Добрая фея

Нет! Она яростно встряхнула головой. Нет-нет, ничего такого мне не надо! Это всего лишь зов плоти, пусть даже и психологическая симпатия, но это еще ничего не значит. Он очень привлекательный мужчина, с острым умом и чувством юмора, не говоря уже о том, Что богат и влиятелен. Им нельзя не увлечься, это скажет любая женщина, но это не означает, что я влюблена в него. Любовь мне больше не нужна, с меня довольно. Хватит жить на острие ножа и рисковать полной утратой самоконтроля. Я не могу и не способна снова подвергнуться такому испытанию.

Нет, я не люблю Генри Трента, а уж он-то точно не любит меня, да и была ли я ему хотя бы симпатична? Хилари начала в этом сомневаться. Что ж, решила она, это к лучшему: значит, я со спокойной душой могу здесь остаться и продолжать заботиться о Доминико. В начале следующей недели Генри вернется к привычному образу жизни и будет проводить на вилле два дня из семи. С этим я вполне смогу смириться.

К восьми часам Хилари окончательно успокоилась и готова была спуститься на завтрак в столовую в образе идеальной гувернантки — уравновешенной, предупредительной и улыбающейся. Она зашла, как всегда, за Доминико в соседние апартаменты — сегодня мальчуган был вне себя от возбуждения, особенно ввиду предстоящего после обеда праздника, — и вместе с ним спустилась в комнату, где их ожидали коробки и свертки с подарками. Генри вышел из-за стола и ласково обнял сына.

— Это все мне, папа?!

Доминико запрыгал от восторга, вожделенно разглядывая цветастые упаковки, а заметив под столом игрушечный джип, издал восхищенный вопль.

Минут десять ушло на развертывание подарков, сопровождаемое треском бумаги и картона, громкими ахами и охами, после чего Генри мягко сказал:

— Хилари приготовила для тебя нечто особенное. Если хочешь, она принесет свой сюрприз!

— Да, да, хочу! — Мальчик захлопал в ладошки.

Генри умиленно улыбнулся и кивнул Хилари. Она поняла его без лишних слов и вышла из комнаты.

По договоренности с Генри Хилари приготовила в подарок Доминико чудесную корзиночку для котеночка. Кошечку сыну должен был подарить сам отец. Но, к искреннему удивлению Хилари, Николь сказала ей, что корзинку Генри распорядился вручить имениннику вместе с животным. Маленький пушистый комочек уже спал в ней, свернувшись калачиком.

Это было очень мило со стороны Генри: кошечка, несомненно, была гвоздем программы.

Немного поколебавшись, Хилари взяла корзинку и вернулась в столовую. Николь следовала за ней, неся игрушечную мышь и мячик. Доминико встретил их горящим от нетерпения взглядом.

— С днем рождения, малыш! — ласково сказала Хилари, с умилением глядя на сияющее лицо Доминико.

Острая боль вдруг сжала ее сердце: мальчик был маленькой копией отца, у них были одинаковые глаза, носы, мимика, жесты и манера двигаться. Может, из-за поразительного сходства мальчика с Генри я и полюбила Доминико?

Эта мысль смутила Хилари. Любовь! Похоже, это слово засело у нее в голове словно гвоздь с раннего утра. Ведь можно употребить и такие слова, как привязанность, нежность…

Доминико пришел в неописуемый восторг, как и следовало ожидать.

— Я назову ее Королевой, — заявил мальчик, усевшись наконец за стол и поставив корзинку на соседний стул.

От умиления этой картиной у Хилари перехватило горло.

— Очень хорошо, — с самым серьезным видом сказал Генри. — Теперь ты будешь за нее отвечать, договорились?

— Да, папа! Огромное спасибо, Хилари! Не волнуйтесь, я буду о ней заботиться, даю слово, — срывающимся голоском ответил Доминико.

— Скажи спасибо папе, это он все организовал, — напомнила мальчику Хилари и посмотрела на Генри.

Их взгляды скрестились, и Хилари почувствовала, как у нее закружилась голова. Черные блестящие глаза Генри говорили ей, что он ее любит и не намерен отступаться. В них ощущалась такая глубокая и всепоглощающая страсть, что молодую женщину бросило в дрожь. Она смущенно потупилась, покраснев до корней волос.

