Соперница

Странная, легкая улыбка заиграла у него на губах. Их глаза встретились, и Элис почувствовала, как ускоряется биение ее сердца и перехватывает дыхание.

— Аллан…

— Не говори ничего, — мягко остановил ее муж, направляясь к ней. Он нежно дотронулся до ее лица, погладил шелковые завитки на затылке. — Ни слова, Лис. Ни слова о наших проблемах в ближайшие два дня. Ты сможешь сделать это для меня, для нас? Ни слова о прошлом, ни слова о будущем. Пусть будет только настоящее. И представь, что мы единственные во всей вселенной.

Элис, не мигая, смотрела на него. Руки уперлись в его широкую грудь, и она слышала, как сильно бьется его сердце. Мерцание огоньков на елке, легкое жужжание электрокамина принесли в комнату рождественскую сказку.

Элис поняла, что не следует противиться этому волшебству. Миссис Тейлор сказала, что сама создавала праздник, что сумела всю свою любовь заключить в несколько месяцев супружества. А у нее есть только два дня, и она сделает их великолепными. Возможно, это сумасшествие. Да, это точно сумасшествие, если вспомнить, что он не давал никаких обещаний и ничего между ними не изменилось. Но что бы там ни было, она подарит себе праздник. Каждая минута жизни единственна и неповторима.

Элис глубоко вздохнула и нежно провела пальцем по его губам.

— Поцелуй меня, Аллан. — Это был ответ себе.

«У сердца есть причина не знать причину». Где она это прочитала?

Он поцеловал ее страстно и нежно. Элис обвила его шею слабеющими руками и ответила на его поцелуй так пылко, что Аллан, застонав от удовольствия, крепко прижал ее к себе. Она почувствовала, насколько велико его возбуждение…

Они раздевали друг друга лихорадочно, неистово, торопливо. Ее обнаженная фигурка рядом с загорелым, сильным торсом мужа казалась в полумраке комнаты еще более стройной и хрупкой. Аллан выглядел бессовестно эротичным, он был откровенно возбужден, и, когда он привлек ее к своему обнаженному телу, она пришла в восторг от его мужественности. Аллан хотел ее, и она отвечала ему тем же. Элис страстно желала почувствовать шелковистую упругость внутри себя и знала, что это неизбежно произойдет. Как и всегда раньше.

Аллан тяжело задышал. Его широкая, поросшая черными завитками волос грудь то резко вздымалась на вздохе, то так же стремительно опускалась на выдохе. Он пока еще не потерял над собой контроля. Решительно отодвинув Элис на расстояние руки, он откровенно залюбовался ею. Она с гордо поднятой головой не отводила взгляда от лица мужа, в то время как его голодные глаза медленно начали свой путь от плавных линий ее шеи вниз к полной груди с торчавшими от возбуждения, набухшими сосками, а затем к плоскому животу и изумительно стройным ногам.

— Боже, как ты прекрасна! — прошептал он дрожащим от страсти голосом — И как же я хочу тебя!

Она шагнула навстречу и прижалась к нему с бесстыдством, которого раньше за собой не знала. Загоревшись от прикосновения ее тела, от ее дерзости, Аллан подхватил Элис на руки, перенес к дивану и бережно положил на покрывало. Она вытянулась в струнку, когда муж лег рядом. От него шел жар, возбуждение нарастало. Она ощутила знакомый аромат его кожи.

— Как же ты волнуешь меня! — закрыв глаза, прошептал Аллан, пытаясь выровнять дыхание. — Твои волосы, они великолепны. Они пахнут фиалкой. — Он перебирал пальцами шелк ее волос.

Полуоткрытые губы Элис жаждали поцелуя, и он не заставил их долго ждать. Ее близость гипнотизировала Аллана, он больше не мог ни о чем думать, кроме как об обладании ею. Аллан покрывал тело жены поцелуями, чувствуя, как трепетно и готовно отзывается оно на его призыв.

Ее голова пошла кругом, когда он губами ощутил затвердевший сосок ее груди. Удовольствие было настолько пронзительным, почти невыносимым, что Элис съежилась и застонала. Его руки продолжали ласкать, а губы целовать. Она мотала головой из стороны в сторону в тщетной попытке побороть остроту ощущения. Не в силах больше сдерживаться, она полностью отдалась яростной страсти.

