Это больше не игра

— Ты не часто приглашаешь сюда женщин?

— Никогда.

Стена отчуждения выросла за считанные секунды. Ему было неприятно, что соседи увидели их вместе? Джеки пронзила острая боль. Почему она так болезненно реагирует на все, что связано с Беном Дэвисом?

— Пицца бесподобная, — произнесла она несколько минут спустя, когда они расправились с первыми кусками. Отхлебнув чай, Джеки оглядела сад. Трава на лужайке была аккуратно подстрижена, цветы на клумбах про полотыи политы.

— Расскажи мне о своем доме в Малибу, — неожиданно попросил Бен, взяв второй кусок пиццы.

— Он очень, современный — сплошное стекло и бетон. Стоит на самом берегу, и я люблю слушать шум океанского прибоя. На окнах, которые выходят на берег, у меня нет жалюзи, и я обожаю наблюдать закат.

— А в какой стране ты предпочитаешь жить? Во Франции?

Джеки задумчиво повертела в руках стакан, и льдинки жалобно звякнули о стекло.

— Не знаю. Мой дом — в Малибу, но я с детства не привыкла жить на одном месте. А дом, в котором мы жили с Жаном, продан. — Джеки услышала себя со стороны и ужаснулась тому, как жалобно звучит ее голос. — Но свой дом в Малибу я люблю и всегда с радостью возвращаюсь туда после долгого отсутствия. — Не хватало еще, чтобы Бен начал ее жалеть.

— Бен? — послышался мужской голос одновременно со звоном дверного колокольчика.

Бен поднялся и зашел в дом через черный ход. Джеки осталась сидеть на месте, наслаждаясь дуновением легкого вечернего ветерка. Как, оказывается, приятно — провести спокойный вечер за неторопливой беседой.

— Джеки, это Кевин. Он пригнал твой автомобиль. Вслед за ним приехал Сэм, чтобы отвезти его домой. Поедешь с ними? Они покажут тебе дорогу. — Бен стоял и дверном проеме.

— Конечно, поеду. — Джеки поставила стакан на стол и поднялась. С улыбкой, приклеенной к губам, она прошла в дом, постаравшись не прикоснуться к Бену, по-прежнему загораживающему проход. Она не даст выхода своему разочарованию и обиде. Как прямолинейно однозначно он выставил ее из своего дома! — Спасибо за обед, Бен. — Джеки повесила на плечо сумку и посмотрела ему в лицо все с той же вымученной улыбкой. — Может, когда-нибудь отблагодарю тебя ответным приглашением.

— Это не обязательно. — Бен вслед за ней вышел на крыльцо и заговорил с Кевином.

Джеки искренне улыбнулась молодому человеку:

— Спасибо за то, что пригнал мою машину.

— Не за что. Вести ее было сплошным удовольствием. Хорошо, что ты оставила ключ в замке зажигания. Отвезти тебя домой? Сэм поедет вслед за нами, а потом подбросит меня домой.

— Спасибо. С радостью воспользуюсь твоим предложением. Пока, Бен. — Даже не посмотрев на него, Джеки неопределенно махнула рукой и направилась к машине.

Бен неотрывно следил за ней. Вот она стремительно, ноочень грациозно уселась на пассажирское место и, наклонившись, что-то сказала Кевину, занявшему место водителя. Когда Кевин громко рассмеялся, у Бена непроизвольно скрипнули зубы. Да, Джеки очень сокрушалась поповоду его сломанной руки, она, как могла, постаралась помочь ему, а теперь с облегчением едет домой в компании парня, более подходящего ей по всем статьям. Оба они — и Джеки, и Кевин — такие молодые, такие беззаботные, над ними не довлеют ни призраки прошлого, ни мучительные сомнения настоящего. Когда до Бена донесся звонкий смех Джеки, ревность клещами стиснула его сердце.

Это было неожиданно и абсолютно нелогично. Он просто не может ревновать Джеки де Марсель к кому бы то ни было. Она слишком молода, чтобы Бен мог воспринимать ее всерьез. А его реакция на нее — всего лишь естественная реакция мужчины на красивую женщину. Тем более женщину, владеющую искусством флиртовать и обольщать. Для Джеки это была игра. Они с ней диаметрально противоположны в восприятии жизни, жизненных ценностей, взглядах на будущее. У них нет и не может быть ничего общего.

