Возвращение весны

Обняв его за плечи и сердито взглянув на Анджелу, Эми сказала:

— Он вовсе не говорил, что Анджела для него ничего не значит…

— Довольно! Мы обсудим это, когда все успокоятся, — решительно прервал ее Лука. — А что касается вас двоих… — он посмотрел на своих родственников, — ваши голоса были слышны с улицы. Вы позорите нашу семью, ругаясь, словно уличные мальчишки! Если бы со мной кто-нибудь был…

— Но ведь не было! — Намек на возможное поругание чести семьи Джерми вывел Эми из себя, и если бы не прижавшийся к ней Пьетро, она бы высказала ему все, что думает об их прекрасном, несравненном семействе! Неужели только это имеет для Луки значение, а все остальное безразлично?

— Нет, не было. — Он одарил ее уничтожающим взглядом, но Эми была слишком возмущена и озабочена судьбой Пьетро, чтобы обращать на это внимание. — А теперь мы пройдем в гостиную и обсудим все как нормальные люди, — ледяным тоном приказал Лука.

— О, Лука… — В глазах Анджелы сверкнули слезы, и, промокнув их платком, она взяла брата под руку. — Я не могу понять, почему он меня так ненавидит…

— Ты достаточно взрослая, чтобы самой разобраться в этом… — Голос Луки звучал сухо, но он не убрал руки Анджелы, и, обернувшись на ходу, та улыбнулась торжествующей улыбкой.

Эта женщина — воплощение зла! У Эми даже мурашки по спине пробежали. На мгновение ободряюще прижав к себе Пьетро, она повела его в гостиную, страшась предстоящего столкновения.

К счастью, Джаспера в комнате не было. Попугай, несомненно, ввязался бы в перепалку, и кто знает, чем бы все закончилось? Паула и Карла унесли клетку на кухню для ежедневной уборки как раз перед приходом Анджелы. Эта процедура доставляла Джасперу большое удовольствие, так как горничные, опасаясь его когтей и клюва, откупались от него любимыми лакомствами.

Эми ожидала немедленного и безжалостного допроса, но, дернув за шнурок, чтобы вызвать горничную, Лука только обернулся к Пьетро, устроившемуся на софе под защитой Эми, и сухо произнес:

— Теперь ты успокоился?

― Да.

Пьетро явно чувствовал себя обиженным, но, с другой стороны, будучи стопроцентным Джерми, понимал, что потеря самообладания достойна порицания.

— Тогда, я думаю, было бы неплохо, если бы ты извинился передо мной за подобное поведение, а потом принял ванну и выпил свой чай в постели. Еще недавно ты был совсем болен.

— И это все, что ты собираешься ему сказать?..

Прервав Анджелу суровым взглядом, Лука вновь повернулся к Пьетро.

— Ну? — спокойно потребовал он.

— Извини меня, Лука, за то, что я кричал, — проговорил Пьетро, подчеркивая, что больше извиняться ему не за что. — Это никогда не повторится, обещаю тебе.

— Отлично, — одобрительно кивнул Лука и обратился к вошедшей в комнату Пауле: — Не принесете ли вы через полчаса чай в комнату Пьетро? И предупредите Рикарду, что мы с синьорой сегодня ужинаем не дома.

— Да, синьор. — Взглянув на их мрачные лица, Паула поспешила уйти.

— Лука! — быстро сказал Пьетро, в то время как Эми безуспешно пыталась определить свое отношение к последним словам Луки. — Можно, я попрощаюсь с Джаспером? — умоляюще проговорил он. — Пожалуйста!

— Что за ужасное создание! Я не удивлюсь, если выяснится, что Пьетро подхватил болезнь от попугая, — сказала Анджела, театрально вздрагивая. — На этих птицах масса микробов!

— Джаспера, вероятно, можно обвинить во множестве грехов, но передача скарлатины в их число не входит, — остановил Лука собравшегося было протестовать Пьетро, а затем добавил: — Можешь провести с Джаспером пять минут. А потом в постель! Хорошо? Тебе нельзя переутомляться.

Бросив на Анджелу красноречивый взгляд, Пьетро без дальнейших пререканий покинул комнату. Если Лука и заметил это, то не подал виду.

— Послушай, Лука, ты слишком снисходителен к ребенку. Он становится просто несносным, — мстительно заявила Анджела. — Мне стыдно за него.

— Хватит, Анджела. — Если раньше тон Луки был просто холодным, то теперь в нем слышалось презрение. — Я веду себя с Пьетро так, как считаю нужным, и должен заметить, что, если бы ты по-прежнему жила в моем доме, я не потерпел бы подобного поведения.

