Темный Ветер

Когда он проснулся, возле койки стоял Джонсон.

– Пора вставать, – сказал Джонсон. Чи сел. Позади Джонсона, спиной к Чи, какой-то человек рылся в вещах, которые хранились в верхних ящиках вагончика. Через открытую дверь струился свет восходящего солнца.

– Какого черта? – сказал Чи. – Что это вы хозяйничаете в моем вагончике?

– Проверка, – отозвался Джонсон.

– Здесь тоже ничего нет, – сообщил второй гость.

– Это офицер Ларри Коллинз, – сказал Джонсон, не сводя глаз с Чи. – Работает со мной по этому делу.

Офицер Коллинз повернулся и взглянул на Чи. Ухмыльнулся. Лет двадцать пять, рослый, из-под грязной ковбойской шляпы торчат светлые патлы. Лицо усыпано веснушками, глаза нахальные.

– Привет, – сказал он. – Если у тебя здесь припрятаны наркотики, я их не нашел. Пока не нашел.

Чи не знал, что и говорить. Он не верил своим глазам, его распирала ярость. Все это было совершенно невероятно. Чи взял рубашку, надел ее, встал.

– Катитесь отсюда к черту! – рявкнул он.

– Подождешь, – ответил Джонсон. – Мы здесь по делу.

– О делах поговорим в конторе. Уматывай.

Коллинз зашел сзади, и все дальнейшее произошло настолько быстро, что Чи даже не успел ничего сообразить. Он опомнился, когда уже лежал ничком на койке с заломленными за спину руками. Джонсон вдавил его в кровать, а Коллинз защелкнул на запястьях наручники. Судя по всему, не первый раз вместе работают…

Они отпустили его. Чи сел на койку. В наручниках за спиной.

– Чтобы тебе было ясно, – заговорил Джонсон. – Я полицейский, а ты подозреваемый. И на твой индейский значок мне плевать.

Чи промолчал.

– Продолжай искать, – велел Джонсон Коллинзу. – Упаковка должна быть большая, и здесь не так уж много мест, где ее можно спрятать. Не пропусти ни одного закоулка.

– Везде посмотрел. – отозвался Коллинз. Тем не менее он прошел в кухонный отсек и принялся потрошить ящики.

– Вчера ты общался с Гейнсом, – сказал Джонсон. – Давай выкладывай, о чем беседовали.

– Пошел ты, – ответил Чи.

– Полагаю, вы с Гейнсом кое о чем договорились. Он обещал заплатить тебе, если ты вернешь товар. И предупредил, что тебя ждет, если не будешь паинькой. Я угадал?

Чи промолчал. Коллинз обследовал плиту, заглянул под раковину. Вылил на ладонь немного моющего средства, рассмотрел, ополоснул руку под краном.

– Ничего нет, – доложил он.

– Возможно, мы не найдем здесь коку, – сказал Джонсон. – Возможно, мы не найдем здесь и деньги. Вряд ли ты настолько глуп. Но видит Бог, ты скажешь мне, где они.

Джонсон ударил Чи по лицу тыльной стороной ладони – резкий, жгучий удар.

– Лучше всего, если разговор будет неофициальным. Ты сейчас мне все скажешь, я забываю, от кого это узнал, и ты можешь дальше оставаться в полиции навахо. Никакой тюрьмы. Ничего. Мы часто работаем неофициально. – Он ухмыльнулся, продемонстрировав волчий оскал – ровные белые зубы на красном, обожженном солнцем лице. – Так больше толку.

Чи почувствовал, как из разбитого носа течет кровь. Лицо горело, глаза слезились. Но главным образом удар подействовал на него психологически. Он как бы отрешился от происходящего, словно сознание работало на нескольких уровнях. На одном уровне Чи пытался вспомнить, кто и когда его ударил последний раз. Он был тогда мальчишкой, подрался с двоюродным братом. На другом – Чи соображал, что делать дальше, что говорить, что, вообще говоря, происходит. И наконец, на третьем уровне он ощущал примитивную животную ярость, инстинкт убийства.

Они с Джонсоном смотрели друг на друга не мигая. Коллинз закончил возиться на кухне и перешел в крохотную ванную. Слышно было, как он что-то там крушит.

– Где товар? – спросил Джонсон. – Самолет привез наркотики, но люди, которые приехали за товаром, не получили его. Мы это знаем. Еще мы знаем, кто забрал его, знаем, что ему был нужен помощник и что этим помощником был ты. Куда вы дели добычу?

Джим Чи повертел кистями в наручниках. В запястьях отозвалась боль. Судорога сковала мышцы левого плеча, растянутые Коллинзом.

