь, и появилась медсестра, она несла поднос с инструментами. Взглянув на Сесил, сестра отвернулась, потом быстро посмотрела опять, как будто бы узнала. В глазах ее появилась жалость.

Сесил должна была бы уже привыкнуть к подобным взглядам, будучи женой доктора Дентона Кингсли целых семь лет и три года его вдовой. Большинство знакомых доктора жалели ее, но больше всего ей сочувствовали те, кто с ним работал в больнице. Медсестра, которая теперь стояла напротив, была, пожалуй, старовата на вкус Дентона, но глаза этой женщины говорили, что ей памятны его повадки мартовского кота.

Вскинув голову, Сесил ответила медсестре холодным взглядом, и та поспешила в палату вслед за Джеком. Прежде чем дверь за ними закрылась, из палаты донесся приглушенный стон.

Зажав уши, Сесил прислонилась к стене.

О, зачем только Ева угостила Адама тем яблоком? — прошептала она про себя. Из-за этой маленькой оплошности, случившейся в Райском Саду, женщины теперь обречены на вечные муки. А мужчины? Ухаживают, сватаются, делают свое дело — и через девять месяцев сидят и покуривают сигары, в то время как их жены страдают от невыносимой боли. Где справедливость?

Дверь за ее спиной тихо открылась, и Сесил, сжав руки, выпрямилась в ожидании. Из палаты вышел врач.

— Ну как она? — спросила Сесил взволнованно.

— Уже дозрела, мы переводим ее в родильное отделение.

Сесил хотела было войти в палату, но врач удержал ее за руку.

— Вам не следует туда входить. Сестра готовит Мелинду, а Джек получит халат и проводит жену в родильное отделение.

Сесил снова сжала руки.

— Ox!

Выражение лица у доктора смягчилось.

— Почему бы вам не пройти в комнату для посетителей? Скоро уже все кончится.

Она тяжело вздохнула.

— Хорошо.

— Вы знаете, где это?

— Нет, но я найду.

— Я вас провожу.

Взглянув на дверь палаты, она спросила:

— А разве вы…

Он взял ее под руку и повел по коридору.

— Я вас уверяю, все будет в порядке. Кроме того… — он усмехнулся, — у Джека большая практика по этой части. Если младенец надумает появиться на свет до моего прихода, он сам его и примет.

Джек будет принимать роды! Сесил приросла к полу, и врач был вынужден тоже остановиться. Она глядела на него широко раскрытыми глазами.

Рассмеявшись, он потрепал ее по руке и повел через холл.

— Я пошутил. Обещаю вам, что буду на месте в бейсбольных перчатках, чтобы поймать «мячик» вовремя.

В бейсбольных перчатках! Сесил с негодованием выдернула свою руку. Нашел время для шуток! Время, когда вот-вот родится ее первый крестник!

Она шагала рядом с доктором, глядя прямо перед собой. Да, этот человек — типичный представитель своей профессии: грубый, надменный и слишком фривольный в обращении с женщинами.

У двери в комнату для посетителей он остановился. Сухо улыбнувшись, она сказала:

— Спасибо, доктор, за эскорт. Да, кстати… — тут она понизила голос, — постарайтесь поймать «мячик» как следует, иначе будете иметь дело со мной.

С этими словами она вошла в комнату для посетителей, оставив озадаченного доктора в дверях.

— Как у нас со скидкой? — спросил Джек.

Рэнд усмехнулся и, стянув хирургические перчатки, похлопал Джека по спине.

— Как всегда, хочешь что-то выгадать, Брэннан? — И, покачав головой, добавил: — Прости, приятель, дружба дружбой, а платить придется, на этот раз даже вдвойне.

Рэнд взглянул поверх плеч Джека на двух краснолицых малюток в объятиях Мелинды. Хотя он уже девять лет был акушером, его всегда поражало, когда вместо ожидаемого одного младенца появлялись двое. Если бы своевременно сделали ультразвуковое обследование, то о двойняшках было бы уже известно, но никто об этом не подумал. Да и Мелинда не пошла бы на такое обследование. Ей хотелось, чтобы все шло естественным путем, с чем он также был согласен, незачем подвергать здоровье матери и ребенка ненужному риску.

Рэнд дотронулся до маленького кулачка, и крошечные пальчики схватили его за палец. Хотя он почти ежедневно наблюдал за появлением человека на свет, это чудо никогда не переставало его волновать. Ради этого чуда стоило учиться долгие годы и потом напряженно работать.

Сознавая, что он сентиментален, Рэнд покачал головой и отнял у малютки свой палец. Его труд на этот раз был завершен.

Мелинда взглянула на мужа:

— Джек, а где Сесил? У нее, по-моему, от волнения крыша поехала.

Посмотрев на Джека, Рэнд заметил его нерешительность. Новоиспеченные отцы редко хотят покидать, даже ненадолго, своих жен и новорожденных. И хотя у Джека было четверо сыновей от первой жены, Рэнд понимал, что это особый случай, все как в первый раз. Он похлопал друга по плечу и предложил:

— Я сам сообщу ей новость. А ты оставайся здесь с пополнением семейства Брэннан.

Мелинда улыбнулась:

— Спасибо, Рэнд, и приготовься подхватить ее на руки. Сесил может упасть в обморок, когда ты сообщишь ей, что у меня двойня.

Пожалуй, ее подхватишь, ухмылялся Рэнд, выходя из родильного отделения и направляясь через холл в комнату для посетителей. Слова Мелинды напомнили ему, как ее подруга рассердилась, услышав его шутку о бейсбольных перчатках. Это была старая больничная шутка, но Сесил даже не улыбнулась.

Поскольку отношение этой женщины к нему явно не отличалось дружелюбием, Рэнд решил, что, если она упадет в обморок, пусть валится себе на пол, а там поглядим.

Еще не дойдя до двери, за которой находилась Сесил, он услышал ее сердитый голос и приостановился.

— Я ничего не знаю! — говорила она с раздражением. — Битый час мечусь в этой идиотской комнате из угла в угол — и ни слова о родах.

Потом наступило молчание, ей никто не отвечал. Рэнд заглянул в приоткрытую дверь. Сесил, сидя к нему спиной, держала телефонную трубку в одной руке, другой крутила прядь волос и, судя по тому, что носок ее туфли то появлялся, то исчезал, нервно покачивала ногой. Кроме нее, в комнате никого не было.