Упрямая гувернантка

Софи довольно нервно улыбнулась:

— Со мной говорил папа. Он… он рассказал о матери… все. Мне его очень жалко.

— Правда, Софи?

— Да. Знаете, ему пришлось намного тяжелее. То есть… я была еще маленькой, чтобы понять по-настоящему, но ему пришлось вынести все.

— Да.

— Он удивительный, мой отец.

— Я знаю.

— Вы ведь тоже так думаете?

Виктория зарделась:

— Пожалуй.

— Не бойтесь! Я не возражаю. Не сейчас. Видите, он мой отец, я его дочь и могу быть великодушной! — Софи рассмеялась. — Смешно, я всегда думала, что он только терпит меня. Я не понимала, что он меня любит. Знаете, он любит! Он так сказал.

Виктория подперла подбородок рукой:

— Очень рада за тебя.

Софи вздохнула:

— Я желаю вам быть счастливее, и все. Тот мужчина… Этот герр Хэммонд! Он виноват.

— Не совсем. — Виктория хотела быть честной.

— Вы не беспокоитесь по поводу папы? Я поговорю с ним.

— Спасибо, Софи, не нужно.

Софи задумчиво посмотрела на нее:

— Тогда это фройляйн Шпигель? Если так, я знаю, что вы чувствуете. Она мне не нравится. Я хочу, чтобы она ушла!

Виктория покачала головой:

— Фройляйн Шпигель — гостья твоего отца. Можешь ты смириться с ней в таком качестве?

— Наверное. — На мгновение Софи надулась. — Просто она всегда старается забрать папу себе. Она хочет от меня избавиться. Я просто помеха, как для… для моей матери.

— Не глупи, Софи. Она же не навсегда здесь.

— Нет, в самом деле? — Софи воспрянула духом. — Тогда нас опять будет трое. Да, еще, конечно, Мария и Густав.

— В свое время мне придется уйти, — сказала Виктория.

Софи нахмурилась:

— Почему? Мне не нужно ехать в пансион. Вы можете продолжать учить меня, пока я не вырасту.

— Не пойдет, Софи. У меня нет права учить детей старшего возраста.

— Но вы мой друг. Я хочу, чтобы вы остались. — Она втянула голову в плечи. — Пожалуй, я позволю вам выйти замуж за папу, если согласитесь остаться.

Виктория скрыла улыбку, хотя ее сердце разрывалось на части.

— Очень великодушно с твоей стороны, Софи, — вежливо сказала она, — но вряд ли выполнимо. У твоего отца, несомненно, свои планы.

Софи скорчила очередную гримаску:

— До тех пор, пока он не решит жениться на фройляйн Шпигель.

— Софи! — Тон Виктории был несколько резок. — Пойдем, я тебе кое-что покажу. Это подарок, который я купила тебе несколько дней назад в Райхштейне.

Когда Виктория в тот вечер спустилась к ужину, она нашла в кухне Марию за приготовлением подноса для барона. Женщина улыбнулась ей и продолжала свою работу, и девушка уселась у ревущего огня. Странный день, прерванный вторжением Мередита. Появление американца сбило ее с толку, и она сожалела, что он показал себя таким неприятным. Мередит явно не понимал мотивов ее желания остаться в замке, но мог, по крайней мере, достойно принять ее уход. Просто уязвлена его гордость, он боится, что могут сказать светские хроникеры, если случится утечка информации. Виктория не могла вообразить теперь, что привлекло ее в Мередите. Конечно, он был красив и склонен доминировать над каждым, кто не мог оказать сопротивления. Разве что ей хотелось романтической любви и льстило его внимание. Она вздохнула. Мередит ничем не походил на барона фон Райхштейна, и все-таки оба, каждый по-своему, обладали некоторым могуществом. Возможно, если бы она здраво мыслила, то воспользовалась бы предложенной возможностью и вернулась с Мередитом в Лондон. Оставаясь здесь, она только причиняла себе боль и отказывалась ради человека, который нашел ее привлекательной только физически, от возможности выйти замуж и иметь своих детей. Конечно, есть Софи, но сейчас она знает правду о своем происхождении и постепенно начнет справляться со своими проблемами.

Но несмотря на все это, Виктория знала, что останется. Половина лучше, чем ничего, и, по крайней мере, она может видеться и говорить с бароном, и иногда разделять трапезу.

