Страница 11 из 27
В ту ночь Гектор попробовал позу «миссионер».
VII
Через посредство Жерара родители Брижит оказались душою и телом на стороне Гектора. Что касается другого лагеря, то там речь шла о чистой формальности, при условии, что Брижит полюбит материнский суп. Гектор мечтал увидеть в родительских глазах то, что он именовал «сентиментальным одобрением».Он желал, чтобы его воспринимали как будущего отца семейства, как человека, способного организовать достойный летний отпуск с учетом вкусов каждого. Гектор трепетал, впервые он являлся к родителям с девушкой. Он надеялся, что сие великое новшество заставит заблистать родительские взоры, пустит под откос повседневную рутину их вялой привязанности. Если прежде мечтой его было, чтобы отец увидел в нем мужчину, то сейчас он хотел, чтобы отец на него просто посмотрел. Накануне он позвонил. Мать испугалась, что он звонит предупредить, что не придет, ведь он никогда прежде не звонил накануне, еженедельный визит был столь же незыблем, как то, что за вторником следует среда. «Мама, завтра я приду не один… Я буду с подругой…» Эта фраза сопровождалась эхом, вызванным межзвездным изумлением. Казалось, тысячи мужчин и женщин внезапно обосновались в родительской гостиной. У Бернара звенело в ушах: «Ты представляешь, он придет не один…» В воображении Мирей Брижит предстала словно графиня, коронованная в одной из необычных, потому что слишком жарких, стран; она была одновременно всем и ничем. Тотчас возникла кухонная тоска: который из супов варить? Рутина шла под откос; хуже того: рутина превратилась в самолет, который несся под откос с облаков. Мирей покрылась испариной. А главное, отцу нечего было торчать в кухне, он мешал, и раздражение резко возрастало, он мешал всегда, ей вообще не следовало выходить за него замуж, за этого никчемного типа! И тогда отец Гектора, совершенно не обижаясь, добрая душа, старался ее утешить, ободрить: «да нет же, твой суп будет просто божественным, не волнуйся», и она, вся в слезах, надеялась: «Правда? Ты правда думаешь, ей понравится мой суп?»
Брижит изобразила несколько улыбок подряд. И по этим улыбкам было ясно заранее, что суп ей понравится. Все остальное было уже словно из расхожих романов. С ложными темами для разговора управились мигом, в ритме сталинских напольных часов. Теперь оставалось сесть за стол и хлебать. Это было великолепно, божественно, волшебно, потрясающе; Брижит попросила добавки; Мирей, сдерживая несколько слезинок, задавалась вопросом: кто же эта девушка, это воплощенное совершенство? После ужина, то есть через двенадцать минут после прихода молодых, беседа разделилась: женщины с одной стороны, мужчины – с другой. Как в старые добрые времена, тик-так. Гектор завел малозначительный разговор на малозначительную тему – о жизни. Отец спрашивал о его намерениях вообще и насчет этой девушки в частности. Гектор прослезился, извиним его, то был первый в его жизни столь серьезный разговор с собственным родителем. Со своей стороны, Брижит записывала рецепты супов, так что Мирей готова была покончить с собой от счастья.
Гектор никогда не видел своих родителей такими. Не то что сентиментальное одобрение – он воспринял даже то подрагивание радужной оболочки, о котором мечтал на протяжении всего своего детства. Ему показалось, что наконец-то он обрел нечто вроде нормальной семьи. Счастливые родители со счастливыми детьми. И воскресные обеды перед телевизором. И, как это ни глупо, свадьбы. У Эрнеста уже была жена, которой он наверняка изменял с брюнеткой из отдела социальных тяжб, но на семейных фотографиях это не было заметно. Так создавалась красивая видимость. Если когда-нибудь они станут знаменитыми, папарацци просто сдохнут с тоски от такого счастья. Тут вам и лучший друг, и шурин, ценящий удары кулаком по собственной физиономии. Оставалось только назначить день, и день был назначен: четырнадцатое июня. День свадьбы для достойного завершения этого Фестиваля Розовой Воды. Слава богу, всякое счастье съезжает на обочину, стоит только подождать. В ночи Брижит с Гектором двинулись именно в этом направлении. В направлении, куда счастье отправляется налегке.
