Счастливое падение

— Но мы...

Не говоря ни слова, он привлек ее к себе и страстно поцеловал. У Эмили перехватило дыхание.

— Ник!

— Пошли наверх, мне надо тебе кое-что показать.

Она послушно поднялась вслед за ним по лестнице. Ник был опасен. Мужчины, особенно старые друзья, не должны так целоваться. Это несправедливо. Такие поцелуи превращают женщин в послушных кукол.

Они остановились в дверях детской, и Ник произнес:

— Видишь, Ангел? Правда здорово?

Замечательное плетеное кресло-качалка стояло посреди комнаты. Оно отливало золотом и прекрасно гармонировало с желтой краской стен.

— Я подумал, что кресло-качалка будет тебе очень удобно, когда появится ребенок.

— Где... как ты привез его сюда? — спросила Эмили. Она же взяла «блейзер», когда поехала к Пейдж, а такое большое кресло не влезло бы в «порше» Ника.

Он довольно ухмыльнулся.

— А телефон? Я позвонил в мебельный магазин и предложил им вознаграждение, если они немедленно доставят кресло. Они привезли целых три, чтобы я мог выбрать.

Ник усадил ее в кресло, в замечательное кресло-качалку. В нем вполне можно уместиться вместе с ребенком. Она сама бы лучшего не выбрала.

— Тебе нравится, Ангел?

Слеза покатилась у нее по щеке.

— Оно просто замечательное.

— Эй, ты что? — Шершавым пальцем он нежно вытер ее щеку.

— Эмоции, — ответила она. — Беременные женщины часто плачут.

Ник опустился возле нее на колени и погладил ее живот.

— Она шевелится, — прошептал он, и на секунду они замерли, прислушиваясь к слабому движению. — А на что это похоже? — с любопытством спросил он.

Эмили не могла удержаться и накрыла его руки своими.

— Похоже, будто бабочка машет крылышками.

— Интересно.

Ее сердце переполнилось щемящей нежностью к нему.

— Да.

— Я прочитал, что у нее уже есть пальчики на руках и ногах и все остальное, — сказал он, слегка сжимая рукой ее живот. — Даже у такой маленькой. Ты можешь в это поверить?

Эмили откинулась назад, желая, чтобы этот момент длился вечно. Но надо рассказать ему все. Несмотря на его явное нежелание возвращаться к тому их разговору.

— Мы днем с тобой... — начала она.

— Нет, — оборвал ее Ник. — Извини меня. Не знаю, что на меня нашло.

— Но...

— Шшш, Ангел. Все это в прошлом. Я хочу, чтобы мы были вместе. — Торжественная сила этих слов заставила Эмили почувствовать себя виноватой.

— Нам надо кое-что обсудить.

— Нечего опять заниматься ерундой. — В его глазах сверкала решимость.

— Ник, нам правда надо...

— Перестань, Ангел, — запротестовал он. — Все время от времени ссорятся. Так уж заведено.

Она с сомнением посмотрела на него.

— Ты больше не переживаешь из-за квартиры?

— Только из-за того, что так себя повел. Я просто потерял голову. Оставим это все. И откажемся от аренды. Слишком дорого стоит это удобство. Кроме того, я в любом случае собираюсь изменить свой рабочий график.

— Изменить?

— Ну конечно. Я же не могу надолго оставлять тебя и ребенка. Я хочу быть с вами.

— Да? — Что это, землетрясение? Или просто зашатался ее привычный мир?

— Да. Ну а теперь иди в ванную. — Ник поцеловал ее в шею, обдав горячим дыханием. — И забудь обо всей этой ерунде. Я уже забыл.

С удивительной для такого крупного мужчины легкостью он поднялся и вышел из комнаты. Эмили крепко сжала ручки кресла. Она чувствовала себя подобно Алисе в Стране Чудес.

Повернув голову, она заметила желтые розы в вазе. Он, наверное, истратил на цветы целое состояние. Эмили встала и прошла в спальню.

И тут тоже цветы. И в ванной... папоротники и каллы, прекрасно гармонирующие с зелено-белым декором комнаты.

Романтично.

Экстравагантно.

Ты должна рассказать ему правду, заговорил ее внутренний голос.

«Обязательно... когда будет подходящее время, — сообщила Эмили своей требовательной совести. — Но он же пока больше не расстраивается».

