Будь здоров

Зеркало периодически корчило мне рожи и это стало здорово меня раздражать. Задолбали танцы протуберанцев! Я приблизился к зеркалу, или оно ко мне, и прижал рукой вспухающий отросток. Он ощутимо, но мягко толкнулся мне в ладонь, а затем произошло странное. Вместо своей кисти я увидел пять тонких жгутиков, свитых из тоненьких радужно переливающихся трубочек, сантиметров по пятнадцать каждый. На самых кончиках жгутики настолько истончались, что становились почти совсем невидимыми. Эти жгутики впились в рамку, там, где проявился протуберанец и начали с дикой скоростью производить непонятные манипуляции, быстро меняя свой цвет от ярко алого до фиолетового, почти черного. Во всем этом была непонятная мне гармония и… правильность. Я непонятно почему точно знал – все идет как надо. Жгутики закончили свою работу, а я на чистой интуиции медленно обеими руками погладил рамку сверху вниз. Уже без удивления увидел, что и другая кисть руки приняла форму жгутиков. Когда руки встретились внизу – рамка стала ровной и гладкой.

Занавес. То есть я опять отключился и очнулся уже в аудитории. Как же мерзко…!! – я себя почувствовал.

Весь в холодном я поту

И от слабости дрожу.

В уши вату заложили.

В череп кол заколотили.

Рот песком сухим набили.

Как вчера было приятно,

Так сегодня – преотвратно!

Такое со мной было пару раз, когда я на праздниках не рассчитал дозу винца. Сейчас ощущения были точно такими же. Да уж, пройти испытание не фунт изюма слопать. Я то еще молодец – вспомнил, о чем говорил старичок-испытатель и остался сидеть, едва сдерживаясь, чтобы не рвануть несокрушимым носорогом в ближайшую туалетную комнату. И без разницы – для дам, для не дам.

К счастью, состояние испытуемых давно было известно академии, как и методы помощи. Ко мне довольно шустро подскочил один из ассистентов, сунул мне в руки кружку с травяным настоем и даже помог ее выпить, не разбрызгав половину по всему камзолу. Рядом материализовался старичок. Мне не понравился его взгляд. Сочувствующий и какой-то виноватый. Я мгновенно насторожился.

– Сколько времени прошло, мастер? – прохрипел я.

– Около полутора часов.

– Если испытание обычно длится четыре часа, а у меня закончилось за полтора, значит магических способностей, достаточных для поступления в академию, у меня нет?

– Ну, зачем же так сразу? – смущенно забормотал дед, – Бывают иногда исключения из правил…

– Но, как правило…?

– Да, – твердо посмотрел мне в глаза испытатель, – Как правило, да! Но помните – на академии свет клином не сошелся, а жизнь не кончилась. Вы прошли испытание академии и наверняка получите интересные для вас рекомендации.

– Спасибо. И… извините, если что не так.

– Пожалуйста. И… все нормально, не беспокойтесь. Не забудьте ваш кристалл. Передадите его собеседователю.

Я встал и поплелся к выходу из аудитории. За дверями нашел рядышком скамеечку, плюхнулся на нее и тупо уставился в потолок. В звонкой пустоте моей бестолковки где-то на задворках лениво плавали обрывки фраз, образы родных и знакомых. Что я им скажу? Было как-то все равно и бессмысленно.

Сколько я так просидел не помню. «Счастливые часов не наблюдают». Несчастные, похоже, тоже. Рядом со мной на скамейку шлепнулось чье-то тело. Неторопливо повернув голову, равнодушно констатировал – Свента. Бледная как смерть. Волосы растрепаны. В глазах усталость загнанного волка, готового тем не менее дорого продать свою жизнь.

– Который час? – лениво и равнодушно спросил я.

– Без десяти час дня, – также равнодушно ответила она.

Мы молча посидели еще, пока меня не посетила, наконец, здравая мысль – надо поесть. Свента безучастно согласилась с тем, что мысль и впрямь здравая и мы поплелись в сторону ближайшей харчевни «Золотой рог».