Мария закончила готовить еду и начала разливать суп по тарелкам.

— Не знаете, где фройляйн Шпигель, фройляйн? — спросила она, выведя Викторию из грез.

— Простите? — Виктория улыбнулась. — Кто? Фройляйн Шпигель? Нет, я ее не видела. А что?

Мария пожала плечами:

— Кажется, она исчезла, фройляйн. Во время ленча была дома, но с тех пор я ее не видела, герр барон спрашивал о ней еще два часа назад.

Виктория нахмурилась.

— Правда? — Она покачала головой. — Думаете, она ушла?

— Но куда, фройляйн? Если в Райхштейн, то ей понадобилась бы машина. Но я не слышала, чтобы кто-то отъезжал, а вы?

— Нет. — Виктория наклонила голову. — Может, ушла на прогулку?

Мария пожала плечами:

— Могла. Она и раньше часто выходила пройтись, но никогда не отсутствовала так долго. Считала что слишком холодно.

Виктория неопределенно пожала плечами, ее поразила ужасная мысль. Утром Софи жаловалась на Маргарету. Возможно, она снова вернулась к своим проказам? Могла она замыслить некую проделку в надежде, что фройляйн Шпигель придется покинуть замок? Нелепо, но возможно.

— А в комнате? — спросила Виктория, но Мария отрицательно покачала головой.

— Я зашла туда в первую очередь, фройляйн. Когда герр барон спрашивал о ней. Но фройляйн Шпигель там не было.

— О! — Виктория закивала головой. Это исключало ее предположение, что Софи распотрошила и комнату Маргареты. — Как насчет окрестностей?

Мария пожала плечами и стала разливать суп для мужа и Виктории, показывая, что Виктория должна сесть за стол.

— Время, фройляйн, — спокойно сказала она. — Возможно, фройляйн забыла время. — Очевидно, Марию не особенно беспокоило, где находится Маргарета Шпигель.

Виктория принялась за суп. Маргарета не тот человек, чтобы увлекаться прогулками на свежем воздухе. Так где же она? Что может ее задержать? Она не могла заблудиться. Если только к этому не приложила руку Софи. Могла она под видом экскурсии завести куда-нибудь Маргарету? Например, в северное крыло, ее любимый источник воображения? Маловероятно. Вряд ли Маргарета позволит обмануть себя ребенку, даже Софи. И вдобавок они не любят друг друга…

Но все же эта идея не выходила у Виктории из головы. Софи не занимать умения пугать людей. Виктория вспомнила запертого в комнате волкодава и испытанный ею тогда шок. И девочка не всегда думает о последствиях. Для нее это средство достижения цели, и только, и она хотела избавиться от Маргареты, не так ли?

Виктория вздохнула. Если Софи что-то натворила и ее отец об этом узнает, он придет в ярость, и все хорошее пойдет прахом. Кроме того, ему придется принять сторону Маргареты против дочери, и Маргарете это понравится! Он может даже оставить замок и уехать в город. В конце концов, замок хранит печальные воспоминания.

Это нехорошо! Надо выяснить правду. Если это проделки Софи, лучше раскрыть ее замысел заранее и быть настороже, чтобы защитить Софи от отца, если необходимо.

Под предлогом похода в ванную она покинула кухню и быстро зашагала в главный зал. Однажды Софи сказала ей, что дверь в северное крыло находится в дальнем конце зала, под галереей, и редко используется. Виктория надеялась, что она не заперта.

Так и было, и, поскольку в зале находились только волкодавы, она быстро пересекла его и закрыла за собой дверь. Первое, что отметила Виктория, был холод, ледяной ветер, проникающий даже сквозь теплые брюки и толстый свитер. Конечно, следовало захватить пальто, но это отняло бы драгоценное время, и, кроме того, она не хотела привлекать внимания.

Все четыре башни были практически одинаковы. Привыкнув к темноте, Виктория вполне отчетливо видела зал и башенку. Снаружи падал лунный свет, какое-то освещение добавлял снег. Идти по молчаливым коридорам было жутковато, и девушка слегка поежилась, не только от холода.

Оглядевшись, Виктория решила сначала проверить комнаты башенки. Она хотела крикнуть, но побоялась, что ее кто-то услышит в жилой части замка, поэтому открыла дверь в основании лестницы и начала подниматься.