Спасенная шейхом

В среду небо заволокло тучами, но дождя не было. Дул резкий порывистый ветер, и Лайза вспоминала, как тогда внезапно налетела песчаная буря. Палатка вздымалась и хлопала на ветру. На столе лежали бумаги, прижатые несколькими тяжелыми камнями, миской, двумя чашками и камерой.

От сильного порыва ветра палатка пошатнулась. Лайза испугалась, что сейчас ее сорвет и унесет в пустыню.

— Интересный способ хранить бумаги, — заметил Туарег, заглядывая внутрь.

Лайза изумленно вскочила. На нем была традиционная арабская одежда, темные волосы закрывала кафия. Ее сердце забилось учащенно.

— Я не знала, что вы прилетите! Я не слышала звука вертолета, — растерянно пролепетала она.

— А разве в пустыне не существуют другие способы передвижения? — спросил Туарег. — Угрожающая погода. Мне не хотелось лететь дальше, пока не стихнет ветер. К тому же меня приглашал профессор Сандерс. Он надеется уговорить меня повлиять на дядю, чтобы тот продлил срок работы экспедиции.

— Вот было бы здорово! Здесь еще так много предстоит открыть! Подумайте, сколько знаний будет потеряно, если это место окажется затопленным!

— Не начинайте. Вам известна моя точка зрения. Вряд ли я ее изменю, — сказал Туарег, обойдя палатку и осмотрев все находки, разложенные на столах. — Впрочем, я поговорю с профессором и еще посмотрю место раскопок, которым он так гордится. Потом, после ленча, приглашаю вас проведать со мной ближайший лагерь кочевников-овцеводов, которых придется переселить перед затоплением.

Лайза растерялась. Она понимала, что ей не стоит проводить время с Туарегом, но не могла сопротивляться соблазну.

— Небольшая поездка на джипе. Короткий визит, и мы вернемся, — небрежно добавил он.

Ну как можно отказать, когда вопрос поставлен так? Вообще-то... как бы он ни был поставлен, она бы не отказала!

После ленча Туарег обмотал своим платком лицо, так что остались видны только глаза. Профессор Сандерс разрешил ему взять один из джипов. Заставив Лайзу тоже замотать лицо шарфом, Туарег завел джип, и они уехали. В пути он говорил мало. Кругом не было ни дороги, ни каких-либо следов человека, только бесконечный песок, колючие кусты и пучки травы. Вскоре они добрались до берега мелкой речки и, повернув, поехали вдоль медленно текущей воды. Здесь уже попадалась растительность.

— Все это уйдет под воду, не так ли? — спросила Лайза, глядя на деревца, росшие возле реки. Даже не верилось, что всего в сотнях ярдов отсюда лежит голая, выжженная солнцем пустыня. Поблизости от источника, дающего воду Вади-Хируму, росло несколько финиковых пальм, ветки которых трепал шквалистый ветер.

— Через несколько лет водоем наполнится и заработает в полную силу. Это будет одна из первых затопленных территорий.

— Только подумайте, эти деревья росли здесь более ста лет. Мы, наверное, последние, кто их видит, — печально произнесла Лайза.

— Вы романтик. Это в природе вещей — расти, жить, умирать. Орошение, которое обеспечит водохранилище, позволит вырасти новым деревьям. Там, где сейчас ничего не растет, люди будут собирать урожаи!

— Гмм!

— Вы считаете, прогресс не нужен? — спросил Туарег.

— Конечно, не считаю. Мне бы очень не хотелось жить так, как жили мои предки. Но все же очень плохо, что по пути к прогрессу мы уничтожаем природу!

— Сделайте фотографии.

— Великолепная идея, — подхватила Лайза, беря камеру. — А вы не хотите встать рядом с деревьями, чтобы дать представление об их размерах?

Он кивнул и вышел из джипа. Арабский шейх в полном облачении придавал пейзажу таинственность. Лайза с удовольствием сделала несколько снимков. Только она будет знать, кто изображен на фотографиях! В этой одежде да с закрытым лицом его никто не узнает, и в этом была загадочность ситуации.

— Достаточно, — сказал он через некоторое время и вернулся в машину.

— Спасибо. Если хотите, я вам пришлю фотографии.

— Не стоит затрудняться! Мне некому их дарить!