Бен нехотя зашел в пустой дом. Очень скоро Джеки уедет из Шарлотсвилла. Если они и встретятся еще пару раз, то лишь случайно. Здесь его дом, его родные, его воспоминания, его работа, его друзья. Бен не представлял себе, что сможет жить где-нибудь в другом месте.

Он остановился у портрета Эммы, ласково погладил жену по щеке, но ощутил лишь холодное и безжизненное прикосновение стекла.

Джеки поблагодарила Кевина, с улыбкой отказавшись заехать куда-нибудь выпить. Молодой человек пересел в машину к другу и, помахав на прощание, уехал. Обессиленная, она стояла на дорожке среди роз. Огненный шар солнца почти закатился за горизонт, небо приобрело розовато-лиловый оттенок летних сумерек. Джеки тоскливо посмотрела на улицу. Бен наверняка пару дней не будет бегать по утрам.

Поднявшись на крыльцо, Джеки села на качели и стала тихонько раскачиваться. На крыльце дома Пегги тоже стоят качели. Интересно, здесь, на Юге, такая традиция? Мерное раскачивание подействовало на нее успокаивающе. Оттолкнувшись посильнее, Джеки задумалась обудущем. Она уже побывала во всех местах, о которых можно только мечтать. Жила в самых прекрасных городах мира. У нее множество друзей по всему свету, а она чувствует себя одинокой и никому не нужной. Ей надоело скитаться, ей хочется осесть, завести семью и детей, как у большинства женщин. Разделить жизнь с любимым человеком, как удалось это ее матери. Как было у Бена с его незабвенной Эммой.

Но Эмма умерла. Пять лет назад! А Бен должен жить дальше. Нормальной, полноценной жизнью. Но разве он понимает это, когда заранее терпеть не может любую женщину рядом с собой только потому, что она не Эмма?

А как же его поцелуи?

Нет, несправедлива. Бена все же проняло, когда они целовались, но в то же время он не предпринял никаких дальнейших шагов, а, наоборот, отпрянул, отстранился, стал колючим и недоброжелательным.

Она должна выбросить Бена Дэвиса из головы, наслаждаться общением с матерью и ее семьей и жить надеждой обрести когда-нибудь такое же счастье, какое Пегги нашла с Джеральдом, Джулиана с Кейдом…

А вот Стивен так и не обрел счастья в любви. Вдруг и она обречена на такую же судьбу? Эта мысль отозвалась в сердце Джеки острой болью.

Вскочив с качелей, она вошла в дом. Чтобы не дать депрессии поглотить ее, Джеки набрала знакомый номер и с радостью услышала голос сестренки.

— Где ты была сегодня? — спросила Кэри. — Я думала, ты будешь у нас, когда я вернусь из школы.

— Я собиралась, но потом поехала посмотреть, как идет ремонт дома тети Мэтти. А там один из рабочих сломал руку и я повезла его в больницу. А потом мне пришлось поработать его шофером до конца дня. А ты чем занималась?

— Делала уроки. Еще математика осталась, и тогда смогу наконец поиграть. Папа говорит, что я должна бытьотличницей, чтобы не уронить честь семьи.

Джеки рассмеялась.

— Слава богу, Джеральд не знает, как я училась.

— Ты pазве не была отличницей, как Джулиана?

— А Джулиана была отличницей? — Горечь снова затопила сердце Джеки.

— Круглой. Как сказал отец, она — образец для подражания. Я тоже хорошо учусь, и мама говорит, что гордится мной. Иногда мне кажется, что она чересчур хвалит меня, но все равно слышать это приятно. А как ты училась в школе, Джеки?

— Нормально.

Она вдруг осознала, что никто и никогда не говорил, что гордится ее успехами. Стивен любил ее, но на свой, эгоистичный лад. Он был настолько поглощен своей карьерой, что на такие мелочи, как школьные отметки дочери, у него просто не хватало времени.

— Если ты тоже хорошо училась, ты можешь стать моим новым образцом для подражания, — предложила великодушная Кэри.

— Не стоит. Я хорошо училась, но очень часто меняла школы, переезжая с отцом с места на место…

— Это Джеки, — сказала кому-то Кэри. — Я должна идти. Мама говорит, что домашнее задание по математике не сделается само по себе. Передаю ей трубку.

— Здравствуй еще раз, дорогая.

— Привет, мам.

— Ну и как обед?

— Полный крах. Яичница получилась отвратительной — сухой и мерзкой на вид.