Выбор в любви

Ему приходилось встречать много женщин, и сейчас у него не было сомнения в том, что внешняя агрессивность и резкость Энн не что иное, как средство защиты, скрывающие ранимость и неискушенность…

Когда он вернулся к столу с двумя тарелками, на которых лежали куски аппетитного пирога, Энн стояла у окна.

— Я просто смотрела на ночной городок, — быстро произнесла Энн, как будто оправдываясь. — Он ведь невелик, верно? Мне кажется, здесь все друг друга знают.

— А это так уж важно? — Вопрос был задан внешне спокойно и как бы ненамеренно, однако, если бы Энн, снова садясь за стол, бросила взгляд на собеседника, ее поразило бы горевшее в его глазах неподдельное любопытство.

— Нет. Просто к слову пришлось… А ваша жена была из этих мест? — Последняя фраза слетела с ее губ помимо воли, и теперь Энн проклинала себя за допущенную бестактность. — О, простите, я не должна была…

Он с видимым безразличием оборвал ее жалкие оправдания:

— А почему нет? Раз уж вы спросили… Элис приехала сюда из Лондона. Мы познакомились в ветеринарном колледже. — А вы? — последовал встречный вопрос. — Сколько разбитых сердец вы оставили в Манчестере?

— Я? — Энн покраснела до корней волос. — Нисколько.

— Ясно. — В его голосе прозвучали странные нотки, заставившие девушку бросить еще один испытующий взгляд на его красивое загорелое лицо, но в сгустившихся сумерках она мало что разглядела.

Ей не следует оставаться здесь. Эта мысль снова и снова сверлила мозг, и с каждым разом все сильнее. Но Энн не могла просто так выкинуть из головы мужчину, синонимом которому служили слова «загадка», «тайна»…

4

Ночь Энн проспала спокойно, лишь однажды ее разбудил телефонный звонок, сопровождаемый голосами внизу и звуком захлопываемой двери. После чего опять наступила мертвая тишина. Часы на тумбочке рядом с кроватью показывали два часа. Должно быть, какой-то срочный вызов, подумала Энн, снова проваливаясь в глубокий сон.

Когда она опять открыла глаза, комната была наполнена солнечным светом, и, хотя часы показывали всего шесть, Энн и помыслить не могла о том, чтобы снова зарыться в подушку. Девушка чувствовала необыкновенную бодрость в теле, ясность в мыслях и желание действовать.

Она накинула халат и проследовала в ванную. Открытые настежь двери комнат Ника и Морин свидетельствовали о том, что Энн одна в доме. Да, невелико удовольствие вставать в два часа ночи и отправляться куда-то по вызову, подумала она сочувственно… К тому же Ник слишком много работает, это видно по мешкам под глазами и морщинкам вокруг рта…

Энн резко оборвала свои мысли. Лично мне нет никакого дела, сколько он работает и как выглядит, мрачно внушала она себе. Никакого! Он предложил поселиться у них, потому что в доме была свободная комната, а случайная знакомая отчаянно нуждалась в пристанище. У Ника — своя собственная жизнь, которой он, по-видимому, доволен. Что касается ее, Энн, то она бесплотной тенью скользнет по его жизни и растает без следа…

Она спустилась в кухню, сварила себе кофе и вместе с чашкой, от которой шел ароматный дымок, прошла в гостиную, забралась с ногами в просторное и удобное кресло рядом с открытым окном. Потягивая горячий напиток, девушка наблюдала за просыпавшимся внизу городком. Молочник на велофургоне развозил по домам молоко, на улицах появились первые жители.

Где-то там и ее мать — дышит, говорит, смеется — одним словом, живет, даже не подозревая о том, что совсем рядом с ней — ее плоть и кровь. Какова будет реакция этой женщины, когда она внезапно увидит перед собой взрослую дочь? Гнев? Раздражение? Смущение? Стыд? Энн почувствовала, как в ее сердце вонзается острый нож и, закрыв глаза от накатившей боли, сделала большой глоток из чашки.

Но тут ее размышления прервал звук отпираемой входной двери. Энн стремительно вскочила, а в гостиную уже медленно входил усталый Ник.

— Доброе утро, — с трудом выдохнула девушка. — Тяжелая ночь выдалась?

Он отрешенно кивнул.

