Горная долина

Он посмотрел на нее и увидел ее встревоженные глаза.

– Итак, сеньорита, – бросил он, – вы все еще напуганы?

– А мне есть чего бояться? – спросила Моргана, делая попытку смело посмотреть ему прямо в лицо.

Он рассматривал горящий кончик своей сигары.

– Полагаю, это во многом зависит от того, чего вы боитесь, – ответил он и сделал резкий жест. – Вам знакомо имя О Халкао. Могу я узнать откуда?

Моргана пожала плечами:

– Просто... пилот самолета сказал мне, что Ла-Нава – это плацдарм партизанского движения в Монтераверде. Он еще сказал, что их командира называют О Халкао.

– Ясно. – Луис нахмурился. – Но вы ведь и раньше знали, что я и есть О Халкао?

– Нет, конечно. – Моргана отчаянно покачала головой.

– Не знали, – задумчиво повторил он, сильно затягиваясь своей сигарой. – Не знали. Что ж, это возможно. Я могу этому поверить.

Моргана опустила голову, устремив взгляд на содержимое своего стакана. Внезапно она вспомнила, где раньше слышала это слово – О Халкао. Рикардо Сальвадор дразнил ее, говоря, что она танцует с одним из приверженцев О Халкао, но тогда, естественно, она не понимала, о чем речь, а потом никогда об этом не задумывалась. Но теперь она осознала, какое мальчишеское безрассудство тогда, шутя, позволил себе Рикардо и еще – какой нарочитой наглостью было их появление на приеме в посольстве.

Подняв на него глаза, она быстро спросила:

– Что... что вы намерены со мной сделать... с нами всеми?

Луис выпустил кольцо ароматного дыма гаванской сигары и приподнял темные брови.

– Это пока еще не решено, – твердо заявил он. – Мы сообщим вам о нашем решении.

Моргана сжала губы, стараясь сдержать рвущееся наружу возмущение, которое чуть не душило ее от его безразличия.

– А почему меня сюда привезли? – задала она новый вопрос.

Он пристально посмотрел на нее.

– Это было мое решение, – сказал он бескомпромиссно и бросил наполовину докуренную сигару в огонь. – Вы, несомненно, устали. Уже очень поздно, а приземление ночью на небольшом горном плато... выматывает. Вам немедленно приготовят апартаменты.

– О.... О, пожалуйста, не беспокойтесь, – поспешно воскликнула Моргана. – Я тогда... я бы лучше вернулась на самолет!

Его глаза, эти странные темно-медовые глаза, потемнели еще больше.

– Почему?

Моргана с трудом перевела дыхание:

– Ну, я... я ничего не понимаю, что происходит, да и не хочу понимать. Просто хочу вернуться на самолет, чтобы со мной обращались как со всеми остальными...

– Но могу вас уверить, здесь вам будет гораздо удобнее, чем спать в самолете, который к тому же, как мне сказали, накренен в одну сторону.

Сердце у Морганы билось нервными толчками.

– Все равно...

– Что вас не устраивает, сеньорита? Вы что, вообразили, что я собираюсь вас соблазнить? Вы думаете, вас для этого сюда привезли? Чтобы удовлетворить чье-то вожделение?

У Морганы вспыхнули щеки.

– Нет...

Лицо Луиса стало презрительным.

– Нет? А почему вы так уверены?

Моргана сжала бокал бренди.

– Пожалуйста, отпустите меня обратно в самолет, сеньор! – вдруг страстно взмолилась она.

Его выражение изменилось.

– Простите, я забываю, сколько вам пришлось пережить сегодня. Тем не менее вам придется остаться здесь.

– Но почему? – В голосе ее слышалась мольба.

– Потому что я так решил, – ответил он безапелляционно и, оставив ее, прошел через комнату, резко распахнул дверь и повелительным тоном позвал: – Мануэль! – Через несколько мгновений появился человек, который привез ее сюда. На лице его читалось почтительное уважение, пока он слушал, что говорил ему Луис на быстром бразильском наречии, потом он вежливо поклонился и ушел.

Луис закрыл дверь, вернулся к огню и, сев в одно из огромных кресел, задумчиво уставился в огонь. Моргана нервно распахнула свое пальто, из-за жара, шедшего от камина, но, как только его взгляд снова остановился на ней, испуганно закуталась опять. В его глазах мелькнул насмешливый блеск.