Готовили в «Золотом роге» вполне прилично. Там я несколько оживился, ибо почувствовал себя в своей стихии, и все свое внимание целиком отдал процессу поедания разных вкусностей. Порции в трактире были вполне приличных объемов, но я все равно заказал все в двух экземплярах и не ошибся. Сил у меня хватило. Что касается еды – сил моих всегда хватало. Даже, хоть это и считается неприличным, подчистил подливку корочкой хлеба. Я убежден, что все считают подливку самым вкусным в мясном блюде и… оставляют ее собакам или свиньям исключительно из-за того, что ее невозможно вычерпать вилкой. Я лишен таких предрассудков. Наедине или, как сейчас, в простом трактире могу, о, ужас! – и через край выхлебать. В конце трапезы, умяв «на посошок» штук пять пирожков с яблоками размерами с лапоть, почувствовал блаженную сытость.

Свента, спасибо ей за это, не мешала мне ублаготворять желудок. Она быстро поклевала какой-то салатик с курицей и, попивая сок, отрешенно уставилась куда-то в потолок.

Когда я, благодушно отдуваясь, откинулся на спинку стула, она задумчиво произнесла

– Интересно. Когда ты ешь, у тебя становится такое серьезное и вдохновенное лицо, как будто ты занят созданием настоящего шедевра.

Я не нашелся, что ответить. Промямлил что-то… Тем более не услышал в ее голосе ни ехидства, ни желания как-то «подколоть».

– Ты все знаешь, Филин, – эта фраза заставила меня поморщиться. Столько раз ее произносили за мою схольную жизнь… Она обычно предваряла самые разные вопросы. От вполне безобидных – как решить задачку, до… «Если ночные птицы по ночам охотятся, то когда сова с филином филинят делают?». – Ты все знаешь, Филин, скажи, почему в этой академии все решает какой-то бездушный артефакт? Учиться тебе или нет. Если учиться, то там, где скажут, а не там где хочешь…

Я тяжело вздохнул – мне бы ее заботы. Мне то и думать не надо, почему за меня факультет выбрали. Меня вообще не приняли. Это я осознал уже совершенно точно. Чудес не бывает.

– Не совсем так. Артефакт только рекомендует на основе вскрытых им способностей испытуемого, а все остальное за приемной комиссией. Она проанализирует рекомендации артефакта и предложит несколько вариантов в соответствии с нашими способностями и возможностями академии. Во всяком случае, так я понял в условиях и правилах приема. Вероятно, может быть и такая ситуация, когда рекомендуется только один единственный факультет. Но никто тебя не будет пинками загонять туда, куда ты не хочешь. Вот я бы пошел на любой, но – единственное, что мне предложат, забрать документы и попробовать свои силы где-нибудь попроще.

Свента, вероятно, не мыслила себя нигде, кроме этой академии. Она подняла на меня взгляд, в котором и без глубинного сканирования мозга можно было увидеть страх провала, волнение, почти на грани истерики, и… некую беззащитность, я бы сказал. Такой Свенту я еще не знал. Вы думаете, я тут же проникся и преисполнился к ней дружеским участием? Ничего подобного. Она по-прежнему оставалась для меня стервой в красивом фантике.

– Я так боюсь, Филин, что не пройду конкурс. Я так боюсь, что мне не рекомендуют учиться на факультете боевой магии. Я так боюсь, что не смогу соответствовать требованиям… Боги!! Я же проходила испытание всего два с половиной часа!! Это – провал!! Это точно провал! – похоже, паника совсем уж задавила девушку.

– Не бойся. В случае чего длинная череда твоих предков, герцогов Маринаро, восстанет из склепов и на руках внесет тебя в академию, – насмешливо ответил я.

– Тогда почему ты так быстро сдался? Не менее длинная череда твоих предков, баронов Брасеро, может сделать для тебя то же самое, – съехидничала Свента, – Да и какое значение теперь, в эпоху всеобщего равноправия, имеют все эти титулы? Хотя, не скрою, я очень горжусь, что мой отец – герцог. И ты, насколько я знаю, совсем не пренебрегаешь своим баронским происхождением.

– Ну, хорошо. Пусть не герцог Маринаро. Сейчас, ты права, реальное влияние имеют не титулы, а позиция в табели о рангах и деньги. Но твой отец – губернатор Маринаро, немалой провинции, между прочим, и далеко не бедный человек. Он же, наверняка, не потерял своего влияния на короля, а главное – на премьер-министра…