Это четырнадцатое июня как две капли воды походило на двенадцатое. У двенадцатого июня всегда горделивая поступь, и явно напрашиваются серьги. Эрнест с Жераром любезно знакомились; шурин с деверем должны помогать друг другу. Марсель тоже был братом – мидии едят не просто так, потом становятся членом семьи; он держался за живот, словно счастье вызывало у него несварение желудка. Он вспоминал, как собирал расклеившегося вконец Гектора буквально чайной ложечкой, а сейчас полюбуйтесь-ка на него – как огурчик, и вдобавок почти женат. И все это в какой-то степени благодаря ему, а между тем никто не подходил к нему с поздравлениями. Марсель, но мы-то знали, что к чему! Со своей стороны, Лоранс заводила многочисленные знакомства, и создавалось впечатление, что местность ей хорошо знакома, поскольку она с удовольствием показывала своим знакомым места, им явно незнакомые (за деревьями в саду, под сенью любви молодоженов). Гости передислоцировались в направлении сада, где на солнышке намеревались выпить за вечное здоровье этой любви. Приходилось чокаться даже со скептиками и маловерами. Коктейль состоялся перед церемонией, так как Гектор и Брижит хотели исчезнуть сразу по произнесении взаимного «да». В свадебное путешествие они решили отправиться в Соединенные Штаты. Наконец появился мэр со своим трехцветным шарфом, на случай, если опьяненные счастьем молодожены забудут наше географическое расположение. Брижит была нарядно бела в своем белом наряде. Гектор был неизменно сосредоточен. Голова его была занята одним: обручальными кольцами. То был последний миг, когда надлежало выглядеть совершенством. Он ждал этого момента, чтобы тотчас испытать облегчение, и от страха задрожать дрожал. Он так боялся оказаться не на высоте безымянного пальца своей будущей жены.
Часть вторая
Некая форма супружеской жизни
I
Зная Соединенные Штаты просто досконально, влюбленные молодожены провели много времени, не выходя из гостиничного номера. С коридорными и прочей обслугой отелей у них сложились самые добрые отношения. В самолете благодаря личному телеэкрану каждый пассажир имел возможность выбрать себе фильм для просмотра. По возвращении во Францию они обосновались в большой трехкомнатной квартире. С помощью Марселя и Жерара переезд удалось осуществить за три дня. Больше всего времени отняли поиски мебели, соответствующей их мечтам. До славного мгновения их встречи оба эти человеческие существа проживали в пыли и сентиментальном уединении. Теперь они решили ударить по современности, дабы окончательно обратить свои взоры к грядущему. Позывы к современности нередко обнаруживали недовольство своим прошлым. В общем, они основательно потратились на управляемый голосом пылесос, тостер, не сжигающий хлеб, ковролин, шторы, меняющие цвет, и тому подобное. Они также приобрели золотую рыбку, которую окрестили Заводным Апельсином (Апельсином ее звали изначально); очень скоро эта рыбка сделалась полноправным членом их четы.
Брижит получила свой диплом и готовилась преподавать социологию. Она, конечно, станет носить костюмы – юбку или брюки с кофточкой, и студенты будут думать о ней по вечерам, в полумраке своих штудий. Гектор, конечно, будет плохо все это переносить, ибо ревность накатила на него одновременно со счастьем. Женясь на Брижит, он стремился сделать ее принцессой королевства, где он был бы единственным подданным. И тогда он предложил совершенно другое: создать их собственную фирму! Идея была блестящая, Гектор становился разумным существом с милыми способностями к обдумыванию житейских планов. Брижит тоже желала работать вместе с ним, не покидать его ни на мгновение, любить его, словно изголодавшись. Но что делать? Что делать? – вопрошала она его. Гектор заставил себя упрашивать, прежде чем поделился гениальной идеей, пришедшей ему в голову. Стоя на кровати, с воздетой рукой, он внезапно вскричал: