Испытай меня

— Конечно. Пьер и Нора огорчатся, если ты откажешься.

— Ах, Пьер и Нора… Понимаю… — Он посмотрел на нее, прищурив глаз. — В таком случае приду.

Он придет только ради Пьера и Норы! Боже, подумала Джейн, как же я его все-таки ненавижу!

— А теперь мне в самом деле пора идти. Я не могу опаздывать.

— Разумеется, ты не должен заставлять ее ждать.

Джейн сама не знала, зачем сказала это. Хорошо хоть голос ее прозвучал безразлично, словно она не сгорала от ревности и желания узнать, с кем он встречается и как выглядит эта женщина.

— Вот именно.

Один-ноль в его пользу, подумала Джейн, когда Фернан улыбнулся одними краешками губ, кивнул на прощание и покинул гостиную. Что ж, он имеет право встречаться с кем угодно. Фернан Тамилье — вольная птица: никаких привязанностей, никаких обязательств… Она мысленно выругалась — так крепко, что сама испугалась, — и отправилась разыскивать Нору или Поля — кого-нибудь, кто помог бы ей отвлечься.

Джейн чувствовала, что ее душа и тело пребывают в разладе, и не была уверена, что ей удастся собрать сердце из кусочков, на которое оно было разбито. Может быть, в Лондоне ей повезет и она избавится он любовного недуга? Хотя вряд ли…

Стояла середина июня, и день выдался очень жарким. Солнечные ванны, которые начала принимать Джейн, придали ее коже нежно-персиковый оттенок, а медный цвет волос проявился еще ярче.

В последние две недели они с Норой совершили несколько поездок в Ниццу за покупками. Здесь, на извилистых улочках и маленьких уютных площадях, можно было найти все, что угодно — от модной одежды и изысканных драгоценностей до дешевых сувениров.

После часа или двух хождения по магазинам они с удовольствием сидели в уличных кафе, где пили кофе и ели пирожные с кремом, наблюдая за протекавшей вокруг них жизнью, пока не подходило время возвращаться домой.

Это было идиллической прелюдией перед возвращением в Лондон, и Джейн изо всех сил старалась, чтобы Нора воспринимала все именно так. Но для нее самой эти поездки были окрашены в грустные тона: она решила, что прощается с Францией навсегда.

Тем не менее прошли они не без пользы, подумала Джейн, глядя на прекрасное платье из шелка цвета слоновой кости, висящее в шкафу. Наряд для прощальной вечеринки был выбран отличный. Сначала ее напугала цена — непомерная на первый взгляд для такого маленького кусочка ткани. Но, померив платье, Джейн сдалась. Оно сидело как перчатка — плотно, но не слишком обтягивая ее, а покрой выгодно подчеркивал фигуру. Никогда в жизни у нее не было такой элегантной меши.

— О, это прелесть, Дженни, ты должна его купить! — воскликнула Нора и тут же попыталась заплатить за платье, но Джейн воспротивилась.

Она хорошо знала, зачем покупает его. Фернан не хочет иметь с ней ничего общего — прекрасно. Он жалеет ее — это хуже, но можно пережить. Зато сегодня вечером он поймет, что потерял. Она уйдет из его жизни с гордо поднятой головой!

Но все это будет позже. А сейчас она собирается с Норой и детьми к бассейну — посидеть и расслабиться, что в последнее время удавалось ей все хуже и хуже.

Джейн отвернулась от шкафа и подошла к большому зеркалу, чтобы взглянуть на свое отражение. Она купила бикини в тот же день, что и платье, и считала это вызовом, хотя и не понимала до конца, что же он означает.

Джейн провела пальцами по белесым шрамам на животе. Плохо это или хорошо, красиво или нет, но это ее шрамы, и больше она не собиралась их прятать! Тысячи людей во всем мире справляются с гораздо более страшными увечьями и делают это мужественно. Она же слишком сосредоточилась на своих недостатках — больше, чем они того заслуживали, — но отныне все будет по-другому.

Она везучая, очень везучая! — и будет повторять это заклинание каждый день, каждый час, каждую минуту, пока не рассеется черное облако, окружающее ее!

«А что, если оно никогда не рассеется?» — спросил тихий вкрадчивый голосок. Что ж, тогда она смирится с этим и будет жить дальше.

