Это больше не игра

До дома сестры она добралась уже после девяти. Открыв настежь окна и двери, Джеки проветрила дом, нагревшийся за день, затем бросилась к кофеварке и сварила настоящий эспрессо. Звонить или не звонить? Обычно она не придавала значения таким условностям, кто кому и сколько раз звонил, но в случае с Беном все было по-другому. Она даже не представляла себе, будет ему приятен ее звонок. Кружка горячего кофе придала ей смелости — она позвонит и сразу все поймет.

Трубку долго не снимали. Джеки уже была готова нажать на рычаг, когда раздался хриплый, невнятный голос:

— Алло…

— Бен?

— Да.

— Это Джеки. Я звоню узнать, как ты.

Пауза.

— Бен?

— Со мной все хорошо.

— А что ты ел на обед?

— Перехватил два бургера в кафе.

Что-то было не так. Джеки нахмурилась в попытке определить, что именно.

— Рука болит?

— Перестала… Я выпил несколько обезболивающих таблеток, когда вернулся домой, — как-то тягуче произнес он.

— Сколько ты принял? У тебя такой голос, будто ты накурился марихуаны.

Бен хмыкнул.

— Я просто спал, когда ты позвонила.

— Ты очень устал? Как ты управлялся с гипсом?

— Приспособился.

— Но ведь доктор велел тебя не нагружать руку! — обвиняюще воскликнула Джеки.

— Поверь, я не забил ни одного гвоздя.

Слава богу, его голос звучал добродушно.

— Уверена, ты сделал много других противопоказанных тебе вещей. Ей-богу, тебе нужен надсмотрщик.

— Возьмешься?

— Дай подумать… Берусь! Уговорил. Завтра отвезу тебя на работу и буду кружить рядом, как ястреб, следя за каждым твоим действием.

— Если ты еще не заметила, я не маленький мальчик, нуждающийся в няньке.

— А я и не нянька. Я… скажем, твой персональный помощник, выполняющий все твои распоряжения.

— Я справлюсь сам.

— Зачем, если все можно перепоручить помощнику? Первым делом утром я помогу тебе побриться, затем провезу по строительным объектам. Думаю, утром тебе не стоит выходить на пробежку.

— Без тебя знаю. Если рука будет так же чертовски болеть, как сегодня, пробежка — последнее, что мне нужно.

— Я должна была быть с тобой сегодня, — сказала Джеки. — Прости.

— Джеки, не начинай снова. Я вполне способен позаботиться о себе. Кроме того, ты приехала сюда, чтобы ближе познакомиться со своей семьей, разве не так? Ты провела сегодняшний день с ними?

— Да. И выяснила много интересного.

— Например?

— Я всегда думала, что это суд «приговорил» отца ко мне. А сегодня выяснилось, что он сражался с мамой за опеку над нами обеими, а когда суд принял решение разделить нас, выбрал меня.

— Неужели ты действительно думала, что отец не хотел тебя брать?

— Угу.

— А что ты чувствуешь теперь, узнав правду?

— Рада, что хоть кому-то нужна. Мама сказала, что не хотела меня отдавать.

— Уверен, Пегги любит тебя.

— Знаешь, нас с Джулианой воспитывали совершенно по-разному. У нее была настоящая, правильная семья. Ты понимаешь, о чем я? Мать, отец, братья, сестра. А у меня только отец, да и тот — кинозвезда.

— Посмотри на это с другой стороны. Всемирно известный отец, поездки по всему миру, брак с красавцем французом…

— Стоп-стоп! Откуда ты знаешь, что Жан красавец?

— Я просто не могу представить тебя рядом с «не красавцем». Он должен любить быструю езду, яхты, поло, разбираться в винах…

— Бен, сколько таблеток ты выпил?

— Немного больше, чем указано в инструкции.

— Судя по твоим словам, намного больше. Но ты прав: Жан — красивый мужчина. Хотя самый красивый из всех, кого я встречала, — ты, Бен. — Джеки прикусила язык, но было поздно. Что теперь будет?

Пауза.

— Бен?

— Что?

— Тебе не бывает одиноко?

Неужели она спросила это вслух? Похоже, не у Бена, а у нее самой затуманены мозги.

— Иногда.

— А почему ты не женишься еще раз? На какой-нибудь разведенной женщине, подходящей тебе по всем статьям?

— Не хочу.

— Почему? Я думала, ты был счастлив с Эммой.

