Под куполом

Дверца джипа приоткрылась и захлопнулась. Отец подошел к нему, размахивая портфелем. На вид он не казался подозрительным, сердитым или осмотрительным. Не произнеся ни слова, он сел на ступеньку рядом с Джуниором. И тогда, захватив сына этим жестом неожиданно, положил юноше ладонь на шею и ласково похлопал.

- Ты слышал? - спросил.

- Кое-что, - ответил Джуниор. - Правда, я не понимаю.

- Никто не понимает. Думаю, впереди у нас несколько трудных дней, пока все не разрешится. И мне нужно тебя кое о чем попросить.

- О чем? - пальцы Джуниора сжали рукоятку пистолета.

- Ты сможешь принять участие? Ты со своими друзьями? С Фрэнки? С Картером и тем парнем, Ширлзом?

Джуниор молчал, ожидая. Что еще там за херня?

- Теперь шефом стал Питер Рендольф. Ему нужны несколько человек для пополнения штата полиции. Надежных людей. Ты не против послужить помощником, пока не закончится эта хреноверть?

Джуниор едва удержался, чтобы не разразиться хохотом. Триумфальным хохотом. Или, скорее, сразу и радостным и победным. Рука Большого Джима все еще лежала у него на затылке. Не давила. Не угнетала. Чуть ли не… гладила.

Джуниор отпустил рукоятку пистолета в кармане. Он осознал, что ему все еще пруха - ему везет так, как никогда не везло.

Сегодня он убил двух девушек, которых знал с самого детства.

А завтра он станет городским полицейским.

- Конечно, отец, - сказал он. - Если мы тебе нужны, мы готовы.

И впервые за последние четыре года (а, вероятно, и больше) он поцеловал отца в щеку.

МОЛИТВЫ

1

Барби и Джулия Шамвей недолго говорили - не было о чем. Барби мысленно заметил, что, кроме их, машин на дороге больше нет, но за городом в большинстве окон фермерских домов горит свет. Здесь, на выселках, где хозяева всегда должны делать какую-то спешную работу, никто не возлагал больших надежд на Энергокомпанию Западного Мэна, и поэтому генераторы имели почти все. Проезжая мимо радиобашни РНГХ, они увидели пару красных огоньков, которые, как всегда, проблескивали на ее верхушке. Электрифицированный крест на фасаде небольшого здания студии горел также - белый лучезарный маяк посреди тьмы. А выше него по небу, также как и обычно, с экстравагантной щедростью были рассыпаны звезды, бесконечное сияние энергии, которое не нуждалось в генераторе.

- Я иногда выбираюсь сюда на рыбалку, - произнес Барби. - Здесь спокойно.

- Ну и как, успешно?

- Рыбы полно, но в воздухе иногда так смердит, словно грязным бельем, что не доведи Господи. То ли удобрениями, то ли еще чем-то, но я так ни разу и не отважился отведать выловленной рыбы.

- Это не удобрения - это чистое дерьмо. Известное также как запах лицемерия.

- Извините?

Она показала на темный силуэт, который врезался шпилем в звездное небо.

- Церковь Святого Христа-Спасителя. Они владеют этой станцией РНГХ, которую мы проехали. Ее еще называют «Радио Иисус», слышали?

- Конечно, я обратил внимание на этот шпиль, - пожал он плечами. - И станцию эту знаю. На нее тяжело не натолкнуться, если живешь здесь и имеешь радиоприемник. Фундаменталисты?

- По сравнению с ними, консервативные баптисты просто пушистики. Сама я хожу в Конго. Потому что не перевариваю Лестера Коггинса, все эти «ха-ха-ха, вот вы попадете в ад, а мы нет», и всякое тому подобное. Кому шелком, а кому волком, вот так. Хотя мне всегда было интересно, откуда у них есть возможность содержать такую мощную, пятидесятикиловаттную радиостанцию.

- Благотворительные пожертвования.

- Мне, наверняка, следовало бы порасспрашивать Джима Ренни, - хмыкнула она. - Он у них дьякон.