Ты просто хочешь провести с ним еще одну ночь, поставил точки над «i» ее внутренний голос.

Без сомнения. Она хотела еще одну такую ночь... Еще одну страстную ночь, которую будет вспоминать, когда Ник покинет ее, проклиная либо потешаясь над ней. Разница невелика. Вернуть назад уже ничего нельзя.

Она взяла из шкафа халат и самое легкомысленное свое платье. Потом шелковый бюстгальтер и трусики. Дорогие французские духи, которые привез ей Ник. Она надушит «стратегические» места. Он любит это.

Но, взглянув на себя в зеркало, она замерла. Легкомысленное платье? Духи в «стратегических» местах? Кого она дурачит?

Эмили повернулась перед зеркалом. Ни платье, ни духи не скроют пятимесячную беременность. А если она спустится к ужину в таком откровенном наряде, то это будет явным приглашением. Нет, она не должна выглядеть... слишком вызывающе.

Она должна выглядеть так, как выглядят все беременные. Пусть она и не верит, что есть какая-то надежда сохранить дружбу с Ником, попытаться все же стоит...

И она должна попробовать рассказать ему всю правду, если представится такая возможность, чтобы он не думал, что она воспользовалась ситуацией.

С угрюмым видом она повесила свое самое смелое платье обратно в шкаф и достала трикотажную блузку с длинными рукавами и юбку. Трикотаж подчеркнет ее живот, и все фунты, которые она набрала за эти пять месяцев, сразу станут видны.

Тут она вспомнила, что Нику как раз нравится видеть ее беременной. Ведь она носит его ребенка. Но как только к Нику вернется память, все сразу изменится. «Настоящему» Нику совсем не было интересно становиться отцом.

Прекрати, приказала она себе.

Вздохнув, Эмили заперла за собой дверь ванной и сняла шорты и майку. В зеркало она больше не взглянула. Зачем? Это принесет одни только огорчения.

Услышав звук воды в ванной, Ник с облегчением вздохнул. Он не хотел больше возвращаться к недавнему спору, хотя чувствовал некоторую вину за то, что обманывает ее.

Кто бы мог подумать, что какая-то амнезия изменит всю его жизнь? Кто бы мог подумать, что маленькая Эмили Кармайкл окажется самой сексапильной женщиной на свете? И почему он не знал этого раньше?

Он увидел ее совершенно по-новому, и она была вынуждена узнать его с другой стороны. Эмили отвечала ему со всей страстью. Амнезия или нет, но она не стала бы заниматься с ним любовью, если бы не испытывала к нему никаких чувств.

Ник покачал головой. Ему нравилось все, что произошло, хотя он также был слегка сбит с толку. Но совсем не хотел, чтобы все это неожиданно закончилось, до того как он разберется... Это, конечно, было рискованно, но Эмили такая упрямица, она ни за что не станет продолжать их новые отношения, если узнает, что к нему вернулась память.

Черт, он хорошо знал Эмили.

Они договорились насчет ребенка, и она будет придерживаться договора во что бы то ни стало. Она притворится, что между ними ничего не было, и отошлет его в Сиэтл. Или еще хуже — куда-нибудь в Южную Америку.

Ну уж нет.

Ее независимость просто удручала. Эмили все хотела делать сама. Конечно, она позволяла ему заниматься, например, водопроводом, но за помощью в личных делах она не обращалась ни к кому.

Ни к своей семье.

Ни к нему.

Ник нахмурился. Эмили никогда даже не говорила о том, что хочет ребенка. Не говорила до тех пор, пока не посоветовалась с врачом. А чего стоило уговорить ее взять в качестве донора именно его, Ника!

Ну и ладно, подумал он, не буду посягать на ее независимость. Пусть просто доверяет мне.

Посвистывая, он стал накрывать стол на веранде. Большим специалистом по сервировке он не был, но знал, что нужно поставить на стол цветы и свечи, а бумажные тарелки и пластиковые вилки исключить.

Спустя некоторое время он позвонил в их любимый греческий ресторан и сделал заказ, потом перезвонил и попросил ускорить доставку.

Тут он услышал, что Эмили зовет его.

— Я здесь, на веранде, — ответил он, зажигая последнюю свечу. Небо вдруг так потемнело от надвигавшейся грозы, что свечи стали не просто романтической деталью, а необходимостью.