Но такое заявление не вызвало в Лайзе жалости к Туарегу. У него есть родители, много родни и, безусловно, друзья. А у нее нет семьи, хотя есть несколько близких друзей, с которыми можно поделиться своими проблемами.

Но в отличие от него она не отгораживается от жизни!

Эта мысль ее удивила. Нет, он не отгораживается, а просто полностью погружен в долгосрочный проект улучшения жизни в своей стране. Очевидно, у него хорошие отношения с матерью и, наверное, с отцом. И судя по тому, как все были рады его появлению на празднике, его многие любят.

И все же в нем чувствуется какое-то одиночество.

— Скоро мы будем на месте, — сообщил он. Лайза обрадовалась. От тряски в машине у нее снова разболелась нога. Каждый раз, когда джип резко наклонялся вправо, ей становилось страшно. Машина, которую вела ее мать в ту роковую ночь, прежде чем перевернуться, тоже накренилась направо. Воспоминание об этом преследовало ее всю жизнь. Такое никогда не забудется!

Она смотрела вперед, горя нетерпением увидеть палатки, и наконец они начали появляться. Жилища кочевников быстро складывались и переносились в места, где имелся корм для животных. По всему берегу реки виднелись пасущиеся овцы.

Туарег остановился на краю небольшого скопления палаток. Он быстро представил Лайзу, что-то сказал, и ей тотчас же предложили чашку прохладной воды. Жители сдержанно, но дружелюбно приветствовали ее, а Туарег переводил их слова.

Однако, как только Лайза вынула ириски, женщины заулыбались, а дети возбужденно запрыгали.

— Их нечасто балуют сладостями, — пояснил Туарег. — Очень хорошо, что вы подумали об угощении!

— Жесткие конфеты — это, похоже, единственное, что не раскисает на жаре. Я бы, конечно, предпочла черный шоколад, а профессор Сандерс отдал бы половину месячного жалованья за мороженое! Очень приятно, что детям понравились конфеты!

После короткого спора, отнюдь не понравившегося собравшимся мужчинам, Туарег предложил показать Лайзе лагерь кочевников. Пока они шли, дети прыгали вокруг них, робко улыбаясь Лайзе и протягивая руки за конфетами.

Их сопровождала пара мужчин постарше, беседующих с Туарегом.

— Они недовольны строительством дамбы, — тихо произнес Туарег.

— А вам бы понравилось, если бы это изменило всю вашу жизнь? — спросила Лайза. — Похоже, ваш проект вызывает восторг не у всех. Археологам, разумеется, он тоже не нравится, как и этим пастухам.

Туарег помотал головой.

— Возможно, но ведь их жизнь изменится к лучшему!

— Изменения, к лучшему или худшему, всегда тяжелы, — заметила Лайза, остановившись и направив камеру на кочевников. Туарег что-то сказал им по-арабски, и те, улыбаясь, закивали головами. По крайней мере они без проблем позволили фотографировать себя.

День пролетел быстро. Когда Туарег сказал, что, если они хотят добраться до лагеря засветло, им пора ехать, Лайзе стало грустно.

За время их визита ветер немного поутих. Природа застыла, словно в ожидании. Древняя земля столетиями ждала — Туарега и его проект? Вернется ли она когда-нибудь, чтобы увидеть цветущую пустыню?

— Спасибо, что привезли меня сюда. Приятно было познакомиться с ребятами. Вокруг меня не так-то много детей.

— А должно быть много. У вас, кажется, с ними очень хороший контакт, даже без знания языка.

— Но вы ведь переводили.

Они приехали в лагерь экспедиции засветло. В общей палатке уже обедали, и Туарег с Лайзой быстро пошли умыться, чтобы присоединиться к остальным.

Он снял с себя арабскую одежду, бросил ее на табуретку возле ряда раковин и остался в западном костюме. Лайза вымыла лицо и руки, борясь с сексуальным напряжением, охватывавшим ее всякий раз, когда она находилась рядом с этим человеком. Он для нее запретный плод! Помни об этом, Лайза! — увещевала она себя.

Профессор Сандерс сидел за столом в общей палатке вместе с двумя студентами, работавшими в лагере. Он жестом пригласил к себе Туарега. Через какое-то мгновение Туарег сидел за столом профессора, и между ними завязалась оживленная беседа.