— Не столько тяжелая, сколько разочаровывающая, — ответил Ник. Он потер нос, совсем как маленький мальчик, стремящийся скрыть смущение, и этот бесхитростный жест заставил сердце Энн растаять. — Головой я понимаю, что не смогу победить все болезни разом, — медленно произнес он, проходя мимо нее к открытому окну, — но это осознание не всегда помогает.

— Да, не всегда, — осторожно поддержала разговор Энн. — Могу я… Может быть, чашечку кофе?

— Кофе? — Он резко повернулся, показавшись Энн еще более загорелым на фоне освещенного окна. Грязное пятно на плече свидетельствовало о том, что утро Ник провел на одной из окрестных ферм.

— А может, поедите что-нибудь? — После мучительного для нее ужина с Ником Хартли Энн твердо решила, что, чем меньше общего у них будет, тем лучше, однако неосторожные слова сами слетели с губ. — Только после того, как примете душ, — добавила она с улыбкой, намекая на слишком уж отчетливые сельские «ароматы», наполнившие комнату.

— Это было бы прекрасно. — Ник постарался скрыть удивление, которое вызвала у него предупредительность гостьи, но это ему не удалось, и Энн почувствовала, как краснеет, будто предложила ему что-то неприличное, а не простой завтрак! — Но с одним условием: вы составите мне компанию.

Энн молча ретировалась в кухню. Что за черт меня за язык дернул, спрашивала она себя, нарезая бекон и грибы и доставая из холодильника корзинку с яйцами. И интересно, как он воспринял ее улыбку — как намек или просто как дружеский знак? Боже, взмолилась она, представив себе первую возможность…

— Поверьте, вы не сделали ничего дурного.

— Что? — Энн резко обернулась, снова заливаясь краской, словно он смог прочитать ее мысли.

— Я имею в виду, что вы не поступаете дурно или неприлично, рассматривая этот дом как свой, пока гостите у нас. А кроме того, предлагая накормить завтраком умирающего от голода и усталости мужчину, — тихо докончил он.

Ник решил, что я раздражена тем, что выказала сочувствие, подумала Энн. Господи, если бы он только догадался, что я увлечена им, я бы умерла на месте! Увлечена? Неожиданное осознание этого прозвучало в мозгу девушки, как тревожный набат.

— Пойду приму душ. От меня, наверное, и впрямь несет, как от… — Ник не договорил, и в следующий момент Энн осталась одна.

Итак, он меня привлекает, призналась Энн себе. Ну и что с того? Вероятно, большинство женщин сказали бы то же самое. Это решительно ничего не значит. В нем предостаточно сексуального магнетизма, и если ее гормоны ответили на этот призыв древний, как сама жизнь, то это всего лишь чувства, которые можно и должно держать под контролем. Только и всего!..

— Пахнет соблазнительно!

Когда из коридора прозвучал его голос, омлет с беконом и грибами аппетитно скворчала на сковородке, кофе был сварен, а ледяной апельсиновый сок разлит по бокалам.

Энн обернулась с вежливой улыбкой на лице, но, едва взглянув на Ника, почувствовала, как у нее перехватило дыхание. В голубых джинсах и такой же джинсовой рубашке его тело казалось еще более мускулистым, а расстегнутый ворот открывал темную поросль на груди. Черные волосы были влажными после душа, синева на щеках свидетельствовала о том, что у Ника просто не было времени побриться. А усталый вид делал его даже еще более привлекательным.

Ник Хартли относился к тому типу мужчин, которые сохранят обаяние и в семьдесят лет. Почему-то эта мысль вызвала у Энн глухое раздражение, которое лишь усилилось, когда она сообразила, что стоит перед ним все в одном халатике, о котором совсем забыла. Щеки ее снова запылали, и, чтобы скрыть смущение, Энн склонилась над плитой.

— Давайте я помогу…

— Нет! — Она выкрикнула это столь решительно, что поспешила обратить свой всплеск эмоций в шутку: — В этой кухоньке двоим не поместиться. Сядьте, еда будет готова через пару минут.

Он не предпринял ни малейшей попытки последовать ее совету, продолжая сверлить Энн взглядом серо-стальных глаз, пока она раскладывала по тарелкам омлет. Прошла минута-другая, прежде чем он наконец осведомился: