Страница 18 из 32
— Да, но ее отменили, — кивнул Чарлз. — Так постановил директорат нашей компании.
— А вы кем там работаете?
— Президентом…
Констанс как током ударило. Краска бросилась ей в лицо, перед глазами поплыли круги. Заметив ее смущение, Чарлз поспешил все объяснить:
— Простите, но вы не оставили мне выбора, — извиняющимся тоном оправдывался он. — Ваша агрессия прошлой ночью… Обида… Что я должен был делать? Вы мне нравитесь, Констанс, — при этих словах она невольно заёрзала, — и я просто хотел с вами посидеть где-нибудь. Вот и все. Никакого криминала.
— Но так нечестно!
— Не совсем. Я же сказал, что встречу отменили. А вы не спросили, кто и зачем. Тогда бы я не смог вам солгать. Вот если бы я предложил вам поужинать, вы бы что мне ответили?
— Сами знаете!
— Ну вот… Поэтому я решил немного схитрить.
— Знаете, Чарлз, мне совсем не нравится, когда мной манипулируют! — чеканя слова, выпалила Констанс.
— А разве я это делаю?
— Конечно, делаете! И не стройте из себя оскорбленную невинность. Вы прекрасно понимали, какую игру надо вести!
— Могу я хотя бы рассчитывать на прощение? — заискивающе глядя ей в глаза, взмолился Чарлз.
— Можете…
Она пыталась, видит Бог, пыталась на него сердиться, но противиться обаянию Чарлза Стэйна было выше ее сил. Тем более он признался, что обманул ее, а ведь мог бы этого не делать.
— Экономить на правде так же подло, как лгать, — заметила Констанс, пытаясь казаться обиженной.
— Перед вами кающийся грешник, — прошептал Чарлз. — Примите мои искренние извинения. Для пущей убедительности могу встать на колени…
Констанс усмехнулась.
— Тоже мне, кающийся грешник!
— Вы самая обворожительная женщина на свете! — воскликнул он. — Вам, наверное, нравится дразнить меня, да?
— Вовсе нет, — ответила Констанс, чувствуя ловушку.
— Вовсе нет! — захохотал Чарлз, запрокидывая голову. — Ах вы, обманщица! Коварная разбивательница сердец! Знаете, что я сделаю? Я вас изловлю и посажу под стеклянный колпак, чтобы весь мир мог поглазеть на сей феномен.
— Не вижу в этом ничего смешного, — отчеканила пунцовая от смущения Констанс.
— Вы правы, — согласился Чарлз.
Сколько лет прошло с тех пор, как я смеялся вот так, от души? — спросил он себя. Уж и не вспомню. А скольким моим женщинам понравилось бы тащиться по жаре за город и пить пиво в деревенской забегаловке? Да ни одной! Им бы только на других посмотреть да себя показать.
Всю жизнь Чарлз намеренно окружал себя легкомысленными куколками, которые без лишних слов дарили ему свою доступную любовь — любовь на одну ночь. Чарлзу нравилась такая жизнь — беззаботная, красивая, нескучная, по крайней мере, он в этом все время себя убеждал. И ничего как будто не изменилось. Ничего ли?
Он вдруг почувствовал на себе пристальный взгляд Констанс. Размышления горестной тенью легли на его лицо. Чарлз нетерпеливо взглянул на часы и холодно произнес:
— Уже почти два, вам, наверное, давно пора быть дома. Я попрошу счет.
Ему со мной надоело, подумала Констанс, почувствовав неуловимую перемену в настроении Чарлза. Неужели он думал, что я буду вешаться ему на шею? — недоумевала она, поднимаясь из-за стола. У него, без сомнения, есть куча любовниц, которые готовы ради него на все, но со мной эти штучки не пройдут.
Обратная дорога была не такой приятной, как поездка за город, хотя внешне ничего как будто не изменилось. Теплый день обещал приятный вечер, Чарлз все так же непринужденно болтал о разных пустяках, но его мысли явно витали где-то очень далеко.
— Спасибо за обед. И не отменяйте больше деловых встреч, — сказала Констанс, когда они подъехали к дому ее брата. — Надеюсь увидеть вас уже в Стэйн-холле, — недвусмысленно попрощалась она.
— Надеюсь, увидите. — Он протянул руку и, приподняв подбородок Констанс, быстро поцеловал в губы. Затем смерил Констанс оценивающим взглядом и уверенно произнес: — Вот теперь точно увидите.