— Именно поэтому и не хочу. Я не хочу и не смогу еще раз пережить горечь потери. Сломанная рука — ничто по сравнению с этой болью. И она не проходит за восемь недель.

— Но не собираешься же ты прожить остаток жизни в одиночку!

— А ты?

— Не знаю, — искренне ответила Джеки.

Суждено ли ей найти того единственного, которого она полюбит навсегда и который полюбит ее, с которым она создаст семью и вырастит детей, вместе состарится?

— Ты меняешь свое мнение каждые пять минут…

— Зачем ты так? Знаешь, мне кажется, твой брак с Эммой был похож на брак моей матери с Джеральдом. Как ты можешь продолжать жить, потеряв такую любовь?

Джеки в который раз ужаснулась своим словам. Что за бес вселился в нее сегодня?

— Тебе не кажется, что богатенькая скучающая девочка сует нос не в свое дело? И все же я отвечу. Я никогда в жизни не полюблю снова, не привяжусь так глубоко, как был привязан к Эмме. Чувство потери в этом случае невыносимо. А моя нынешняя жизнь меня вполне устраивает.

— Ты скучаешь по ней?

— Да. Мне всегда будет ее не хватать.

— Но ведь прошло уже пять лет.

— Да. Но до этого я знал ее двадцать лет.

— Бен, но ведь ты-то жив, твоя жизнь продолжается! Постарайся найти свое счастье в чем-то другом.

— Я вполне счастлив тем, что имею.

— Особенно если приходится звать незнакомца, чтобы он помог тебе побриться.

— Ну какой же ты незнакомец, Джеки? — мягко возразил Бен.

Сердце Джеки сладко заныло.

— А разве это не так? Завтра увидимся, Бен. — Джеки поспешно опустила трубку на рычаг, чтобы не сказать еще какую-нибудь глупость. Набирая номер Бена, она и не думала говорить об Эмме, о браке. Но, с другой стороны, этот разговор прояснил многие моменты. Во всяком случае, она теперь точно знает, что у нее нет шансов. На брак с Беном.

Но кто говорит о браке?

Бен повесил трубку и левой рукой провел по лицу, чувствуя отросшую за день щетину. Эта женщина могла бы и святого ввести в искушение, а он просто слабый мужчина. Откинувшись на спинку стула, Бен незряче уставился в пространство, все тело ломило. Еще бы — он уснул в неудобной позе на диване у телевизора после того, как выпил таблетки, прописанные доктором. Надо бы переместиться в спальню, пока снова не уснул.

Бен схватил со стола купленную сегодня электробритву. Где была его голова, когда он разрешил Джеки приехать завтра утром? Из-за чертовых пилюль он просто ничего не соображал. Последнее, что ему сейчас требуется, так это маленькое соблазнительное женское тело меж его раздвинутых ног, как это было сегодня утром, когда Джеки брила его. Он едва не потерял самообладание, когда она наклонилась к нему, осторожно водя бритвой по его щекам и подбородку. Он никогда не думал, что довольно противная процедура бритья может быть настолько эротичной и возбуждающей. Бен вспомнил тепло ее тела, прикосновение руки, когда она опиралась на его плечо, чтобы удержать равновесие, не осознавая, какой пожар бушует у него внутри. Она была такой серьезной и сосредоточенной, такой красивой и невероятно желанной. Справится ли он завтра с таким искушением?

Но Бен не мог не признать, что ее помощь в качестве шофера облегчила бы ему жизнь. Запястье болело ужасно, и он понимал: это следствие того, что накануне он натрудил руку. Будучи правшой, он с непривычки часто забывался и инстинктивно действовал правой рукой.

Бен дал себе слово, что не станет обращать внимание на прелести Джеки де Марсель, а отнесется к ней как к временному помощнику без признаков пола. Он закрыл глаза и тут же увидел «бесполого помощника». Бен резко открыл их и, словно ища спасения, обратил взгляд на портрет Эммы. Эмма — его жена, любовь всей его жизни. А эта непреодолимая тяга к Джеки де Марсель… Черт, он и сам не мог понять, что это такое!

Рядом с ней, такой молодой и порывистой, он начинал чувствовать себя… просто каким-то молодым жеребцом, готовым к любовным играм. Ее губы сулили неземное наслаждение, а любовный опыт был наверняка побольше, чем у него. Бен почувствовал сильнейшее возбуждение и разозлился на себя за то, что ему, как подростку, хватило для этого просто мыслей об объекте своего желания.