Джулии принадлежал чистенький «Приус-Гибрид», автомобиль, который, по мнению Барби, не был к лицу хозяйке чисто республиканской газеты (впрочем, полностью достойный прихожанки Первой Конгрегационной церкви). Но машина ехала почти бесшумно, и радио работало. Единственное что здесь, на западной окраине города, сигнал «Радио Иисуса» был таким мощным, что глушил почти все другое на Fm-частотах. В эту ночь они передавали какую-то ханжескую говно-музыку, от которой Барби ломило голову. Звучало это так, словно польку с сольным аккордеоном чешет какой-то оркестр страдающих от бубонной чумы.

- Почему бы вам не поискать что-то на средних волнах? - попросила она.

Он начал крутить настройку, натыкаясь лишь на пустословное ночное краснобайство, пока в конце шкалы не натолкнулся на какую-то спортивную станцию. Здесь он услышал, что перед плейофф-матчем «Маринерз»[105] и «Рэд Сокс» на их стадионе Фэнвей-Парк в Бостоне была объявлена минута молчания в память о жертвах того, что диктор назвал «коллизией в Западном Мэне».

- Коллизия, - произнесла Джулия. - Термин, вероятно, характерный именно для спортивного комментатора, хотя не так уже и много я их слышала. Можете его выключить.

Где-то через милю после того, как они проехали церковь, сквозь деревья начал проблескивать свет. За очередным поворотом дороги они въехали прямо в ослепительное сияние прожекторов, которые размером были похожи на премьерные «солнца» в Голливуде. Два были нацелены в их сторону, еще пара - прямо вверх. Рельефно выступала каждая колдобина на шоссе. Худыми призраками казались стволы берез. Барби охватило чувство, будто они въезжают прямехонько в какой-то фильм-нуар конца 1940-х.

- Стоп, стоп, стоп, - вскрикнул он. - Ближе не надо. Выглядит так, словно там ничего нет, но поверьте мне, оно там есть. И оно может моментально уничтожить всю электронику вашего автомобильчика, если еще чего-нибудь худшего не наделает.

Остановившись, они вышли из машины. Немного постояли перед ее капотом, жмурясь от ослепительного света. Джулия подняла руку, прикрывая глаза.

Сразу позади прожекторов стояли нос к носу два военного фургона с коричневыми тентами. В дополнение к этому, по дороге были расставлены козлы, их лапы были закреплены мешками с песком. В темноте равномерно гудели двигатели - не один генератор, а несколько. Барби заметил толстые электрокабели, которые змеями ползли от прожекторов в лес, где за деревьями тлели другие огоньки.

- Они хотят осветить весь периметр, - сказал он и покрутил поднятым вверх пальцем, как бейсбольный судья, который сигнализирует чью-то победу. - Прожектора вокруг всего города, осветить здесь все насквозь и вверху!

- А зачем вверху?

- Чтобы предупредить об угрозе для воздушного движения. Если кого-то вдруг сюда занесет. Думаю, сейчас они больше всего переживают за это. Но завтра воздушное пространство над Миллом будет запечатано не хуже, чем денежный мешок Дяди Скруджа.

В полосах тьмы по бокам прожекторов, однако, видимые в их отражениях, стояли с полдесятка вооруженных солдат в парадной стойке «вольно», спинами к периметру. Наверняка они услышали приближение автомобиля, как тихо бы он не гудел, однако никто не оглянулся в их сторону.

- Эй, ребята! - позвала Джулия.

Никто не обернулся. Барби от них этого и не ожидал (перед выездом, Джулия рассказала ему, что услышала от полковника Кокса), но должен был попробовать. А поскольку он знал толк в знаках различия, то и знал, как именно это сделать. Здешним шоу руководят сухопутные войска - участие Кокса подсказывало ему такое умозаключение, - однако эти ребята не принадлежали к ним.

- Эй, морпехи![106] - позвал он.

Безрезультатно. Барби подошел поближе. Он уже заметил темную горизонтальную полосу, которая повисла в воздухе над дорогой, но пока что игнорировал ее. Его больше интересовали люди, которые охраняли барьер. Или Купол. Шамвей рассказала ему, что Кокс называл эту штуку Куполом.

- Как-то удивительно видеть разведчиков из Корпуса морской пехоты дома, в Штатах, - произнес он, подходя ближе. - Все спецоперации в Афганистане уже завершены, так надо понимать?

Безрезультатно. Он подошел еще ближе. Ему казалось, гравий под его подошвами так громко скрипит, что даже эхо идет.