Вересковая пустошь

Послышались приближающиеся голоса, и через секунду Мэннеринг снова вошел в комнату в сопровождении двух женщин. Одной из них, разумеется, была Мелани Грант. Другая была старше — высокая, стройная и все еще очень привлекательная. По ее темным волосам скользили багровые отблески заката. Одетая в шикарное платье из кремового кримплена с облегающей юбкой, она была воплощением хорошего вкуса и элегантности; на ее шее мерцал жемчуг, на длинных пальцах сверкали кольца. Она словно попала в «Грей-Уитчиз» из другого времени, и Домине не смогла сдержать удивленного вздоха. К счастью, казалось, никто этого не заметил, и миссис Мэннеринг, дружелюбно улыбаясь, направилась поприветствовать ее.

— Так ты и есть Домине? — промурлыкала она, пристально глядя на девушку. — Да, ты точь-в-точь такая, какой я тебя представляла.

Домине вспыхнула, каким-то образом почувствовав, что это далеко не комплимент.

— А вы совсем не такая, какой я вас себе представляла! — искренне воскликнула она, но мать Мэннеринга лишь благодушно улыбнулась и сказала:

— О, ты слышал это, Джеймс? Прелестное дитя. — Она снова посмотрела на Домине. — Надеюсь, ты хотела сделать мне комплимент, — тихо произнесла она с легким упреком.

Домине покраснела сильнее.

— Конечно, миссис Мэннеринг. Почему-то мне, казалось, что вы должны выглядеть гораздо… гораздо старше!

— Неужели? И кто же внушил тебе подобную мысль? Джеймс?

— Нет, что вы! Мистер Мэннеринг вообще ничего не говорил о том, как вы выглядите, — поспешила возразить Домине, и лишь потом поняла, что проболталась.

— Но зато говорил о многом другом, насколько я понимаю, — заметила миссис Мэннеринг, задумчиво взглянув на сына. — Интересно, что он сказал. Ты расскажешь мне, Домине?

— Мама, оставь ее в покое, — воскликнул Мэннеринг, словно ему наскучила тема разговора. — Ты даже не поинтересовалась, как она доехала, голодна она или нет. Мне кажется, голодна. Мы не останавливались перекусить по дороге.

— Типично для тебя, милый, — спокойно ответила Джеральдина Мэннеринг. — Но так и быть, я не буду больше дразнить тебя, Домине. Ты выглядишь усталой, И я не должна больше тебя мучить. Пойдемте же, ужин готов, осталось лишь накрыть на стол. Мы сможем спокойно поболтать после еды.

Ужин был великолепен. Подали овощной суп — горячий, наваристый, такой, как она любила; ростбиф, йоркширский пирог, а на десерт — торт с малиной и сливками. К своему удивлению, Домине обнаружила, что проголодалась, и поэтому ела с удовольствием, не обращая внимания на словесную перепалку Мэннеринга с матерью. Было очевидно, что их отношения всегда были достаточно бурными, и Домине гадала, происходило ли это потому, что Джеймс был похож на отца, или же потому, что он был похож на мать больше, чем они оба думали.

После обеда, когда все перешли в комнату пить кофе, разговор неизбежно зашел о Домине, и она вдруг почувствовала себя неуютно, осознав, что стала центром внимания трех пар глаз. За обедом Домине пыталась угадать, какое место в домашнем хозяйстве занимает Мелани; также она размышляла и над тем, как легко миссис Мэннеринг освоилась с ролью владелицы дома. Несмотря на то что дедушка Генри умер всего лишь три недели назад, она, видимо, успела полностью принять управление. Служанка, подававшая на стол и принесшая им позднее кофе, относилась к своей хозяйке с почтением, и это удивило Домине, ожидавшую совершенно другой реакции.

Тем временем миссис Мэннеринг внимательно смотрела на девушку, и в глубине ее глаз читалось любопытство.

— Скажи, — задумчиво спросила она, — Генри когда-нибудь говорил о «Грей-Уитчиз»?

Домине кивнула:

— Иногда, но не называл никаких имен.

Миссис Мэннеринг нахмурилась.

— И тебе не было интересно? Все то время, пока ты находилась под его присмотром, он ни разу не привез тебя сюда. Ты не задумывалась почему?

— Наверняка ей было интересно! — сухо заметил Мэннеринг. — Но когда ты узнаешь девочку поближе, то поймешь, что она не тот ребенок, который будет задавать вопросы!