– Вам холодно, сеньорита? – спросил он с сардонической галантностью. Так как она не ответила, он продолжил: – Вам что, не нравится мое скромное общество?

Моргана из последних сил старалась не показать ему, как сильно она на самом деле напугана. Она вдруг вспомнила, как свободно, даже нахально насмехалась над ним на балу в посольстве, в Рио, и кровь застыла у нее в жилах. Вот когда она горько пожалела, что вообще отстала от Деннисонов и потерялась в самом начале бала. Если бы она тогда осталась с ними, то вообще не столкнулась бы с этим человеком, не встретилась с ним взглядом, не танцевала с Рикардо и, уж разумеется, ее не стали бы выделять для такого специального «приглашения» здесь, в Ла-Нава. Прав был Майкл Лоусон, это опасные люди, а она так легкомысленно шутила с тем, чего не знала и не понимала только потому, что братья возбуждали ее интерес. Но теперь от ее интереса не осталось и следа, только страх, но этому человеку не было дела до ее страхов.

Собрав остатки мужества, Моргана тоненьким, прерывистым голоском сказала:

– А ваш... ваш брат знает, что я здесь?

Луис вытянул к огню длинные ноги.

– Он знает, что вы были в самолете, – уточнил он спокойным голосом.

Моргана выслушала это:

– А он... он здесь, в Ла-Нава?

– Да, сеньорита, он здесь. – Голос Луиса звучал холодно.

Моргана коротко вздохнула. Они ни за что ее не отпустят, что бы ни случилось с остальными. Она знает, кто они такие, и может помешать их двойной игре на политической сцене. У нее есть доказательства, за которые президент Куэрас, без сомнений, дорого бы дал. Моргану охватило чувство полнейшей беспомощности, которое еще больше усиливалось поздним часом и потрясениями этого дня. Ей мучительно хотелось спать, но Моргана боялась заснуть – ведь тогда она будет совершенно беззащитна.

Прежде чем у нее успели созреть новые вопросы, послышался стук в дверь, и вошел Мануэль. Отдав честь, он быстро переговорил с Луисом, и тот удовлетворенно кивнул. Встав, он протянул руку, чтобы помочь подняться Моргане, но она проигнорировала его жест и, пошатываясь от слабости, встала сама.

– Мануэль проводит вас в вашу комнату и обеспечит всем необходимым, – коротко бросил Луис. – Спокойной ночи, сеньорита.

Моргана не ответила. Говорить ей было нечего, тем более она так устала и измучалась, что сомневалась, сможет ли вообще говорить без дрожи в голосе. Поэтому она плотнее запахнулась в пальто и быстро прошла через комнату к Мануэлю. Он отдал честь О Халкао, и они снова вышли в коридор, в прохладный ночной воздух, проникавший из открытой двери.

Мануэль проводил ее до конца коридора, где узкая лестница вела наверх, в помещение под крышей. Он снял с крюка лампу, висевшую у подножия лестницы, и при ее свете Моргана увидела четыре двери, выходящие на площадку. Мануэль прошел вперед, открыл одну из дверей и вошел в комнату, высоко подняв лампу, чтобы пленница могла осмотреть ее. Комната была обставлена по-спартански: только узкая походная кровать, старомодный умывальник и маленький столик под серебряным крестом. На окне не было штор, и без отопления ощущался довольно сильный холод. Мануэль нашел в комнате лампу и зажег ее от той, которую принес с собой, а потом сказал:

– В кувшине есть вода для умывания. Если вам еще что-нибудь понадобится, скажите мне.

Моргана зябко передернула плечами и оглянулась по сторонам.

– Сп-спасибо, – дрожа, пробормотала она. – Больше ничего не нужно.

Мануэль церемонно поклонился и оставил ее, выйдя и закрыв за собой дверь. Услышав, что он спустился по лестнице вниз, Моргана подошла к двери посмотреть, не заперта ли она снаружи. Ключа не было ни с той, ни с другой стороны. Значит, они совершенно уверены, что здесь она была надежно спрятана. Бежать ей было некуда.

Она подошла к кровати и увидела, что белье ей постелили поразительно белое. Моргане страстно хотелось забраться под одеяло и крепко заснуть, обо всем забыв, но она боялась даже на минуту расслабиться и потерять бдительность. Каким-то образом она должна не заснуть, чтобы быть готовой... готовой к любым неожиданностям...