Возвращение весны

И он развлекал. Если уж Лука за что-нибудь брался, то делал это хорошо, и, несмотря на пропасть между ними, ничуть не уменьшившуюся за время ее пребывания в Италии, с каждым новым изысканным блюдом Эми все больше и больше наслаждалась вечером. Она вновь, как это бывало всегда, попала под обаяние Луки.

Они уже поужинали, только что зазвучала музыка, и Лука придвинулся поближе, чтобы вполне естественным жестом обнять ее за плечи, когда женщина, появившаяся у входа на террасу, привлекла внимание Эми.

Приглядевшись, она узнала Анджелу — элегантную и поразительно красивую в облегающем темно-красном шелковом платье, с распущенными шелковистыми волосами и усыпанными драгоценностями руками и шеей. Глаза ее явно искали кого-то в полутьме, но, остановившись на знакомой огненной шевелюре, замерли и сузились.

— Там Анджела… — Эми не могла поверить своим глазам.

— Что?

Услышав еле слышный шепот, Лука повернул голову в направлении ее взгляда и тихо выругался; Эми почувствовала, как напряглось его тело. Анджела уже решительно приближалась к ним. Несколько мужских голов повернулись ей вслед.

— Лука! — Анджела превосходно играла роль обожающей младшей сестры: к тому моменту, когда она подошла к столу, глаза ее были ясны, а губы улыбались. — Эми! Как приятно, что мы все встретились здесь. Бернардо расплачивается внизу за такси… А, вот и он. Помаши ему, Лука, чтобы он увидел нас.

Ловко, подумала Эми, когда Анджела уселась по другую сторону от Луки. Не ждать, пока тебя пригласят, а вести себя так, словно уверен, что приглашение последует незамедлительно.

Остаток вечера мог бы послужить уроком на тему, как нести чушь, притворяясь при этом веселым и оживленным. Поскольку Эми решила не показывать, что ужин безнадежно испорчен.

С губ же Анджелы не сходила многозначительная полуулыбка, словно она знала что-то известное только ей одной. И лишь когда Лука намекнул, что им пора уходить, и Эми, извинившись, направилась в дамскую комнату, причина издевательских, с налетом снисходительности, взглядов Анджелы стала ей понятна. До боли понятна.

Она подкрашивала губы, стоя перед богато украшенным зеркалом, когда дверь в комнату открылась.

— Быть красивой еще недостаточно, вам это известно? — Анджела презрительно ткнула наманикюренным пальцем в тюбик губной помады, чуть не выбив его из рук Эми. — Огню нужен ответный огонь.

— Уверена, что вы компетентны в этом вопросе, но, честно говоря, меня это мало интересует. — Эми холодно взглянула на золовку. — А теперь, если вы меня извините…

— Извиню ли я вас? — Из горла Анджелы вырвалось что-то среднее между кудахтаньем и рычанием. — Леди всегда остается леди? О, как я вас презираю! Вы смогли обмануть мою мать и всех остальных, но только не меня. Так и знайте! В ваших венах течет вода, вода со льдом! Ни капли тепла, страсти! Как только вам взбрело в голову, что вы сможете удержать такого мужчину, как Лука, настоящего мужчину? Вам надо было держаться своей породы.

— Вы больны, Анджела. — В голосе Эми звучала брезгливость, написанная и на ее лице. — Больны и вне себя от злобы. Будьте добры, оставьте меня в покое.

— Вы осмелились сказать это только потому, что вам нестерпимо выслушивать правду! — Губы Анджелы растянулись в хищной улыбке, шея вытянулась, словно у готовой ужалить змеи, пальцы скрючились. — Вы думаете, что умны, что на вершине успеха? Леди, у которой есть все?

Все? Боже милостивый, о чем она говорит? — беспомощно подумала Эми. Это у Анджелы все есть — муж, дом, любящие братья. Охваченная ужасом и отвращением, она молча смотрела на итальянку.

— Но вы ничего не понимаете! — На оскаленном рте появились капельки слюны. — Вы думаете, что он вернул вас, потому что любит, да? Потому что думает о вас, не может жить без вас? Как вы слепы!

— Мне надо…

— Все это только потому, что Франческа помолвлена, собирается замуж и ее постель теперь недоступна для него.