Он осторожно овладел ею, но, почувствовав влажную, нежную плоть, усилил движения, входя в нее все глубже и глубже. И она, поймав его ритм, жадно отвечала ему, пока они оба не слились в сладостном, всепоглощающем облегчении, взорвав мир на тысячи кусочков…

Они неподвижно лежали рядом, приходя в себя после восхитительного полета. Аллан не торопился выпускать жену из крепких объятий, ощущая, как потихоньку утихает жар их разгоряченных тел. Элис прислушивалась к биению его сердца. Оно становилось ровнее и медленнее. Из телевизора лилась торжественная музыка праздничного хорала. Она не заметила, как задремала…

Когда Элис наконец открыла глаза, за окном уже сгустились сумерки. Сколько же она проспала? Она с удивлением обнаружила, что лежит под теплым одеялом одна.

— Ал?

— Я здесь, — немедленно ответил он и тотчас же появился у нее перед глазами.

Короткий банный халат, надетый на нем, едва ли можно было назвать одеждой, но это было гораздо больше, чем на ней самой. Она неожиданно почувствовала безотчетный стыд.

— Не вставай! Я сейчас. — Аллан с улыбкой подождал, пока Элис снова нырнула под одеяло, и вернулся к коробкам. Через минуту он появился с открытой бутылкой вина и двумя бокалами. Поставив все на пол, он шепнул: — Подвинься.

Наполнив бокалы темно-красным вином, от которого распространялся чудный аромат, он сбросил халат и устроился рядом.

— Я предлагаю провести рождественский вечер здесь, — сказал он внезапно осипшим голосом. Легкое прикосновение его обнаженного тела вызвало в ней новую волну желания. — Конечно, с короткими пробежками за едой и вином, которые мы сможем съесть и выпить здесь под одеялом. Что скажешь? — спросил он, крепко обняв ее за плечи.

Элис только согласно кивнула и положила голову ему на грудь.

— Если это не рай, то что тогда? — только и смогла прошептать она.

Позже, когда заниматься любовью у них просто не было сил, Элис решила поджарить стейки, доверив приготовление салата и тостов мужу. В комнате стало уже почти жарко, и они пренебрегли какой-либо одеждой.

— В раю одежды не было, — заявил Аллан, оставаясь в чем мать родила.

Приготовив ужин, они снова забрались под одеяло. С завидным аппетитом проглотив еду, они смотрели телевизор, потихоньку потягивая вино.

Это было самое очаровательное, восхитительное Рождество в ее жизни. Элис чувствовала себя на вершине блаженства.

Какое это счастье проснуться рождественским утром и увидеть его такую родную голову рядом на подушке. Это был лучший из всех его подарков.

Но Аллан приготовил еще уйму подарков, и они рассматривали их вместе за чаем, который он приготовил.

А потом они любили друг друга снова и снова, подкрепляя силы восхитительной индейкой с хрустящей корочкой, вином и фруктами. Аллан был ненасытен в любви, и Элис не хотелось думать, что его голод объясняется только тем, что ему отвели слишком мало времени. Всего пару дней.

Даже погода, казалось, заключила с ними тайный сговор. Снежный буран, который синоптики предсказывали вчера, действительно разыгрался в полную силу рождественским утром, превратив весь мир за окном в одно белое фантастическое облако.

Но всему бывает конец, и Элис прекрасно сознавала это. И он наступил, как всегда внезапно, катапультировав их в реальную жизнь со всеми ее неожиданностями.

Было позднее утро первого дня святок. Элис, лежа в объятиях мужа, в полудреме смотрела по телевизору мультики. Неожиданно Аллан поднял голову.

— Лис, дорогая! Я совсем забыл. Ведь у меня есть для тебя еще один подарок.

— Еще подарок? — с удивлением переспросила она, наблюдая, как Аллан, быстро выскользнув из-под одеяла, поспешил к шкафу, куда вечером повесил свою одежду. Она любовалась его сильным телом, восхищалась особой мужской грацией. — Ал, побойся Бога! Сколько можно, ты и так засыпал меня подарками.

— Но этот особенный. — Он протянул ей конверт.

— Особенный? Ничего не понимаю. Что это? — глядя на конверт, спросила она.