Когда Джейн шла к бассейну, ее обволакивал густой, жаркий аромат летнего дня. Нора сидела в шезлонге и с улыбкой наблюдала, как Пьер, Доминик и Поль плещутся в прохладной чистой воде, играя в пятнашки.

Джейн была рада видеть Поля веселым. После того случая, когда он едва не утонул, мальчик некоторое время не решался подходить к воде и выглядел нервным, но сейчас он вел себя, как обычно.

Выяснилось, что в тот вечер, буквально за несколько минут до рокового заплыва, он забегал на кухню к Терезе и проглотил обильный ужин. К тому же он много играл на жарком солнце и, хотя Пьер неустанно предупреждал его, что после таких игр необходимо восстановить количество жидкости в организме, даже не подумал позаботиться об этом. В результате — судорога, едва не ставшая для Поля роковой.

Все очень надеялись, что этот урок мальчик запомнит на всю жизнь и больше никогда не повторит подобной ошибки…

Несмотря на шум, доносившийся со стороны бассейна, Джейн, должно быть, уснула в удобном шезлонге в тени деревьев. Во всяком случае, когда она открыла глаза, Норы рядом не было, а вместо нее в соседнем шезлонге расположился… Фернан.

— Здравствуй, Джейн, — тихо сказал он, пристально глядя ей в глаза.

Непонятно, что так подействовало на нее — то ли неожиданность ситуации, то ли вид почти обнаженного, идеально сложенного мужского тела, но Джейн почувствовала, что не может пошевелиться.

— Нора забрала малышей кормить, а Пьер с Полем помогают натянуть навес для вечеринки. Нора решила, что будет славно поужинать сегодня на свежем воздухе. В общем, все суетятся, — сообщил он.

— Кроме тебя, — заметила Джейн.

Она выпрямилась, огорченная тем, что Фернан наблюдал за ней спящей и мог разглядеть каждый миллиметр ее тела. Ей это не понравилось. Одно дело — бравировать новыми принципами и появляться в бикини на глазах всего света, совсем другое — в присутствии Фернана.

— Кроме меня, — согласился он.

— Может быть… может быть, тебе стоит помочь Пьеру? А я пойду и узнаю у Норы…

— Мне нужно поговорить с тобой.

— О… — Джейн охватила паника. — Что же ты можешь мне сказать, Фернан?

— Я просто хотел узнать твои планы, вот и все, — спокойно ответил он. — Не собираешься ли ты в ближайшем будущем вернуться во Францию?.. Я знаю, что Нора хотела бы этого.

Маленький лучик надежды угас, хотя сердце Джейн продолжало учащенно биться.

— Не думаю, чтобы это было бы возможно. — Она обхватила руками колени и прижалась к ним подбородком, так что пряди шелковистых волос скрыли ее лицо: не хватало еще разрыдаться перед ним. — Последние два месяца, когда я помогала Норе ухаживать за малышами, привели меня к одному решению. И я знаю, что мне необходимо осуществить его, пока мной снова не овладели сомнения.

— Могу я спросить, что это за решение?

— Я хочу снова работать с детьми, — ответила она. — Видишь ли, после аварии, о которой я тебе рассказывала, мне было очень плохо. Водитель автомобиля, с которым я столкнулась, погиб, а ему было только восемнадцать лет. У меня самой в машине были дети, за которыми я тогда ухаживала. Короче говоря, я на какое-то время… надолго утратила уверенность в себе. Боялась быть ответственной за кого-либо!

— А эти дети…

— Нет, они серьезно не пострадали, отделались небольшими порезами и ушибами. На следующий день их выписали домой, но… Но все могло быть по-другому, и эта мысль преследовала меня. Я пробыла некоторое время в больнице — травмы и переломы, но, к счастью, ничего серьезного. Остались только вот эти шрамы, хотя они ничто по сравнению со шрамами памяти, — закончила она с болью в голосе.

— Джейн…

— Но я люблю детей, и мне нравится работать с ними. Поэтому я решила не позволять больше прошлому властвовать надо мной, — поспешно сказала она, не желая слушать слова утешения: это было бы для нее невыносимо.

— Ты справишься, Джейн. — Что-то в его голосе заставило ее невольно поднять голову; лицо Фернана было бледным, на скулах играли желваки. — Я знаю: ты очень мужественная.