Мечта о счастье

Вебер вернулся почти сразу, неся поднос с кофейником, источавшим ароматный запах кофе, двумя японскими чашками, а также огромным фруктовым пирогом, сливками и сахаром.

— Как ты пьешь кофе? — Вебер наклонился, устанавливая поднос на кофейный столик, и девушка вся напряглась от такой близости.

— Со сливками и сахаром. — Она засмеялась, увидев, как удивленно поднялись черные брови. — Я знаю, не очень полезно, но мне так нравится. Вообще, я считаю, что если нельзя, но очень хочется, то можно.

— Я думаю точно так же. — Тон Патрика был ровный, без малейших модуляций. Тем не менее лицо Перл снова запылало.

Да что же он со мной делает, раздраженно спросила она себя. Мисс Тернер могла свободно общаться с кем угодно — посмеяться, даже пофлиртовать, — но этот тип заставлял ее нервы звенеть от напряжения.

Получив чашку кофе и непомерно большой кусок пирога, Перл прокашлялась:

— Я бы хотела уточнить некоторые моменты. — Она указала рукой на разложенные бумаги. — Например, должны ли мы…

— Выпей сначала кофе. — Его голос был очень низким, гораздо ниже среднего мужского уровня, и немного хриплым… Перл постаралась собраться с мыслями. — А потом мы рассмотрим дела по всем пунктам, чтобы ты точно знала, что мне нужно. В дальнейшем тебе придется все решать самой, кроме каких-нибудь новых вопросов.

Девушка молча кивнула и отпила большой глоток, надеясь, что хоть кофе успокоит расшалившиеся нервы.

— Фелиция собирается заехать на ближайший уик-энд, — нарушил Патрик затянувшуюся тишину. — Я хочу, чтобы вы познакомились, и ты рассказала бы ей детали.

— Конечно, — сразу же кивнула Перл. — Значит, она живет не здесь?

— Нет. У нее своя квартира в Гринич-Вилладж. Она слишком дорожит своей независимостью. Или, скорее, дорожила.

— А… — Собеседница не знала, как на это реагировать. — А родители?

— Они умерли несколько лет назад. — Это было сказано без эмоций, довольно холодным тоном. Перл подняла глаза и встретилась с другими, карими. — Наши родители были… социальными животными, — мрачно пояснил Вебер. — Нас с сестрой отослали в пансион, едва мы начали ходить, так что семьи у нас, по сути, не было. Следовательно, не было и чувства утраты, и я не хочу лицемерить или притворяться в этом вопросе.

— Я не осуждаю.

— Сомневаюсь, — заметил Патрик. — У тебя слишком открытое лицо, дорогая. — Девушке захотелось спрятаться от гипнотизирующего взгляда. — Слишком открытое и невинное. Совершенно необычная комбинация в это суматошное время. Ты живешь одна?

Внезапная смена беседы сбила с толку. Какое-то мгновение она молча смотрела на Патрика, затем медленно кивнула.

— Да. — Ей не нравилось, что разговор приобрел личный оттенок. — Лео, правда, до сих пор живет с мамой, но мне после колледжа требуется собственное пространство.

— Делишь квартиру с кем-нибудь? — Напряжение усиливалось, но смуглое лицо не выражало ничего, кроме вежливого интереса.

— Не совсем. Это просто отдельная спальня, но дом хороший, и живем мы весело.

— Мы?

— Да, все живущие в доме. Там семь таких спален и общие гостиная, ванная и кухня.

— Понятно. — Казалось, Патрик хотел прибавить еще что-то, но после паузы просто поудобнее уселся в кресле.

Перл допила кофе, насилу справившись с пирогом. При Патрике она чувствовала себя скованно, хотя сегодня с ним еще можно было общаться. Вообще же он был таким холодным, но все-таки…

— Ну, хорошо, — поднял Патрик пронзительный взгляд. — Давай займемся делами.

Просматривая записи, он шевелил губами, как будто проверял расчеты, но Перл никогда бы не поверила, что можно работать так быстро, если бы Вебер не указал на ошибку. Он в уме считает быстрее, чем я на машинке, подумала девушка. Через десять минут с бумагами было покончено.

— Превосходно, — отметил Патрик, передавая сложенные листы. — Когда вы начнете работать?