Эми была не в состоянии ничего сказать. Она хотела выплеснуть прямо в это злобное, жестокое лицо тысячи слов, но не могла найти ни одного в образовавшемся в голове вакууме. Не было никакого сомнения в том, что Анджела говорит правду. Проверить это было бы совсем не трудно.

— Так что видите — вы просто оказываете ему услугу… на некоторое время. — Черные глаза загорелись торжеством.

— Вы закончили? — Эми вдруг почувствовала какое-то неестественное спокойствие, позволившее ей распрямиться и гордо поднять голову, глядя в источающее ненависть лицо противницы.

— Да, я закончила. — Было очевидно, что Анджела не испытывает никаких угрызений совести, никаких сожалений, что страдания Эми доставляют ей злорадное удовлетворение. — Я сделала то, что хотела.

— Вы ведь пришли сюда специально, чтобы рассказать мне об этом, не так ли? — медленно начала Эми. — Что же вы за существо, Анджела? Вы не женщина, это понятно. Вы позор для своего мужа! Мне жаль Бернардо. Жаль от всего сердца. — И, видя, что Анджела готова ударить ее, Эми шагнула вперед и приблизила к ней свое лицо. — Этого я вам не позволю, — спокойно сказала она.

Анджела застыла с поднятой рукой, щеки ее покрылись безобразными пятнами, и, несмотря на свое храброе заявление, Эми почувствовала, как по спине ее пробежал холодок. С сестрой Луки происходило что-то странное, что-то очень странное.

Не отрывая глаз от побледневшего лица Эми, Анджела медленно опустила руку.

— Вы еще пожалеете о том, что сказали это, — медленно произнесла она бесцветным голосом, разительно контрастирующим с искаженным яростью лицом. — Говорю вам, вы пожалеете об этом!

— Не угрожайте мне, Анджела, — с расстановкой произнесла Эми, молясь про себя, чтобы ноги не отказали ей окончательно и чтобы бьющая ее внутренняя дрожь осталась незамеченной. — Я никогда не стремилась стать вашим врагом, и вы отлично знаете это. Выбор был за вами. А вы невзлюбили меня, как только я появилась на вилле Джерми, признайтесь в этом.

— Да, я не люблю вас. — Отвернувшись, Анджела направилась к двери, но, дойдя до нее, снова обернулась. — Я вас ненавижу. И всегда ненавидела. С самой первой нашей встречи я поняла, что вы хотите занять мое место, выставить меня из дома…

— Это не так, — быстро возразила Эми.

— Нет, так! Вы настроили против меня мою мать… Заморочили ей голову. Только и слышно было: Эми то, Эми это… — Анджела замолчала, но тут же ее лицо вновь пришло в движение, и Эми приготовилась к очередному выпаду, однако это мало ей помогло. — Даже когда вы позволили умереть своему ребенку, это не убавило вашей… популярности, — зло продолжила она. — И после этого весь мир продолжал вращаться вокруг вас. Да, я ненавижу вас и всегда буду ненавидеть.

— Я не позволяла ему умереть! — Удар был столь сильным, что Эми на мгновение прикрыла глаза, а когда снова открыла, то итальянка уже выходила из двери.

Как ни пыталась она уверить себя в том, что Анджела злая, испорченная и жестокая и что ее обвинение не имеет под собой никаких оснований, знакомые паника и ужас вновь овладели Эми, и только через несколько ужасных минут неимоверным усилием воли ей удалось справиться с собой.

Выйдя на террасу, она увидела устремленные на нее глаза Луки и сразу заметила, что Анджела и Бернардо ушли.

— Тебе плохо? — Он встретил ее на полпути и, взяв под локоть, проводил до столика. — Ты очень бледна, — озабоченно добавил Лука. — Что-то не так?

— Нет, все в порядке. — Эми не хотела рассказывать ему о разговоре с Анджелой здесь, среди веселящихся людей. Кроме того, горестно подумала она, какой в этом толк? Скоро она все равно улетит в Англию, но он-то остается здесь, а сестра — часть его жизни. — Анджела и Бернадо ушли? — осторожно спросила Эми.

— Бернардо завтра рано утром уезжает в Геную. — Он взглянул на нее с тревогой. — Я думал, Анджела сказала тебе об этом.

— Нет, по-моему, не говорила. — По его глазам она поняла, что Лука намеревается задавать вопросы и дальше, поэтому быстро добавила: — Может быть, пойдем? Я очень устала.