— Но что мне было делать, если он начал кричать? — обиженно бросила Анджела.

— Пьетро всего десять лет, и недавно он перенес тяжелейшую душевную травму. Сказать, что в твоем отношении к нему не хватает чуткости, — значит не сказать ничего.

— Пойду прослежу, чтобы Пьетро лег. — Эми стремглав бросилась из комнаты, но если Лука хотя бы кивнул, то сидевшая с багровым лицом Анджела вряд ли даже заметила ее уход…

Немного позднее, когда Пьетро уже спал, а она расставляла по местам игрушки, что-то заставило ее беспокойно обернуться. В дверях стоял Лука и наблюдал за ней.

— Я смотрю, Пьетро вовсю пользуется твоей добротой, — сказал он с кривой усмешкой. — Он вполне способен ухаживать за собой сам. Ты ему не прислуга.

— Он убрал бы, но я сказала, что сделаю это сама, так как он очень устал. Мне нравится… мне нравится заниматься им, — смущенно добавила она.

— И все же ты намереваешься вскоре покинуть его. Знаешь, ведь ему без тебя будет одиноко, — тихо сказал Лука, войдя в комнату и став на колени рядом с Эми, собиравшей бруски конструктора в большой пластиковый ящик. — Пока ты не приехала, ничто его не радовало.

— Это нечестно, Лука. — Нечестным было также и то, что его брюки плотно обтягивали бедра, подчеркивая их мускулистость.

— Хочешь, чтобы я был честен, малыш? — хрипло пробормотал он. — Ты слишком многого от меня просишь. Я сделан не из камня.

— Последние несколько дней именно так и казалось, — необдуманно выпалила Эми, борясь с ощущениями, вызванными его близостью, и сейчас же пожалела о своих словах.

— А… Тебе досадно, что я не выпрашивал твоего внимания? — вкрадчиво пробормотал Лука. — Но это не в моем стиле, ты же знаешь. Я беру только то, что мне дают добровольно.

— Мне вовсе не досадно, я не хочу… Мне не нужно… — Она запнулась, остановленная его завораживающим поцелуем.

Он всегда мог заставить ее растаять с помощью одного лишь поцелуя. С того самого первого вечера, когда Лука устроил так, чтобы они остались одни на веранде дома его друзей, Эми знала, что никогда не встретит другого мужчину, умеющего так целоваться.

— А чего ты хочешь, Эми? Что тебе нужно? — невнятно спросил он, поднимая голову, чтобы посмотреть в ее раскрасневшееся лицо. — Чтобы я любил тебя до самой смерти? Чтобы ты лежала обнаженная в моих объятиях, а я ласкал и целовал тебя повсюду? Ты именно этого ведь хочешь! Знаешь ли ты, что значишь для меня? Знаешь? Со своей белоснежной кожей и огненными волосами? Я хочу тебя, малыш, не сомневайся в этом! Я всегда хотел тебя.

— Но одного желания недостаточно, — прошептала она с болью в сердце. — Нужно нечто большее.

Взаимные обязательства, например, как бы трудно это ни было. Доверие, несмотря на все соблазны. Верность…

Посмотрев на нее еще несколько секунд, Лука медленно встал и, подняв ее за собой, прижал к груди.

— Я заказал столик на «Терраза Параджи», — с затуманенными глазами тихо проговорил он. — Будь готова к восьми часам.

— Я не думаю…

— А я не спрашиваю, о чем ты думаешь, — мягко возразил Лука. — Я прошу провести со мной вечер. — Ты ведь скоро уезжаешь, так что пусть у нас в памяти останется хотя бы этот день. В конце концов нас связывает слишком многое, чтобы вот так просто все закончить.

Оба знали, что он говорит о Доменико, и хотя Эми понимала, что это тонкий шантаж, лишний раз обнаруживающий его жесткую натуру, все равно согласно кивнула. Этот вечер был нужен ей не меньше, чем ему. Разными были только причины, по которым они желали одного и того же, с грустью подумала Эми. Она любила его, а он был движим лишь непреодолимым физическим влечением.

— Не думаю, что это хорошая идея, но если ты настаиваешь… — Она задумчиво взглянула на него.

— Разумеется, настаиваю, малыш.

Лука уже улыбался, но Эми не доверяла его хорошему расположению. В прошлом она видела подобную улыбку, адресованную людям, которых через мгновение он изничтожал. Его нужно бояться, с дрожью подумала Эми. И она поняла это, только уйдя от него.