Ее спасло появление Сильвии. В последнее время она уже не ночевала на вилле, передав почти все хлопоты о воспитаннике новой гувернантке, и сейчас ее голосок, прозвенев как колокольчик в коридоре, вывел Хилари из оцепенения.

Сильвия подарила Доминико игрушку — такую, о которой он давно мечтал, Хилари воспользовалась моментом и вышла из комнаты, решив заняться делами и больше не позволять глупым мыслям лезть в голову.

Взгляд Генри поверг ее в глубокий шок. Выходит, весь этот месяц его равнодушие было чистой воды притворством! Значит, напрасно я расслабилась… Хилари попыталась взять себя в руки. Нельзя поддаваться страху и сентиментальным чувствам, это до добра не доведет. Я пока не готова иметь дело с Генри Трентом, как, впрочем, вообще не готова к отношениям с мужчинами, так что лучше поостеречься.

Один лишь назойливый вопрос упорно сверлил ее мозг: а будет ли она вообще когда-нибудь готова к общению с противоположным Нолом?

В начале двенадцатого прибыли матушка Генри и его отчим. День рождения Доминико праздновался с размахом — ожидался приезд многочисленных родственников, включая Бриджит Буше, и друзей семьи. Торжество обещало быть веселым и многолюдным.

Генри представил новую гувернантку матери — высокой даме с приятным добродушным лицом, являвшей собой резкий контраст с надменной и холодной мадам Буше.

Пока мадам Моник Авенелл приветствовала и поздравляла внука, прошло не менее двадцати минут. Наконец Моник улучила подходящий момент и, взяв Хилари под руку, увлекла в сторонку.

— Я так рада, что наконец-то с вами познакомилась, моя дорогая! Генри рассказывал мне, что Доминико совершенно переменился с вашим появлением здесь, и теперь я в этом убедилась. Вы сотворили чудо, моя милая. Внука не узнать!

— Благодарю вас, мадам Авенелл, — потупившись, пробормотала Хилари.

— Называйте меня просто Моник, пожалуйста! — Женщина радушно улыбнулась. — Ненавижу формальности, от них веет холодом, не так ли?

— Еще раз спасибо!

Хилари окончательно смутилась, чувствуя, как внимательно разглядывает ее мать Генри. Видимо, оставшись довольной осмотром, Моник подвела Хилари к дивану в гостиной и предложила сесть рядом.

— Расскажите мне о себе, деточка, — вкрадчиво предложила она. — Как вы познакомились с моим сыном?

Хилари насторожилась, но послушно села и стала вежливо отвечать на вопросы, лихорадочно прикидывая, за кого ее принимает собеседница. Похоже было, что не за гувернантку, а за любовницу Генри. Неужели он не объяснил матери, как обстоят дела на самом деле?!

Ланч накрыли у бассейна. Доминико заставил всех посмотреть на его достижения в плавании, прежде чем приступить к угощению. Моник и ее супруг — благодушный улыбающийся толстяк светились счастьем за внука, Генри был спокоен и собран, одна Хилари чувствовала себя не в своей тарелке.

После ланча на свежем воздухе мальчика уложили немного вздремнуть. Он не возражал: до приезда остальных гостей оставалось несколько часов, к тому же в корзиночке возле кровати дремала его пушистая Королева.

Оставив Доминико под присмотром Сильвии, Хилари вышла в коридор и стала прохаживаться по нему, размышляя на волновавшую ее тему: за кого ее принимают родственники Генри. Не дал ли он им повод что-то заподозрить? Одно дело — показать теще, что новая гувернантка Доминико пользуется всей полнотой власти в его отсутствие, другое — дать всем понять, что она исполняет и другие функции. Но какие?

Хилари нахмурилась: уж не любовницы ли? Этот Генри дьявольски хитер и коварен, с ним лучше держать ухо востро! Он даже внешне чем-то напоминает Макса!

Хилари тотчас же устыдилась своих мыслей. Нет, между ними мало общего, поправила она себя и поспешила на кухню, чтобы помочь хлопотавшей там Николь.

— Хилари! — окликнул ее Генри из своего кабинета, дверь которого была распахнута.

Она остановилась и обернулась. Генри сидел за массивным письменным столом красного дерева.

— Зайдите на минутку, — попросил он.