– Сукин ты сын, – сказал Чи. – Псих.

Джонсон снова ударил его. Опять тыльной стороной руки. По тому же месту.

– Ты был там, – настаивал он. – Мы не знаем, как ты связался с ними, да это и не важно. Нам нужен только товар.

Чи молчал.

Джонсон вытащил из кобуры пушку – револьвер с коротким стволом. Приставил ствол ко лбу Чи.

– Ты мне все скажешь, – заявил он, взводя курок. – И сейчас.

Металл оружия больно давил на кость.

– Если бы знал, где товар, сказал бы, – выдавил Чи.

Ему было стыдно, но он говорил правду. Видимо, Джонсон понял это. Он что-то проворчал, отвел револьвер, снял курок со взвода и убрал пушку в кобуру.

– Все равно ты что-то знаешь, – произнес Джонсон словно про себя. Он посмотрел на Коллинза, который прервал поиски, чтобы полюбоваться зрелищем, и снова перевел глаза на Чи.

– Когда вспомнишь побольше, будь умницей и сразу извести меня. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы в Управлении выколотили из тебя всю правду. Достаточно анонимной записки. Или звонка. Только в этом случае мы оставим тебя в покое – сделаем вид, будто не смогли доказать, что ты пытался украсть товар. А я сделаю вид, что не смог посадить тебя за убийство Джерри Дженсена.

Чи лихорадочно соображал. Он вспомнил, что Дженсен – фамилия человека, застреленного около самолета. Но что скажет ему об этом Джонсон?

– Этот Дженсен – он кто? – спросил он.

Джонсон рассмеялся:

– Ты малость запоздал с вопросом. Дженсен – брат того самого босса, который все это затеял. И тот, что погиб в самолете, тоже был большой шишкой. Родственник покупателей.

– А Полинг?

– Полинг – ноль. Водитель такси. Тебе о пассажире надо думать.

В ванной что-то разбилось – похоже, Коллинз уронил какой-то флакон.

– Сам понимаешь, мне некогда долго возиться с тобой, – продолжал Джонсон, улыбаясь. – Ты взбудоражил две компании очень крутых ребят. Они быстро договорятся и начнут охоту за тобой. Примутся выкручивать из тебя товар и, если ты не принесешь его сам, будут выкручивать дальше – до самого конца.

Чи молчал – ничего толкового в голову не приходило.

– Есть только один путь, он очень легкий, – сказал Джонсон. – Ты говоришь мне, куда вы с Пэлензером спрятали товар. Я нахожу его, и все остается между нами. Любой другой путь приведет тебя на тот свет. Ну, если повезет, получишь от десяти до двадцати лет в федеральной тюрьме. А с двумя убийствами долго в тюрьме не протянешь.

– Я не знаю, где товар, – сказал Чи. – Я даже понятия не имею, что это за товар.

Джонсон снисходительно посмотрел на него. Чи почувствовал запах одеколона. Коллинз разбил флакон с лосьоном.

– Чего хотел от тебя Гейнс? – спросил Джонсон. Он извлек из кармана рубашки визитную карточку Гейнса и взглянул на нее. Это была та самая карточка, которая раньше лежала в бумажнике Чи.

– Он хотел знать, куда девалась машина. Мотор которой я слышал.

– Откуда ему стало об этом известно?

– Он читал мой рапорт. В участке. Сказал там, что он адвокат пилота.

– Зачем он дал тебе свою карточку?

– Хотел, чтобы я нашел для него ту машину. Я пообещал связаться с ним, когда что-то узнаю.

– Ты в самом деле можешь ее найти?

– Сомневаюсь, – ответил Чи. – Черт побери, да она теперь, может, уже в Чикаго, или Денвере, или Бог знает где. Зачем ей оставаться здесь? Я слышал, вы разослали фотографию типа, который вроде бы сидел за рулем. Некто Пэлензер. С какой стати ему здесь торчать?

– Вопросы задаю я, – сказал Джонсон.

– Вы не допускаете, что Пэлензер умотал с добычей? Зачем-то ведь вы его ищете?

– Может быть, Пэлензер прибрал к рукам товар, а может быть, и нет. Но если прибрал, то ему кто-то здорово помог. Какой-нибудь полицейский-навахо, который знает эти места и знает, где можно припрятать добычу на время, пока все затихнет.

– Но…

– Заткнись, – сказал Джонсон. – Пустая трата времени. Я скажу тебе, что мы сделаем. Мы подождем – самую малость. Дадим тебе срок поразмыслить. Полагаю, у тебя в запасе день или два, пока владельцы товара решают, как им поступать дальше. Подумай, что они сделают с тобой, а как надумаешь, дай мне знать, и мы поладим.