— В понедельник? — осторожно спросила девушка.

— Да, пожалуйста. — Мелочи явно раздражали заказчика, но из-за отсутствия экономки приходилось обсуждать детали. — Что-нибудь еще?

— Можно мне сейчас ознакомиться с планировкой дома? В понедельник я захвачу двух помощников и должна сделать для них разъяснения.

— Конечно. — Патрик посмотрел на часы, встал и направился к двери. Перл семенила за ним, точно как в прошлый раз.

Когда они пересекали холл, в ней стала подниматься волна протеста против движущейся впереди прямой и сильной фигуры, против холодной авторитарности этого человека, хотя в этом и отсутствовала всякая логика.

Девушка приостановилась, разглядывая затейливый лепной потолок.

— Этот холл как будто специально предназначен для празднования такого события, как свадьба. — Перл говорила громко, бросив взгляд на повернувшегося к ней Патрика, а потом перевела глаза на потолок. — Ваша сестра должна быть счастлива, — продолжила она, слегка задыхаясь. — У нее будет такая свадьба, о которой мечтает каждая девушка.

Перед тем как ответить, Патрик долго разглядывал собеседницу, и ей пришлось снова посмотреть ему в лицо. Потоки солнечного света, льющиеся из высоких мозаичных окон, окутали его густые черные волосы легкой дымкой сияния. Прикрыв глаза, будто пряча их глубину, Патрик приблизился к девушке на несколько шагов.

— Шелк, кружева и флердоранж? — медленно и цинично произнес он. — Что-то в этом роде?

— По-моему, ничего плохого в этом нет.

— И ты считаешь подобное начало очень важным? — насмешливо спросил Патрик.

— Важным? — Девушка смотрела в глаза, скрывая, как ее волнует такое близкое присутствие мужчины. — Ну, может, не столько важным, сколько приятным. Для тех, кто в состоянии себе это позволить. — Его губы скривились еще более насмешливо. — А что, разве… ты не согласен? — Перл запнулась перед этим «ты».

— Согласен я или нет, не имеет значения, медленно ответил собеседник, путешествуя взглядом по ее негодующему лицу и разозленным бирюзовым глазам. — Голые факты гласят, что моя сестра выходит замуж после недельной помолвки и месячного знакомства только из-за внезапного необъяснимого страха перед вступлением в средний возраст без перспективы иметь детей, — сказал он бесчувственным ровным тоном. — Она не лишена шарма, хорошо выглядит и обладает острым умом, который успешно использует в юридической практике, но каким-то непостижимым образом Фелиция все же ввязалась в эту затею, которая может разрушить всю ее жизнь. Мне очень жаль, но я не испытываю никакого восторга и не собираюсь делать вид, что безумно рад ее браку.

Эти слова ошеломили девушку, а выражение властных черных глаз затормозило все ее мысли. С усилием оторвав взгляд под предлогом дальнейшего осмотра холла, она повернулась и постаралась привести их в порядок.

— Зачем же тратить такие деньги и вообще поднимать весь этот шум?

— Фелиция — моя сестра все-таки… — Едва заметная теплота в голосе говорила о том, что он не так уж безразлично относится к ней, как хочет показать.

— А ты полностью уверен в том, что говоришь? — спросила Перл. — Откуда ты знаешь?

— Сестра, конечно, не осознает этого, но от правды не скроешься.

Повернувшись, девушка увидела, что Патрик спокойно наблюдает за ней, сложив руки на груди и слегка расставив ноги. Вид у него был внушительный.

— Мы ведь с ней тоже близнецы, а ты знаешь, что между близнецами это неизбежно — я понимаю ход мыслей сестры, даже если она и не согласна с этим. В сорок лет Фелиция решила, что следующий этап ее жизни — муж и дети. Отсюда и ее хладнокровное решение. Впрочем, она достаточно взрослый человек… но все же это ошибка, — угрюмо закончил собеседник.

— А может, они любят друг друга!

— Не смеши меня, — саркастически прервал он. — Этот пылкий обожатель на пятнадцать лет младше сестры. Спортивный фанатик, мечтавший под любым предлогом вырваться из-за железного занавеса и вкусить плоды свободного мира. Сплошной гонор и ни грамма мозгов. И ты считаешь, что это любовь?

Перл неопределенно посмотрела на Патрика.