Домине была возмущена покровительственным тоном и пренебрежением, с которым он, как ребенку, не дал ей ничего сказать, но, прежде чем она смогла возразить, ее выручила миссис Мэннеринг:

— Спасибо, Джеймс, но не думаю, что тебе надо отвечать за Домине. Язык у нее есть. Она может сказать все сама.

Мэннеринг поднялся, прошел к столику в углу, на котором стояли напитки, налил себе виски, повернулся и заявил:

— Ты все время задаешь не те вопросы!

Миссис Мэннеринг подняла на него глаза:

— Неужели?

— Да. Разве ты не видишь, что ребенок устал? Отложи до утра свой допрос, если уж тебе так хочется поговорить о Генри. Я же рассказывал, тебе, девочка ничего не знает о его делах. Она была на его попечении, он платил за ее обучение, а в праздники возил с собой в Богнор, но помимо этого — ничего!

Миссис Мэннеринг откинулась в кресле.

— Это Генри купил тебе эту одежду? — спросила она, окинув Домине критическим взглядом.

Девушка вспыхнула.

— Да.

— Что ж, надо что-то делать с твоим гардеробом, пока ты здесь, — вздохнула миссис Мэннеринг. — В конце концов, молодость бывает лишь раз. — Она снова выпрямилась. — Джеймс говорил о своих планах насчет тебя?

— Не сейчас, мама! — резко воскликнул Мэннеринг, и они странно посмотрели друг на друга.

— Как скажешь. — Она грациозно пожала плечами. — Я думаю, сегодня уже поздновато начинать обсуждение твоего будущего. — Женщина повернулась к племяннице. — Мелани, дорогая, у тебя не найдется каких-нибудь брюк, которые девочка сможет надеть утром? Джинсы или что-нибудь в этом духе. Ведь у тебя, насколько я понимаю, брюк нет, правильно? — На этот раз она обращалась к Домине.

Та покачала головой, а Мелани пожала плечами.

— Думаю, я смогу ей что-то подыскать, — неохотно согласилась она. — А что?

Миссис Мэннеринг едва заметно улыбнулась:

— Очевидно, Джеймс обязательно наведается к лошадям, пока он здесь, а поскольку лучший способ увидеть поместье — это объехать его верхом, я думаю, он захочет взять с собой свою подопечную.

Щеки Домине запылали, а Мэннеринг, казалось, слегка разозлился.

— И чего ты пытаешься этим добиться, мама? — раздраженно спросил он, искоса взглянув на Мелани, которая, как показалось Домине, старательно делала вид, что ее не интересует разговор.

— Помилуй, дорогой, абсолютно ничего, — с милой улыбкой возразила миссис Мэннеринг. — Но ты же не можешь пренебрегать своими обязанностями, не так ли?

Домине открыла рот, собираясь вмешаться, но потом снова закрыла его. Она почувствовала, что любой протест с ее стороны будет отвергнут миссис Мэннеринг, которая, видимо, была поглощена какой-то своей сложной игрой.

Может быть, у нее и были мотивы сделать подобное предложение от имени сына, но Домине их не видела, если только все это не имело отношения к Мелани, у которой был расстроенный вид. Не могла же она рассчитывать, то, сведя сына с его подопечной, она заставит Мелани ревновать? Нет, это было смешно; ее, Домине, отнесли в разряд детей. Единственное, что приходило на ум: если Мелани поедет с ними, а скорее всего, так оно и будет, то миссис Мэннеринг рассчитывала разделить сына и племянницу. Все это было слишком сложно, а Домине очень устала, и у нее не было сил разбираться в своих смутных впечатлениях.

Чуть позже она попрощалась с хозяйкой дома, ее сыном и зевающей Мелани и поднялась наверх вслед за служанкой. Дом, несмотря на уродливый внешний вид, был хорошо обставлен, пусть немодно и без фантазии, зато и не по-спартански, к тому же в нем было установлено центральное отопление. Ее спальня на втором этаже оказалась огромной, с высоким потолком и гигантской кроватью с пологом на четырех столбиках, которая, однако, смотрелась весьма к месту рядом с высоким комодом из красного дерева и туалетным столиком с таким количеством зеркал, что Домине могла смотреть на себя под любым возможным углом. Примыкающая к комнате ванная тоже была старомодна, но водопровод был вполне современный, и пусть вода, льющаяся из полированного медного крана, несла с собой немного ржавчины, зато она была горячей.