Она медлила, глядя, как Чарлз смотрит на нее: прищурившись, без тени улыбки на загорелом лице.
— Тогда до свидания. — Тихий ответ ее был еле слышным дуновением ветерка, совсем не таким, как ей хотелось бы ответить.
— До скорого свидания, Констанс.
Она, коротко кивнув на прощание, покинула машину.
Руки дрожали так, что, казалось, ей никогда не удастся вставить ключ в замочную скважину. Наконец дверь подалась, и они с Банга буквально ввалились в прихожую.
Закрывая дверь, Констанс заметила, что Чарлз стоит у машины, и махнула ему рукой.
— О, Банга! — Прежде чем веселая орава кричащих в гостиной детей заметила ее и собаку, Констанс взглянула в умные глаза пса и удрученно вздохнула. — Похоже, это конец… Теперь он точно вернется к своей Шарлотте. — Лицо ее омрачилось грустью. — Какая прекрасная пара! Леди Шарлотта Берклифф и мистер Чарлз Стэйн. Даже звучит красиво.
9
Через три дня Констанс собралась в Суррей. Выглядела она хорошо, а на душе кошки скребли. Чарлз в течение этих трех дней не давал о себе знать, но однажды утром Саймон, просматривая за завтраком свежие газеты, многозначительно присвистнул и произнес:
— Что бы это значило? — Он выразительно взглянул сначала на жену, а потом на Констанс, которая даже перестала есть. — Похоже, он перебирается к нам, так что ли?
— Да кто?! Кто перебирается?! — нетерпеливо спросила Бренда.
— Чарлз Стэйн, кто ж еще…
Внезапно Констанс показалось, что сердце ее стремительно падает куда-то вниз, неистово выстукивая барабанную дробь. О чем бы ни говорилось в заметке, ей заранее не нравилось, что в ней упоминается о Чарлзе.
— Тут пишут, что он скупил несколько строительных фирм и собирается перевести свой бизнес из-за границы сюда. Вчера состоялся грандиозный банкет по этому случаю. Вот целая статья о нем, глянь-ка, Констанс!
Ей не очень-то хотелось читать статью, но любопытство взяло верх, ведь рядом с заметкой красовалась большая цветная фотография. На ней был запечатлен улыбающийся и как всегда слегка надменный Чарлз, который смотрел прямо в объектив. Но кто это виснет у него на руке? Не иначе как леди Шарлотта Берклифф.
— Что за блондинка? Ты ее знаешь? — засыпал сестру вопросами не отличавшийся тактом Саймон.
— Мы виделись всего один раз, на рождественском балу в Стэйн-холле, — едва слышно ответила Констанс, не в силах оторвать взгляд от красивого лица белокурой бестии, на котором застыло невыразимое презрение ко всем и вся. — Ее зовут леди Берклифф, она его подруга.
— Подруга? Повезло же парню!
В одобрительном замечании Саймона слышалась легкая зависть, но как только Бренда прошипела: «Саймон!» — кивнув в сторону Констанс, он переменил тон и как-то равнодушно произнес:
— Я хотел сказать, она очень фотогенична.
— Нет, она и впрямь красавица, — вступилась Констанс за леди Берклифф, окидывая взглядом обеспокоенные лица близких. — И не надо делать из этого трагедии. Мы с ним даже не встречаемся.
— Ненавижу! — сквозь зубы шипела Констанс, выжимая что есть силы педаль газа, отчего Банга, прикорнувший было на заднем сиденье, тревожно вскинул острые уши. — Ненавижу, — повторяла она, проезжая знакомые повороты по дороге к дому.
А за что я, собственно, на него взъелась? — через минуту спросила себя Констанс. Разве он обязан не изменять мне? Чарлз свободен как ветер, абсолютно свободен, и это я не захотела с ним встречаться, а не он со мной!
Я просто не в его вкусе, успокаивала она себя, сворачивая с главной дороги. А теперь надо все забыть и с головой уйти в работу.
После открытия выставки ей заказали несколько пейзажей и глиняных изделий, и, чтобы уложиться в установленный срок, Констанс собиралась как можно больше времени проводить в своей мастерской.
Темнело быстро, стал накрапывать дождик, и Констанс пришлось включить яркие фары и дворники. За день до ее отъезда погода резко испортилась и напоминала скорее ноябрь, чем апрель.